-- Что же это за преступники? -- спросил Шварц.

   -- Неведомо какие, а только важные. Так говорят мужики той деревни, где они остановились на ночлег. Из них двое мною привезены и посажены в острог.

   -- Хорошо, как-нибудь я сделаю допрос этим мужикам, только не скоро, у меня крайне много важных дел...

   -- Я просил бы вас, господин Шварц, сделать о том донесение его светлости, -- проговорил Заноза, -- потому что в этом деле замешан кабинет-министр Волынский.

   -- Да, да, Волынский. Это важно для его светлости. Я сейчас же поеду с докладом. Ты тоже поедешь со мною, -- после некоторого раздумья, проговорил Шварц.

   Оба они поспешили к Бирону.

   Шварц тотчас же был принят Бироном, а потом был также потребован и Заноза. Изгибаясь в три погибели, переступил тот порог кабинета герцога.

   -- Ты видел, как Волынский вез в своих санях преступников? -- спросил у него Бирон.

   -- Так точно, ваша светлость.

   -- Сколько же их с ним было?

   -- Всех пятеро, а в санях у Волынского только трое. Остальные, говорят, пешком пошли, ваша светлость. Как ни старался я их встретить или догнать, но не смог.

   -- Волынский тебя бил?

   -- Больно бил, ваша светлость; кнутом хлестал. Хорошо, что на мне тулуп был, а то захлестал бы до смерти.

   -- Ну хорошо, ступай, я сегодня же доложу императрице, что ее кабинет-министр делает свой дом пристанищем для важных преступников.

   Заноза, опять изгибаясь в три погибели, ушел.

   -- Долее продолжаться так не может, Волынский становится дерзок. Он прямо и смело идет против меня, но я положу скоро этому конец! -- громко проговорил Бирон.

   -- Волынский идет скорыми шагами к своей погибели, ваша светлость, не сознавая сам того, -- ответил Шварц.

   -- Да, да, он погибнет! Он должен погибнуть, и это случится скоро. Шварц, непременно узнайте, кто такие преступники, которых смеет укрывать у себя Волынский!

   -- Слушаю, ваша светлость.

   Между тем Артемий Петрович Волынский, всегда беспечный и легкомысленный, не сознавая той опасности, которой он подвергался, и не обращая внимания на грозную тучу, нависшую над ним, привез в свой роскошный дом бежавшего из крепости Храпунова, его жену и старика-майора, отвел им отдельное помещение, обласкал их и обещал свое покровительство и помощь.

   Но это его великодушие удваивало только те вымышленные проступки, которые находили у Волынского его враги.

   -- Смею спросить, ваше превосходительство, что вы думаете с нами делать? -- спросил у Волынского Левушка.

   -- Как что делать? Вы будете у меня жить, пока я не испрошу у государыни тебе прощения.

   -- Может быть, государыня и простит меня, но Бирон...

   -- А до герцога из конюшни нам нет дала!

   -- Ну, как ни говори, ваше превосходительство, а жить племяшу в твоем доме опасно, отсюда как раз угодишь в тайную канцелярию, -- вступился в разговор секунд-майор. -- Чай, Бирону давно известно, что мы в твоем доме проживаем, у него везде есть уши и глаза, -- добавил он.

   -- Я не боюсь Бирона и его начальству не подчиняюсь. Было время, и я заблуждался и гнул шею перед этим выходцем ада, но довольно, теперь я плюю на него, -- запальчиво крикнул Артемий Петрович.

   Однако Левушка и Гвоздин убедили его, что жить им в его доме опасно и необходимо покинуть Петербург.

   Решено было на следующий день ранним утром тихонько выехать на лошадях Волынского в его Тульскую усадьбу, а чтобы избежать опасности в дороге, они порешили все нарядиться в такую одежду, в которую обыкновенно одевалась многочисленная дворня Волынского, то есть прикинуться его дворовыми людьми. Волынский за своею подписью выдал им грамоту, в которой говорилось, что он отпускает в свою тульскую вотчину дворовых холопов и двух девок.

   Но этому, как увидим далее, не суждено было осуществиться.

VIII

   Едва только Гвоздин, Храпунов с женою Марусей и с неизменными Захаром и Дуней, жившими вместе с ними в доме Волынского, приготовились было выехать со двора, навстречу им в воротах показались солдаты; их было чуть не целая рота с офицером и приказным Занозой.

   Артемия Петровича Волынского в то время не было дома: он ранним утром выехал на охоту.

   -- Стой, ни шагу! -- крикнул офицер выезжавшим.

   -- По какому праву вы не пускаете нас со двора? -- смело спросил старик-майор.

   -- Прежде мне дай ответ: что вы за люди и куда едете?

   -- Мы -- дворовые кабинет-министра Артемия Петровича Волынского и едем в его подмосковную усадьбу.

   -- Не врешь, старик, так правда!.. И добр же ваш боярин: четверку коней приказал запрячь и вас, холопов, в повозке, ровно бар каких, везти, -- злобно улыбаясь, проговорил Заноза -- Мне рожа-то твоя знакома. Ты и вот этот парень с бабой ехали с Волынским в тот раз, когда он ни за что ни про что кнутом отхлестал меня, -- показал он на Левушку и его жену, побледневшую как смерть.

   -- Ты, приказный, ошибаешься...

   -- Молчать! Господин офицер, вот те люди, которых мы должны взять и представить на допрос в тайную канцелярию, -- продолжал приказный.

   -- Вылезайте из повозки! -- повелительно крикнул офицер.

   Все волей-неволей принуждены были исполнить это. Их немедленно окружили солдаты.

   В это время к воротам дома подъехал Волынский со своими дворовыми охотниками.

   -- Что это значит? -- меняясь в лице, воскликнул он, увидев майора, Храпунова, Марусю и слуг их окруженными солдатами.

   -- Я арестовал их, ваше превосходительство, -- вежливо ответил Волынскому офицер.

   -- Как вы смели арестовать моих слуг?

   -- Я сделал это не по своей воле, а по приказу, скрепленному подписью его светлости герцога Бирона.

   -- А!.. Вот как? Герцог Бирон добирается и до моих дворовых слуг!..

   -- Неправду изволишь говорить, господин-министр, неправду, -- робко промолвил Заноза, прячась за солдат.

   -- Ба, ба, приказная крыса!.. Чернильная душа! Ты что же от меня прячешься? Видно, мой кнут тебе памятен? А?

   -- Ты за меня ответишь.

   -- Уж если отвечать, так заодно. Гей, плетей сюда подайте! -- крикнул Артемий Петрович своим слугам.

   -- Ваше превосходительство, мой долг вступиться за приказного, -- решительным голосом заметил офицер Волынскому. -- Я обязан сделать это. Не доводите меня до крайности и дайте мне выполнить приказ герцога.

   -- Ты хочешь арестовать моих слуг?

   -- Повторяю, ваше превосходительство, у меня есть на то приказ. Если они окажутся вашими крепостными и ни в чем неповинны, то их выпустят, -- почтительно проговорил офицер, показывая на майора, его племянника и Марусю.

   -- Нет, нет, я не допущу ареста!

   -- Стало быть, вы хотите идти против закона?

   -- Не против закона, а против своеволия Бирона. Я... я не дам ему в обиду своих людей. Так и скажи герцогу!

   -- Я не могу ослушаться приказаний его светлости и принужден буду употребить силу.

   -- Как? В моем доме? Да ты, видно, не русский?

   -- Нет, ваше превосходительство, я -- природный русский и так же, как вы, люблю Россию.

   -- И идешь против меня?

   -- Если я не выполню приказа герцога, я погибну.

   -- Но твой долг также исполнять и мои приказы -- приказы кабинет-министра ее величества! Ступай и скажи тем, кто послал тебя сюда, что в доме кабинет-министра Волынского преступникам и бесчестным людям пристанища нет и быть не может! Если на правду пошло, сознаюсь, что это мои гости, и в обиду не дам, -- проговорил Артемий Петрович, показывая на Гвоздина, Храпунова и Марусю, и отдал приказ запирать ворота.

   Офицер, приказный Заноза и солдаты очутились вне запертых ворот.

   -- Что же нам делать? -- в раздумье проговорил офицер.

   -- Надо силою взять тех преступников, -- визгливо крикнул приказный, -- что Волынский скрывает у себя.