В ходе революции 1848 — 1849 годов Венгрия была провозглашена независимой республикой под красно-бело-зеленым флагом, а с венгерского герба впервые за его историю была сброшена корона. В 1867 году была создана двуединая Австро-Венгерская монархия, и хотя ее государственный флаг остался чисто австрийским (лишь в 1915 году на нем рядом с австрийским гербовым щитом появился венгерский), принятый одновременно торговый флаг представлял собой комбинацию австрийского (левая часть) и венгерского (правая часть) флагов и гербов. В качестве местного флага стал использоваться трехполосный венгерский флаг.

Герб Венгерского королевства в составе Австро-Венгрии, принятый в 1 868 году, отражал купленное ценой отказа от независимости признание за его правящей верхушкой права на угнетение многомиллионного невенгерского населения: на гербы Далмации, Хорватии, Славонии, Трансильвании был наложен сверху щиток с венгерским гербом. В 1874 году к изображениям, утвердившимся на гербе, добавилась эмблема области Фиуме, а в 1915 году — Боснии и Герцеговины. Герб увенчивала корона, поддерживали ангелы и окружал орден Святого Стефана с цепью.

Герб Венгерского королевства в составе Австро-Венгрии 1915 — 1918 годов.

Буржуазно-демократическая революция 1918 года привела к освобождению Венгрии от австрийского господства и к избавлению славянских и румынских земель от венгерского гнета, провозглашению Венгерской республики и восстановлению герба и флага 1849 года. Возникшая в 1919 году Венгерская Советская Республика использовала красные флаги (иногда со звездой и молотом) и трехцветные национальные флаги с красной звездой посередине. После поражения революции и установления в стране режима регентства — королевства без короля, а фактически — диктатуры Хорти, венгерский герб был вновь увенчан короной и окружен ангелами. Такой же герб, но без щитодержателей, стал изображаться на трехполосном флаге, но не в центре, как на флаге 1848 года, а ближе к древку.

В конце 1944 года в освобожденной Советской Армией от немецких и венгерских фашистов Восточной Венгрии возникло Временное национальное правительство. Оно использовало трехцветный флаг без герба. Флаг этот сохранился в том же виде и после завершения освобождения страны и ликвидации в 1945 году фашистского режима на всей территории Венгрии. Страна была провозглашена республикой, герб лишился короны и в этом виде вновь стал изображаться на флаге. С провозглашением Венгрии народной республикой в 1 949 году был принят новый герб: на окруженном венком пшеничных колосьев голубом поле изображалась красная звезда с золотыми лучами и скрещенные молот и колос. Венок был перевязан лентой национальных цветов. Герб изображался и в центре трехцветного государственного флага.

Этот герб, лишенный национальных символов, не приобрел популярности, поскольку ассоциировался в сознании венгров с диктатурой тоталитарного режима Ракоши. Драматические события осени 1956 года в Венгрии, в ходе которых восставшие вырезали герб из флага, привели к очередному изменению государственной символики. В 1957 году было решено, что изображение герба на флаге является излишним, а сам герб должен в большей степени, чем до этого, отражать национальные традиции. Поэтому был принят новый герб, на котором щит фигурной формы, повторявший цвета флага, венчала красная звезда и вновь окружал венок колосьев, перевитый на сей раз красной и трехцветной лентами.

Он просуществовал до 1990 года, когда был восстановлен старый венгерский герб, причем увенчанный короной святого Стефана, хотя республиканский строив Венгрии сохранился. Флаг же образца 1957 года не претерпел изменений.

Считается, что красный цвет флага и герба напоминает о крови, пролитой в борьбе за свободу, белый означает чистоту и благородство идеалов венгерского народа и его готовность к самопожертвованию, а зеленый выражает надежду на лучшее будущее страны и ее процветание. Двойной крест на гербе символизирует христианскую религию, а корона — символ государственности и национальных традиций.

Юрий Курасов

Продолжение. Начало см. в № 9/91 ,  10/91 .

Глава IV

Дворец

Путь мы начали на следующее утро. Я даже не оглянулся на хижину, три долгих сезона бывшую моим домом.

Учитель говорил, что я обрету свободу, но вместо этого меня несло как щепку в потоке событий. Куда? Неизвестно. Оставалось надеяться, что путь ясен Учителю. Не видя ничего вокруг, я покорно шел за ним следом, и перед глазами моими была... нет, уже не улыбка Нанди, а серая стена, бескрайний занавес, марево тумана. И внезапно из этой мутной пелены меня пронзила новая боль. Я ощутил ее так остро, что от неожиданности упал на колени, сдирая кожу об острые камешки тропинки. Сквозь боль, пульсирующую в висках и обжигающую глаза, я увидел, что в высокой траве прямо передо мной лежал, закинув голову, молодой человек приблизительно моих лет в дорогой одежде. Правда, она была безжалостно изодрана и испачкана кровью. У меня, непривычного к виду ран, тошнотворный комок подкатился к горлу. Учитель с сомнением рассматривал раненого.

— Он умрет? — осторожно спросил я.

— Нет, — ответил Учитель. — Но мы должны унести его с собой, — добавил он, думая о чем-то своем...

Найденного в лесу юношу мы принесли в ашрам — обитель дваждырожденных, спрятанную во чреве красной одинокой горы. Здесь, в пещерах, древнее время стояло недвижно, как подернувшаяся ряской вода заросшего пруда. Пахло сыростью, пометом летучих мышей и дымом давно сгоревших благовоний.

Митра, как звали юношу, оказавшегося воином раджи, кшатрием, долго привыкал к новой жизни. И все же наступил обряд посвящения. Время пришло жестокое: селенья обносились частоколом, поля зарастали колючками, на перекрестках дорог появились Трезубцы Шивы. Везде тревога и ожидание войны. А в Хастинапуре спорили о наследии. Видура в зале собраний напомнил о приметах Калиюги, названных в сокровенных сказаниях: «Люди становятся лживыми, стараются нажить богатство, фрахманы нарушают обеты, женщины не хранят верность мужьям, а мужья отвращаются от закона».

Впереди их ждали тяжелые испытания.

— Сколько народу придется перебить, — с грустью говорил Учитель, — прежде чем остальные позволят заняться их спасением. Все приметы указывают, что приходит срок смены юг. Эра справедливости, Сатьяюга, останется только детским сном человечества, грустным преданием о потерянной силе и гармонии. Может статься, что вы — последние лучи света, ушедшие из этого ашрама. Мы так мало успели вам дать.

Я почувствовал, как у меня перехватило горло от подступивших слез. И, склоняя голову перед Учителем, я услышал взволнованный толос Митры:

— Вы дали нам бесценное сокровище — второе рождение, и никогда нам не расплатиться за это признательностью и любовью.

Пришла пора весенних дождей и буйного цветения фруктовых деревьев. Днем все жарче припекало солнце, а ночами тревожно кричали птицы и мерцали, погасая, звезды. Весть без слов при--шла из темных бездн моего «я», оттуда, где угасали и меркли все цвета, формы, звуки реальности. И понеслись, обретая плотность и силу, по полям моего воображения образы колесниц, всадников, развевающихся знамен. Среди ночи я вскочил на своей жесткой циновке и при свете огня светильника увидел, что глаза Митры тоже открыты. Он неподвижно лежал у другого края комнаты с сосредоточенным выражением лица, слоено прислушиваясь к внутренним голосам. Встретившись со мной взглядом, он сказал:

— Ну вот, мы в узоре. — Потом, поморщившись, добавил: — Я вижу, тебе эта весть тоже не доставила радости. У меня такое ощущение, что молния ударила с небес и расколола доспехи моего черепа.

Я только кивнул в ответ. Голова болела нестерпимо. У стен кельи я услышал мягкие шаги, и со светильником в руке к нам вошел Учитель.