Разумные некроны без лишней команды удвоили свои усилия на передовой, поскольку никому не хотелось сейчас попасться Странственнику под руку. Никто не желал стать объектом его гнева. Уж лучше было биться с тиранидами.

— Приготовьтесь отразить нападение абордажных групп, — через каждые тридцать секунд повторял спокойный искусственный голос, вещающий на весь содрогаемый фрегат «Золотое обещание».

На мостике горели красные огни и звучали аварийные сирены. Бормочущие сервиторы докладывали о повреждениях, а в это время снопы искр били прямо из взорванных консолей, выведенных из строя обратной реакцией. Воины Хатьеля держали в руках заряженное оружие и настраивали себя на неминуемое сражение.

Настенные картины, изображающие грандиозные космические баталии, отъехали в сторону на пароприводных петлях и обнажили стойки со сверкающими и запечатанными в пластек дробовиками и лазерным оружием малой мощности. Их никогда прежде не доставали, поэтому они так и оставались в оригинальных упаковках.

Второстепенные члены экипажа получали комплекты укреплённой брони и штатное оружие. Винтовки по списку полагались офицерам, которые, однако, до сих пор сидели на своих боевых постах, следя за ходом продолжающейся битвы, и были полностью сосредоточены на том, чтобы уничтожить как можно больше тиранидских абордажных капсул, прежде чем они пробьют обшивку «Золотого обещания».

— Ваши артиллеристы нанесли чужим весомый урон, — сказал Хатьель. — Весьма достойное достижение. Примите мою похвалу, капитан. О большем нельзя было и просить.

Корбел стойко приняла слова сержанта, хотя в этот момент на её бледном лице читалось немалое напряжение.

— Это была честь, мой господин, — сказала она, словно уже прощаясь.

Впрочем, Хатьель и сам прекрасно понимал, что они находятся в критической ситуации. Достаточно было взглянуть на любой экран, чтобы понять это. Главные батареи не переставали посылать снаряды в приближающихся тиранидов, но их было слишком много. Небольшие башенные установки, расположенные на корпусе, тоже беспрестанно поливали огнём вездесущих тварей.

Оба сердца до того бешено колотились, что Хатьель ощущал пульсацию позади глаз, нечто вроде жуткой мигрени. Давление продолжало нарастать и нарастать. Четыре барабанные перепонки вибрировали одновременно с биением сердец. Во рту пересохло, и скопилась кислотная слюна. Из-за перспективы скорой битвы на передний план постепенно выходила «красная жажда».

Наблюдая за сражением через экраны панорамного купола вместе с остальными тремя космодесантниками, Эмудор первым заметил:

— Они прорвутся посередине корабля, — невозмутимо заявил он по каналу связи отделения.

Звездолёт дико затрясся. Гравитационные генераторы вышли из строя, и смертные пристегнулись ремнями к своим креслам. Хатьель видел, как они периодически бросают беспокойные взгляды на громадные адамантиевые двери, закрывавшие вход на мостик.

— Капитан, — начал сержант, поднимая к верху свой болтер, — мы выпроводим чужаков с этого корабля. — Слова звучали бесстрастно, даже отстранённо. — Кассуэн, ты остаёшься охранять мостик.

Молодой Кровавый Ангел едва заметно кивнул.

— Капитан Корбел, желаю вам умереть благородной смертью, — напоследок произнёс Хатьель.

Роскошные усыпальницы правящей верхушки демонстрировали забытую славу цивилизации некронов. Если остальная часть мира-гробницы находилась в упадке, то здесь всё выглядело идеально. Склеп сохранял первозданный вид.

Золото перемежалось обсидианом и другими драгоценными материалами. Волнующиеся шторы из металлических цепей разделяли просторные помещения, формируя сложные руны, которые говорили о величии тех, кто спит за ними. Их прекрасный вид служил хорошим напоминанием о технологиях и знаниях, которыми владела её раса и которые стали для неё обыденными.

Глубокую тишину нарушал только шум, создаваемый некронскими конструкциями, которые всюду мельтешили, прилежно выполняя свои задачи. Пока гравитационные импульсы поднимали накопившуюся пыль, снующие туда-сюда скарабеи хватали в воздухе раздражающие частицы и уносили.

Длинное помещение было построено в форме иероглифа, обозначающего Келрантир. Тот же превосходный символ украшал оболочку Валнир и её лич-стражей. Смысл подобного послания был предельно ясен: всё отмеченное этой руной принадлежало Келрантиру, а значит, служило правящим династам.

Длинный коридор с множеством ответвлений, каждое из которых вело к нише, где покоился член царской семьи, тянулся до другого конца зала. Мягкие зелёные огни бежали по стене, становясь ярче в местах скопления иероглифов, которые рассказывали историю планеты. На месте неаккуратно вычеркнутых слов восхваления К'тан зияли пустоты.

В меньшие комнаты, расположенные ближе к вратам, проникнуть было легче всего. Их построили первыми, ещё когда мир-гробница служила некрополем для усопших, вследствие чего им недоставало художественного исполнения, с каким были созданы остальные помещения. Их облик выдавал принадлежность к ранней, более примитивной эпохе. В этих усыпальницах дремали «лженекроны» — существа, чьи личности приблизительно воспроизводил искусственный интеллект. Их сознание не было перенесено из живого тела, поэтому его имитировали продвинутые программы, показывающие некронтир такими, какими, говорили, они были. Оболочки состояли из того же живого металла, что использовался в телах Валнир и истинных некронов, однако ими управлял вовсе не живой разум. В их глазах читался искусственный интеллект.

Их прообразы умерли во времена Плоти и не успели стать свидетелями подлинного восхождения некронов к славе. Это были умершие предводители общества некронтир, сделавшие последний вдох, когда рак разрушил их тела, политики, устранённые в расцвете сил, и генералы, ставшие ветеранами в вековых войнах с Древними и их слугами. Это были те, кто заслуживал, чтобы их помнили и однажды возродили.

Нуэнсис, возглавлявший воинов в битвах. Гевеграр — изобретатель великих и ужасных технологических чудес. Маантрил, один из тех, кто установил контакт с К'тан. Ещё когда Валнир ходила по Келрантиру облачённая в плоть, она слышала имена этих персонажей и знала истории о них. Это были герои. Светила. Теперь предстояло пробудить их копии, чтобы они своими советами помогали династам. Однако они являлись всего лишь сложным машинами, не лучше и не хуже обычных гробничных конструкций, которых некроны сделали, чтобы они выполняли их задания. Таким способом удалось сохранить и обессмертить вековую мудрость. Валнир слышала, как они шевелятся, беспокойно вертятся в своих усыпальницах, сокрытые за волнистыми шторами из скарабеев.

— Совсем скоро мы пробудим их, — сказал криптек. — Но в первую очередь нам нужно сосредоточиться на правящей верхушке. Верховные представители аристократии укажут путь из текущего кризиса.

Так группа некронов двинулась через некрополь знати. Любопытные могильные создания шипели на вторгшихся в эти покои, но затем уходили, признав их власть и законность действий. Перед ними прожужжала туча скарабеев, которые гудением своих крылышек, украшенных драгоценностями, и лёгким шумом антигравитационных полей создали в сумраке вибрацию. Широкий коридор с начертанными на стенах символами и фризами выходил в громадный круглый зал, в центре которого высился многоступенчатый зиккурат с усыпальницей верховной правительницы — фаэрах Назкел.

С потолка свисала её внушительная статуя, охраняющая склеп, в одной руке держа изящное оружие, а в другой сжимая карту Галактики. Пустые глазницы походили на чёрные озера, а скелет имел верные признаки нахождения внутри электронных схем. Сопровождающие Валнир разошлись по камере и встали на равном удалении друг от друга.

В стенных нишах, по всей вероятности, спали личные стражи Назкел, проспавшие вместе с ней долгие эры. Валнир не удостоила их вниманием. Их воскресят в последнюю очередь, поскольку пока что их услуги не требовались.