– Какая же ты тварь, – прошептала она, закрыв глаза и чувствуя, что по щеке ползет предательская слезинка. – Наглая, эгоистичная тварь!
– Рад, что ты не питаешь иллюзий в отношении меня, – он отпустил ее запястья, но только для того, чтобы взять на руки и отнести к кровати.
«Я докажу тебе, сволочь, что я могу быть наравне с тобой, я стану некроманткой! – металась в голове девушки яростная мысль, пока Ильнар раздевал ее. – И никто больше не дотронется до меня без моего согласия!» Да, можно было закричать, попытаться вырваться, но… Во-первых, не хотелось показывать, что она не в состоянии защитить себя, а во-вторых, в таком случае одному из них в Кирне больше не будет места. Сейде не хотела бросать учебу, так же как и Ильнар теперь вряд ли куда переведется. Молчать, терпеть и молчать, повторяла она себе, сдерживая порыв оттолкнуть эти руки, со знанием дела ласкавшие ее, и против своей воли Сейде отзывалась, глотая злые слезы, позволяя целовать себя. Как там говорили немногочисленные приятельницы в Риффе – расслабиться и получать удовольствие? А ничего другого ей сейчас и не оставалось, разве что с удовольствием возникли проблемы. Когда крепкое тело Ильнара прижало ее к кровати, Сейде пришлось почти до крови прикусить губу от резкой боли, сдерживая стон. Его тихий шепот, что сейчас все пройдет, помогал мало, она уже хотела, чтобы все скорее закончилось.
Сидя в горячей воде в ванне, Сейде с ожесточением терла себя мочалкой, в голове эхом отдавались последние слова Ильнара перед тем, как он открыл дверь: «Не вздумай никому рассказывать, Ледышка. И не смей больше избегать меня».
– Пять месяцев, – шептала она, до красноты оттирая бедра, – пять месяцев, и я получу посох! И ноги моей в Кирне не будет, уйду в Болотный Край, к Рэйвену!
Иногда, чтобы стать сильной, надо пройти через слабость. Она это сделает. Но никогда, никогда больше ни один мужчина не коснется ее. И никто не узнает о том, что сегодня произошло.
Ноэла
Месяц спустя
Ноэ, сгорбившись, сидела за столом в придорожной таверне и без всякого аппетита ковырялась в тушеных овощах – на большее ее скудных сбережений не хватило. В душе ведьмы поселились тоска и страх, в зеленых глазах плескалось глухое отчаяние, под которым, словно горящий торф под слоем почвы, тлели огоньки безумия. Она не знала, что или кто послужит толчком, приступы могли случиться от любой мелочи. Ноэ старалась не задерживаться в городах и деревнях, как бывало раньше, и самое страшное, отчего просто не хотелось жить, – она больше не могла использовать дар. Только если совсем чуть-чуть, не давая демонам безумия в голове сорваться с цепи.
Ноэ тихонько всхлипнула, прикусив губу, отчаяние снова запустило когти в сердце, превращая его в кровоточащую рану. То, чем она жила последние четыре года, с тех пор, как умерла бабушка, оказалось для нее теперь недоступным, и как жить дальше, а главное зачем, Ноэ не знала. Да, девушка по-прежнему умела делать лечебные отвары и мази, но они не всегда могли помочь. И еще было страшно спать. По ночам девушку преследовали кошмары, она снова оказывалась на алтаре, ее тело снова превращали в месиво из костей и мышц, и не было спасения от боли, ужаса, отчаяния… Пока не приходил Он.
Странно притягательные черные глаза, в которых плавали звездочки, смотрели ласково, а прохладные прикосновения длинных пальцев приносили покой, забирали боль. Но вместе с тем Ноэ пугали его улыбка, тихий шепот, в котором невозможно разобрать слова. Девушка просыпалась в холодном поту, ожидая, что вокруг окажутся не стены комнаты или деревья в лесу, а серый гранит страшной Обители, и вскоре ужас перед ночью прочно поселился в душе. Ноэ боялась спать, боялась закрывать глаза, боялась использовать дар, даже если видела, что человек умрет. Страх стал ее постоянным спутником. Страх и безумие.
Заставив себя доесть ужин, она допила вино, разбавленное водой, взяла посох – Ноэ сделала себе новый, как только покинула стены Заставы некромантов в Кирне. Стараясь ни на кого не смотреть, ведьма опустила взгляд в пол и вышла из-за стола. Она не увидела, что навстречу ей идет новый посетитель, в растерянности крутящий головой по сторонам. Видимо, он здесь был впервые. Столкнувшись с незнакомцем, Ноэ выронила посох и, бормоча извинения, мельком посмотрела на мужчину. Обычная, ничем не примечательная внешность, на лице усталость, темный плащ покрыт пылью, как и сапоги, – путник долго шел. Плащ. Темный… черный. Ужас моментально затопил сознание Ноэ, как и торжествующий хохот демонов, поселившихся в голове.
– Простите, мне следовало быть внимательнее, – мужчина улыбнулся, но девушка уже не видела его лица.
Перед ней стоял один из тех, кто издевался над ней в Обители, кто сломал ей жизнь, по чьей милости она отдана на растерзание безумию и… странному человеку с обманчиво мягким голосом. Потому что инстинкт ведьмы настойчиво шептал, что отныне, с той страшной ночи, они связаны. Губы Ноэ растянула ответная улыбка, в зеленых глазах загорелся огонек. Сознание, в ужасе сжавшись в комочек, забилось в самый дальний угол, не в силах вмешаться и прекратить пляску демонов.
– Ну что вы, ничего страшного, – сорванный голос восстановился не до конца, и теперь она говорила с легкой хрипотцой. Ноэ склонила голову, отчего в рыжих волосах заиграли отблески огня, плясавшего в большом очаге. – Это мне надо было смотреть по сторонам.
Человек уже внимательнее посмотрел на нее, отметил и едва видные шрамы, придававшие лицу девушки необычную асимметричность, но ничуть не портившие миловидные черты, и ладную фигурку в простом льняном платье, и на его лице появилось заинтересованное выражение. Пальцы девушки бессознательно погладили узкий кожаный футляр длиной в локоть, подвешенный к поясу, – когда он у нее появился, Ноэ не могла сказать. Видимо, в один из приступов, когда она совершенно не помнила себя и того, что творила.
– Вы никуда не торопитесь, сударыня? – спросил незнакомец.
– Нет, – девушка покачала головой. – Я путешествую.
– Я хочу предложить вам выпить вина.
– Не откажусь, – она снова улыбнулась. Пальцы Ноэ сжались на футляре, а демоны, полностью захватившие контроль, радостно взвыли в предвкушении развлечения сегодня вечером.
Ведьма захлопнула дверь и с торжеством уставилась на обмякшего на стуле незнакомца. Она даже не знала, как его зовут, да и не хотела знать. Вино и кое-какие травы, тайком добавленные в его кружку, сделали свое дело, и сейчас человек, быстро захмелев, соображал плохо. В комнате царил полумрак, разгоняемый единственной лампой, чадившей у стены, но девушке и не требовалось много света – она прекрасно ориентировалась в темноте.
– Я так и не знаю, как тебя зовут, красавица, – заплетающимся языком сказал незнакомец.
Ноэла медленно подошла к нему и улыбнулась, сбросив плащ на пол.
– Не все ли равно, милый? – низким, грудным голосом ответила она. – Мы больше никогда не встретимся, хотя ты запомнишь меня надолго.
Он не отрывал от девушки взгляда, чувствуя, как при виде ее тела по жилам пробежал огонь – у него сложилось впечатление, что под платьем у девушки ничего нет.
– Не сомневаюсь, – у мужчины неожиданно пересохло в горле.
– Я люблю особые развлечения, – мурлыкнула она, стащив с него плащ и куртку. – Надеюсь, они тебе понравятся, милый.
Та его часть, что еще осталась трезвой, насторожилась при этих словах, но близость девушки и легкий, чуть пряный аромат, исходивший от нее, усыпили все сомнения. Ноэ поставила ногу на стул и подняла юбку.
– Придержи руки, – усмехнулась она, заметив его порыв коснуться стройной лодыжки. – Я пока не разрешала тебе дотрагиваться до меня.
Не сводя с него пристального, гипнотизирующего взгляда, ведьма медленно сняла чулок, потом поменяла ногу и избавилась от второго. Все это время он почему-то послушно сдерживался, не пытаясь коснуться девушки. Она между тем наклонилась к незнакомцу совсем близко, и он даже не успел понять, каким образом его руки оказались связаны за спинкой стула чулками.