Между тем страшный холод донимал как господ, так к слуг. Мужики, стоявшие на страже, ругались, а затем оба, не вынесши холода и побросав свои дубинки, обратились в бегство. Их манили теплая изба и горячая печь.

   -- Никак наши сторожа ушли? -- проговорил Петр Петрович прислушиваясь. -- Да, да! Ну, и слава Богу? Ночью выломаем дверь, и тогда мы будем спасены.

   Однако сделать это нашим заключенным не пришлось, так как они скоро услыхали, что кто-то у двери их тюрьмй ломает замок, а затем дверь сарая быстро отворилась, и заключенные увидали мужика Федота. Тот поспешно проговорил:

   -- Выходите скорее.

   -- Как, ты нас освобождаешь? -- радостно воскликнул Левушка Храпунов.

   -- Это ты и замок сломал? -- спросил у Федота майор.

   -- Знамо, я. Да чего же вы не выходите? Иль вам по нраву пришлось сидеть в холодном сарае?

   Старик майор, его племянник с женою, Захар и Дуня поспешно вышли из сарая. Был вечер, и на улице была темнота; мороз стал немного помягче, падал снежок.

   -- Идите за мной, я выведу вас за околицу, -- проговорил Федот, обращаясь к старому майору и его спутникам.

   Они пошли беспрекословно и вышли за околицу. Пройдя еще некоторое расстояние, Федот проговорил:

   -- Дорога вам прямая, идите, меня не поминайте лихом...

   -- Вот тебе за услугу, возьми! -- И майор протянул было Федоту руку с деньгами.

   -- Спасибо, не надо. Покаюсь вам: ведь я мужиков-то сбил, потому подозрительными, опасными людьми вы мне показались, впрочем, в том больше виновата моя баба, она самонравная, вот и сбила меня. Ну, за это ей не миновать потасовки.

   И Федот хотел идти, но майор спросил его:

   -- А в Питер мужика посылали с известием о нас?

   -- Посылали.

   -- Дело плохо... пожалуй, за нами будет погоня.

   -- Да, не миновать вам ее. А пока ее еще нет, вам скорее бежать надо, -- посоветовал Федот.

   -- А куда бежать, да еще ночью-то? Мы и дороги не знаем. Эх, видно, нам пропадать придется, -- чуть не плача, промолвила Маруся.

   -- Зачем пропадать, сударка? А вы послушайте-ка меня: верстах в пяти отсюда, в стороне от дороги, стоит водяная мельница. Мельник -- мой кум и приятель, звать его Максимом. Ступайте к нему, пообещайте денег, и он вас укроет. Вот видите дорогу-то? Так по ней, никуда не сворачивая, и ступайте, сами на мельницу наткнетесь.

   Федот быстро зашагал обратно в свою деревню, а наши путники поспешили выйти на указанную им дорогу.

   По словам Федота, до мельницы было всего верст пять, но на самом деле наши путники шли чуть не три часа и подошли к ней измученные, усталые.

   Мельница казалась полузаброшенной и стояла в лощине, в полуверсте от проселочной дороги, и была окружена почти вся лесом; амбар или сарай, где мололи, был полуразрушен, покосился набок; близ этого сарая стоял небольшой, в три оконца, домик мельника.

   На мельнице было полнейшее безмолвие. Снег перестал, небо очистилось, из-за туч величаво выплыла луна.

   Едва только Захар подошел к воротам, чтобы постучать, как его учуяли собаки и подняли страшный лай.

   -- Цыц, цыц, проклятые! Угомону на вас нет! Что вы, на кого лаете? Иль гостя незваного-непрошеного учуяли? -- послышался Захару голос со двора.

   Старый слуга постучал.

   -- Батюшки, да никак кто-то стучит? Так и есть. Кто стучит, что надо?

   -- Отопри, Христа ради, пешеходам.

   -- Вы на ночлег, что ли?

   -- Да, да, на ночлег. Пусти, мы хорошо тебе заплатим, -- сказал Левушка Храпунов, подойдя к воротам. -- Нас твой кум Федот к тебе прислал.

   -- Кум Федот прислал? Так бы давно и сказал. Входите, рад гостям! Хоть гости вы и ночные, незваные, нежданные, а все же я вам рад.

   Проговорив эти слова, мельник впустил к себе на двор путников.

   Петр Петрович объяснил мельнику, за какой помощью они пришли к нему.

   -- Что же, это можно, моя мельница стоит в стороне, сыщики не скоро до нее доберутся. Укрывать я стану, только не жалейте денег, -- проговорил мельник. -- Под моим домишкой есть подполье, там, если нужда придет, вы и укроетесь. А пока ложитесь-ка спать, утро вечера мудренее.

   Изба мельника была довольно поместительна и разделена холодными сенями на две половины; в передней жил мельник, а в задней -- его работник и старуха. Передняя изба разделялась перегородкой на две горницы, и наши путники расположились в избе мельника очень удобно: за перегородкой поместились Маруся и ее служанка Дуня. Петр Петрович и Левушка Храпунов легли на широких скамьях, одевшись полушубками, а старик Захар не решался ложиться.

   -- Вы, господа милостивые, спите, а я посижу, постерегу, -- говорил он, усаживаясь около самой двери в сени.

   Пожелав своим постояльцам доброй ночи, мельник пошел спать в заднюю избу, и скоро настала тишина, прерываемая легким храпом измученных путников.

   Не спал один только верный слуга. Он долго крепился, долго боролся со сном. Но все же последний осилил его, и старый Захар крепко заснул, сидя у двери.

   Долго ли спал Захар, он не помнил, только громкий собачий лай разбудил его. Он открыл глаза, взглянул в оконце: было совершенно еще темно.

   Вдруг до слуха Захара долетел громкий стук в ворота. Это заставило старика-слугу вскочить на ноги; он бросился в сени и столкнулся там с мельником.

   -- Стучат. Верно, сыщики? Надо будить своих, -- тихо сказал он Максиму.

   -- Постой, надо наперед узнать, кто стучит. Ступай буди своих, а я сейчас приду, только поспрошаю, кто стучит. -- И, проговорив это, мельник подошел к воротам и спросил: -- Кто стучит не в урочный час?

   -- Я. Отпирай скорее ворота, старый филин, с почетом гостя принимай! -- раздался за воротами звонкий голос, показавшийся мельнику знакомым.

   -- Да неужели государь Артемий Петрович? -- с удивлением воскликнул он.

   -- Он и есть. Ну же, не морозь меня, отпирай ворота.

   -- Сейчас, сейчас, государь...

   Ворота заскрипели на петлях и отворились.

   На двор на лихой тройке вкатил кабинет-министр Артемий Петрович Волынский; он сам правил, стоя в расписных санях, а кучер сидел без дела на облучке.

   С низкими поклонами встретил Максим дорогого гостя.

   -- Здорово, старый лесовик, здорово. Не ждал, не чаял гостя? -- выпрыгивая из саней и бросая вожжи кучеру, ласково промолвил Волынский. -- А я к тебе прямо из гостей.

   -- В гостях изволил быть, государь?

   -- В гостях, у Бирона! И чуть было там не задохнулся... Так вот к тебе проветриться приехал.

   -- Добро пожаловать, добро пожаловать. Только не обессудь, государь, побудь немного на дворе, а я горницу для твоей милости приберу, -- с низким поклоном проговорил мельник, желавший выиграть время и припрятать в подполье своих постояльцев.

   Но это ему не удалось.

   -- Ничего, при мне приберешь. Ты знаешь, я не взыскателен. Да ну же, веди меня в горницу. -- И, проговорив это, Волынский направился в избу, но, отворив дверь горницы, несколько удивленный, отступил, увидев там наших путников.

   -- Что у тебя за люди? -- грозно крикнул Артемий Петрович на мельника.

   -- Постояльцы, государь, пешеходы...

   -- Живей огня!

   -- Сейчас, государь, сейчас.

   Пока мельник отпирал ворота и разговаривал с Волынским, Захар разбудил своих крепко спавших господ и сказал им о стуке в ворота.

   Майор, Левушка и Маруся поспешили надеть на себя полушубки и с нетерпением ждали прихода мельника, который обещался спрятать их в подполье.

   Вот отворилась дверь, и вместе с мельником вошел Артемий Петрович.

   Храпунов и майор узнали его по голосу, а когда мельник принес огонь, то Волынскому не трудно было узнать своего чиновника и его дядю, несмотря на то, что на них были надеты мужицкие полушубки.

   -- Ба, ба, старые знакомцы!.. Храпунов, вот не чаял я здесь встречи с тобою... А ты, господин майор, как очутился на мельнице? -- спросил у них Артемий Петрович.