Можно согласиться с автором, что быстрый рост населения в перечисленных странах создаст для них дополнительные трудности. Бесспорно и то, что в преодоление этих трудностей может внести свой вклад международная помощь. Но о какой помощи идет речь у Боуга?

Эта помощь, пишет он, предполагает самое широкое использование «медицинских, социологических и психологических знаний, известных сегодня, и практического опыта, накопленного в результате осуществления экспериментальных программ планирования семьи». В подтверждение того, что контроль над рождаемостью можно осуществлять «даже среди сельского и неграмотного населения», Боуг сообщает о результатах экспериментов, проведенных в Восточном Пакистане и в Таиланде. И тут и там, восторженно отмечает он, значительная часть населения одобрила планирование семьи, причем в первую очередь это, оказывается, сделали «неграмотные и безземельные крестьяне».

Боуг здесь явно грешит против истины: бедность и неграмотность объективно порождают стремление к многодетности. Подтверждение этому выводу на основе опыта прошлого уже приводилось выше. Бедность и неграмотность в современных условиях являются причиной многодетности в освободившихся странах. Люди неимущие и лишенные доступа к знаниям — это, главным образом, сельские жители этих стран. В большом числе детей они заинтересованы из экономических соображений -, ребенок с ранних лет становится помощником в хозяйстве. С детьми связаны надежды родителей на материальную поддержку в старости. К этому прибавляется «призыв веры» — плодиться и размножаться. Неграмотный человек стремится с особой тщательностью исполнить предписание религии. Все эти факты Д. Боуг обходит стороной.

Таким образом, вопреки фактам, признаваемым самим Боугом, он пропагандирует политику сокращения рождаемости как самую эффективную и не зависящую от социально-экономического положения в данной стране.

Еще более определенно Д. Боуг высказался по этому поводу в работе, которую он опубликовал в 1979 г. в соавторстве с Эми Цзуи, своим помощником по руководству исследовательским центром в Чикагском университете. В ней предсказывается, что последствия «бомбы народонаселения» будут окончательно ликвидированы уже в первой трети будущего века. Само это заявление не вызывает возражений, такой исход демографического взрыва вполне вероятен. Но показательно, как Боуг аргументирует свой прогноз. Он приводит данные множественного корреляционного анализа для выяснения главного фактора сокращения рождаемости в ряде развивающихся стран. Этот анализ, по утверждению Боуга и Цзуи, показал, что коэффициенты рождаемости в развивающихся странах снизились «под воздействием, главным образом, масштабов и качества организованных программ планирования семьи».

Раньше, комментируют авторы этот вывод, демографы были настроены пессимистически относительно эффективности программ планирования семьи. Они были убеждены, что основными факторами снижения рождаемости являются рост уровня жизни, сокращение доли неграмотного населения, индустриализация, урбанизация, сокращение смертности (особенно детской), а эффект от программ планирования семьи может быть лишь минимальным. Теперь, уверяют Боуг и Цзуи, демографическая наука подошла к высшей точке своего развития: возникла «новая теория рождаемости», предвещающая «революцию в будущем демографическом развитии человечества».

«Новая» теория рождаемости есть, как видим, по существу, все та же мальтузианская теория, ориентирующая развивающиеся страны преимущественно на активность в сокращении рождаемости медицинскими средствами.

Термин «оптимум населения» впервые появился в буржуазной науке. Его употребил в качестве заглавия к своему докладу шведский экономист Кнут Викселль на конференции сторонников Мальтуса, состоявшейся в Гааге в 1910 г.

Еще до Викселля идею «оптимума» населения формулировали английский экономист Эдвин Кеннан, австрийский политэконом Юлиус Вольф. Но тем не менее идеологи буржуазии приписали первенство Викселлю. Он, как и Мальтус, сказал для класса капиталистов нужное слово в нужное время. Теория «оптимума» была призвана внушить трудящимся, что с достижением «наилучшей численности населения» буржуазное общество избавится от всех своих недугов, обеспечит всем гражданам достаток и счастье.

«Ободрить» трудящиеся массы в начале XX в. капиталисты сочли необходимым. То было время, когда назревал общий кризис капиталистической системы на империалистической стадии ее развития. Глубина и масштабы этого кризиса были вскоре отчетливо выявлены мировой войной и победоносной социалистической революцией в России. В предкризисной обстановке понятие «оптимума» населения стало казаться буржуазным идеологам надежной подпоркой к зданию капитализма, новейшим средством борьбы против рабочего движения.

Но что подразумевалось под наилучшей численностью населения? Наилучшая, исходя из каких соображений, с учетом чьих интересов? Для сторонников мальтузианства оказалось объективно невозможным сформулировать критерий «оптимума» населения.

Определить его смогла только марксистская наука. Речь идет о такой оптимальности демографического роста, при которой в конечном счете наиболее успешно обеспечивается гармоничное, всестороннее развитие человеческой личности. Реальный социализм доказал, что именно в этом состоит главная направленность всего развития в обществе, освободившемся от эксплуатации.

Среди факторов всестороннего развития личности важное место принадлежит удовлетворению потребности в детях. В заботе о них раскрываются наиболее полно лучшие стороны человеческого характера. Многочисленные обследования мнений относительно наиболее подходящего, или, выражаясь демографическим термином, идеального, числа детей в семье выявили в качестве идеала два-три ребенка. Такая «норма детности» отвечает также интересам общества, поскольку двух-трехдетная семья обеспечивает численное замещение поколений и, следовательно, предотвращает тяжкие последствия, которые может иметь для страны уменьшение абсолютной численности населения. Стабильное замещение поколений важно и для обеспечения народного хозяйства трудовыми ресурсами.

Идея подлинного «оптимума» населения чужда буржуазному обществу. При капитализме на первый план выдвигается «оптимум» не населения, а условий эксплуатации труда. Оптимальной, с точки зрения капиталистов, является такая численность населения, при которой всегда имелись бы свободные рабочие руки, что позволяет предпринимателям поддерживать заработную плату рабочих на минимальном уровне.

Впрочем, и такой критерий — лишь иллюзия. Как доказано марксизмом, резервная армия труда в условиях капитализма существует всегда. Ее численность не зависит прямо от численности населения. Вечным источником образования «лишних людей», относительного перенаселения в буржуазном обществе является увеличение той доли капитала, которую его владелец вкладывает в техническое оснащение производства, и, наоборот, уменьшение той, которая предназначена для оплаты рабочей силы. Спрос на рабочую силу относительно сокращается также в результате интенсификации труда.

Небезынтересна попытка отдельных представителей мальтузианства подкрепить идею оптимальности демографического роста «самим Мальтусом». Например, по утверждению бельгийского профессора Жозефа Стассара (конец 50-х годов), исходный тезис теории оптимума населения был сформулирован «первым экономистом Кембриджа» (так профессор величает Мальтуса). В действительности к «оптимуму» теория Мальтуса не имеет никакого отношения. Тем более что она ориентирует на минимум населения, на всемерное сокращение его численности. Правда, Стассар ссылается на слова Мальтуса о том, что нужно делать все для увеличения запасов продовольствия и тогда пусть себе население растет на здоровье. В «Опыте о законе народонаселения» такое высказывание действительно имеется. Но тут же автор «Опыта» заявляет: как бы объем производимого продовольствия ни увеличивался, людей все равно не накормить досыта, ибо большее количество пищи приводит к ускоренному демографическому росту, и в итоге на одного жителя в среднем приходится продовольствия в лучшем случае не больше, чем приходилось ранее. И выходит, что призыв предпринять все возможное для расширения производства продовольствия нужен Мальтусу лишь для того, чтобы люди могли убедиться в бесплодности подобных действий.