– Боюсь, что сегодня ваши проповеди не помогут, ваше преподобие, – предостерег высокоученый доктор. – Лучше поберегите голос, а то он, глядишь, превратит вас во что-нибудь похуже саблезубого кота!

– Хуже котов ничего быть не может, – объявил мистер Хокем.

– Что… что он такое? – пролепетал священник, обращая блуждающий взгляд на Тухулку.

– Демон смерти, – сообщил профессор Тиггз.

– Хранитель врат Акрума, к слову сказать, – добавил доктор.

– Тот самый страхолюдный дьявол, что торчал у меня на крыше в «Итон-Вейферз». Потрясающе! – подхватил мистер Банистер.

– Он призван на землю при содействии Аполлона бессмертным этруском по имени Вел Сатиэс – вон тем джентльменом в зеленом сюртуке, – пояснил профессор. – Это они двое ответственны за появление в Солтхеде призраков, за черный корабль в гавани и вот теперь – за трагическую участь бедного Дика Скрибблера.

Священник переводил взгляд с одного собеседника на другого, пытаясь осмыслить услышанное и примирить это все со своим представлением о вселенной. Увы, разрозненные кусочки почему-то отказывались вставать на место.

Демон захлопал крыльями и устремился к цепному мосту, преследуя перепуганных жителей, что надеялись спастись в городе. В воздухе над их головами демон произвел несколько угрожающих маневров: он то круто пикировал на толпу, то стрелой бросался вперед, то камнем падал вниз, а то налетал вихрем, сжав кулаки и сверкая когтями. В волосах его извивались гадюки, из хищного клюва раздавался надменный смех. Горожане, закрыв лицо руками, молили о пощаде. Лошади вставали на дыбы, опрокидывались кареты – все и вся пытались укрыться хоть где-нибудь.

В пассажирском возке на спине у Бетти любопытный ребенок каким-то образом умудрился отпереть дверцу, и теперь она неожиданно распахнулась. Овцеголов бросился вперед, чтобы не дать неслуху вывалиться наружу, а вместе с ним и другим, и случайно задел трясущейся ногой потертую кожаную сумку, спрятанную в глубине возка. Сумка выскользнула в дверной проем, отскочила от Беттиной лопатки и раскрылась. Наружу выпало нечто, завернутое в шарф; загадочный предмет и сумка приземлились у ног громотопов. Оба едва не задели нервную молодую особу – именно ее недавно успокаивал мистер Хокем. Предмет, завернутый в шарф, пришелся мне по сапогу; ибо, видите ли, в тот день в толпе, обступившей мастодонтов, был и я. Все, что я рассказываю вам про тот день на замерзшей реке, – чистая правда и ничего, кроме правды, ибо я лично наблюдал происходящее вот этими самыми глазами.

Так вот. Предмет, о котором я говорю, ударил меня по сапогу. Я наклонился и подобрал его с земли. Шарф размотался, и в руках у меня – вот в этих самых! – оказалось загадочное, мерцающее сокровище.

– Таблички! – ошеломленно воскликнул Гарри Банистер. – Таблички из электра!

– Ух ты! – проговорил доктор.

– Невероятно! – охнул мистер Киббл.

– Откуда они здесь взялись? – вопросила мисс Мона Джекс.

В лице мистера Чарльза Эрхарта отразились смятение и тревога. Неуклюже, едва не срываясь, он спустился по веревочной лестнице к мистеру Хокему и дрожащим голосом, выпячивая сквозь пыльную бороду то губы, то язык, изложил маловразумительную версию того, как он нашел светящиеся таблички (опустив по необходимости некоторые щекотливые подробности – например, то, что украл их у солтхедского скряги) и как спрятал таблички в сумку, надеясь подарить их мистеру Хокему на день рождения, приходящееся, как знал Чарли, на ближайшую субботу. И далее объяснил, по обыкновению своему запинаясь на каждом слове, что это – самое меньшее, чем он может отблагодарить мистера Хокема и Бластера за их неизменную доброту и щедрость.

Не успел мистер Хокем взять сокровище в свои руки, глядя на него с искренним изумлением, как из прохода выбежал мистер Джон Хантер. Однако некий джентльмен, отделившись из толпы, преградил ему путь, – джентльмен в теплом пальто, шарфе и шляпе, с головы до ног закутанный, точно мумия, так что рассмотреть его лицо не представлялось возможным. Мистер Хантер, задохнувшись от неожиданности, встал как вкопанный. Двое застыли друг против друга – молча, недвижно. Все взгляды обратились на них, в том числе и взгляд неугомонного саблезубого хищника.

– Не прикасайтесь к ним, – приказала мумия мистеру Хантеру, предостерегающе воздев руку в перчатке. – Я вас предупреждаю, сэр. А также и всех вас, джентльмены и леди! Нельзя подпускать этого человека к табличкам, сами понимаете. – И мумия сняла шляпу и шарф, явив взгляду характерную рябую физиономию.

– Джек Хиллтоп, я вижу, и вы здесь, – пробормотала мисс Хонивуд, так и буравя его взглядом сквозь стекла очков.

Мистер Банистер с доктором сей же миг схватили и удержали мистера Хантера, не давая ему приблизиться к сокровищу.

– Вы, никак, с ума сошли! – восклицал светский молодой щеголь, вырываясь из железной хватки. – Не подпускайте этого человека к табличкам! Вы, законченные идиоты, вы не знаете его намерений! Не отдавайте ему табличек, предупреждаю вас. Вы понятия не имеете, с чем вы играете!

– Он лжет! – яростно парировал мистер Хиллтоп. – Это же самоочевидно, разве вы не видите? Спросите этого субъекта, как он себя называет! Мистер Джон Хантер, не так ли? Ложь! Мистер Оливер Блэквуд? Ложь! Мистер Джеймс Галливан? Мистер Фредерик Чандос? Сплошная ложь! Ни одно из этих имен ему не принадлежит! Он – Вел Сатиэс, лукумон города Велка. Отрицает ли он это, леди и джентльмены? Конечно же, нет! Он – Вел Сатиэс, сами понимаете, и цель его – открыть ворота Акрума, древнего царства мертвых! Он намерен навеки изменить мир живых – до неузнаваемости, сами понимаете, – наводнив его душами своих могущественных друзей, и в конце концов установить в каждом городе владычество расенов! Вы же не позволите ему осуществить свое желание! Или вы сами этого хотите?

– Не обращайте внимания на лукавые речи! – воскликнул мистер Хантер. – Спросите лучше у этого человека, как его имя. Мистер Джек Хиллтоп, да? Ложь! Ложь длиною в жизнь! Это он – Авле Матунас, лукумон города Цисра и двоедушная собака, он угрожает вам. Что он такого наплел обо мне? Что за вздорные россказни? Говорю вам, Авле Матунас вас водит за нос, разве вы не видите? Это же ясно как день!

Те, кто был посвящен в подробности дела, понятия не имели, кому верить, и с каждым новым залпом обвинений отдавали свои симпатии то одному джентльмену, то другому. Остальным наблюдателям, ровным счетом ничего не знавшим ни о лучезарных табличках, ни о рассыпавшихся статуях, ни о бессмертных лукумонах, оставалось лишь смотреть и дивиться.

– А что именно за цель вы преследуете, мистер Хантер? – вопросил профессор Тиггз. Лоб его прорезала глубокая складка. – Не кто иной, как вы призвали демона при помощи электровых табличек, каковые сочли возможным изъять из дома мистера Банистера, даже не спросив на то дозволения хозяина. В результате вы принесли страх и горе ни в чем не повинным людям. Станете отрицать, сэр? Так зачем вы здесь и чего хотите от Тухулки?

– Я ничего не отрицаю. Я стремлюсь лишь к избавлению от муки бессрочного земного бытия, от проклятия вечной жизни, – отвечал мистер Хантер. Доктор и Гарри Банистер ослабили хватку: пленник перестал вырываться. – Я умолял демона Тухулку походатайствовать за меня перед могущественным Аплу, чтобы тот отменил вынесенный мне приговор бессмертия. Я мечтаю об одном: воссоединиться с возлюбленными друзьями и семьей, ушедшими до меня. Жизнь непрерывных странствий, нескончаемые блуждания от места к месту, утраты тех, кто мне всего дороже, один и тот же скорбный удел, повторяемый снова, снова и снова, до бесконечности… Говорю вам, с меня довольно!

– Разве не так мистер Хиллтоп объяснял свои собственные действия? – вполголоса обратилась мисс Мона к мистеру Кибблу.

– Именно, – кивнул секретарь.

– Вы сами видите, все это произошло не случайно, ибо все предрешено высшими силами, – продолжал мистер Хантер. – Вы, христиане, считаете, будто вполне свободны в своих поступках. Но остерегитесь! Свобода ваша – не больше, чем иллюзия! Вы не более вольны решать свою собственную судьбу, нежели я – избавиться от проклятия вечной жизни. Все мы, обитатели нижнего мира, во власти причуд и прихотей сокрытых богов. Мы поступаем так, как требуют от нас они. Если они желают, чтобы мы жили, мы живем; если они желают нам смерти, мы умираем. Мы лишь разыгрываем спектакль по их сюжету. Что до целей и замыслов сокрытых богов, нам их не постичь. Остается лишь молиться и приносить жертвы в надежде, что хотения сокрытых богов вдруг совпадут с нашими. Вынужден признать, что до сих пор моему прошению не вняли. Но он – Авле Матунас, что некогда был мне другом, – проговорил мистер Хантер с нарастающим гневом, – это он, не я, намерен призвать могущественных союзников из города мертвых. Ты, Авле Матунас, предатель священных обетов!