Можно бесконечно говорить о подвигах, совершенных летчиками Второй воздушной армии в течение одного лишь марта 1943 года. Но мы рассказываем лишь о немногих. И пусть наши боевые друзья по армии не обижаются, что не обо всех их славных делах во имя Родины рассказано на этих страницах. Хотелось, чтобы наши младшие товарищи по оружию увидели, как добывалась слава героической Советской Армии, как множились боевые традиции наших полков. Герои у нас не были одиночками, они были лишь лучшими из тысяч лучших.
Группа советских штурмовиков отправлялась на задание. Истребителям было приказано сопровождать штурмовиков. Среди сопровождавших летел и молодой коммунист Шишеня. Штурмовиков четырежды пытались атаковать вражеские истребители. И все четыре раза вместе со своим ведомым Шишеня вступал в бой с истребителями противника и не допускал их к штурмовикам. Но вот задание выполнено, советские самолеты направляются на свой аэродром. До него осталось несколько минут полета, как вдруг Шишеня увидел слева на высоте 4 тысяч метров семь вражеских бомбардировщиков «Хейнкель»-111. Осмотревшись, летчик решил, что теперь уже истребители врага не смогут атаковать штурмовиков, не успеют, и, следовательно, можно оставить на прикрытии одного ведомого, а самому ринуться на группу вражеских бомбардировщиков. Он тут же подал сигнал ведомому и устремился в центр группы вражеских самолетов. Истребитель мчался так, будто решил протаранить строй. Скорость была предельной. Гитлеровцы, не выдержав, расступились, сломали боевой порядок, а Шишеня, набрав высоту и сделав переворот через крыло, с той же огромной скоростью бросился на один из «хейнкелей».
Фашистские летчики открыли по истребителю бешеный, но бесприцельный огонь. Однако истребителя это не смутило. Поймав в прицел первый бомбардировщик, он ударил по нему из пушки. Из-под левого двигателя «хейнкеля» метнулся шлейф дыма, но самолет еще держался в воздухе. Между тем Шишеня устремился в [209] полупетлю Нестерова и открыл огонь уже по другому самолету. Вначале фашистские летчики пытались сопротивляться. В воздухе перекрещивались трассы пуль и снарядов. Но советский истребитель молнией носился между самолетами, наводя страх на немецких стрелков и летчиков. Теперь уже все самолеты взяли обратный курс. Вот они сбрасывают бомбы, чтобы облегчить машины. А разве не этого добивался герой истребитель!
Прекратив преследование, Шишеня заметил, что руль поворота не действует. Потом почувствовал, что сильно болит нога и в унту набежала кровь. В следующую минуту он потерял сознание и пришел в себя, когда самолет был уже недалеко от земли. Он все же выровнял израненную машину и довел ее до своего аэродрома. Оказалось, что одно колесо шасси повреждено. Летчик стал сажать машину на одно колесо. И посадил. Товарищи бережно отнесли Шишеню в санитарную часть.
Так сражались летчики Второй воздушной армии в период, когда наши войска сдерживали натиск превосходящих сил врага на одном из важнейших участков фронта.
Контрнаступление гитлеровской армии не могло дальше развиваться: полки героической Советской Армии железной стеной встали на пути врага и не дали ему продвинуться.
Вот некоторые итоги боевой деятельности частей Второй воздушной армии в период мартовского контрнаступления немцев. В воздушных боях и на аэродромах летчики уничтожили 104 и подбили 7 самолетов, вывели из строя 200 танков, 1000 автомашин, 40 автоцистерн, подавили около 80 точек зенитной артиллерии и более 20 артиллерийских и минометных батарей.
Зимняя кампания 1943 года подходила к концу. Бои принимали позиционный характер…
Весна 1943 года на участке Воронежского фронта была характерна затишьем. Однако это было затишье перед бурей. За щитом устойчивой обороны шла огромная подготовительная работа с обеих сторон.
Именно в этот период у Гитлера зародился сумасбродный план нанести удар по советским войскам на курском плацдарме. Но командование армии тогда еще не знало о конкретных планах немцев. Было ясно одно - на участке Воронежского и Центрального фронтов враг [210] готовит новое наступление. Об этом говорили данные разведки. Было нам известно и усиление войск врага. Если в апреле на участке Суджа - Волчанск гитлеровцы имели 21 дивизию, то в мае их число возросло до 25. Значительно увеличилось и количество танковых дивизий, в которых насчитывалось до 1250 танков.
В составе нашей воздушной армии находилась разведывательная часть, которой командовал подполковник Мельников. Командующий армией генерал-лейтенант С. А. Красовский требовал от разведчиков особенно интенсивной работы. Разведкой занимались у нас также и ночные бомбардировщики По-2, которые летали в расположение вражеских аэродромов и добывали очень точные данные. Мы, например, знали, что авиация противника базируется перед фронтом на аэродромах Конотоп, Харьков, Основа, Рогань, Полтава, Лебедин. Разведчики насчитали на этих аэродромах до 330 бомбардировщиков и 120 истребителей. Внимательно следили мы и за интенсивностью полетов вражеской авиации. Так, в апреле было зарегистрировано 1500, а в мае - 2500 самолето-вылетов противника.
Изучалась и тактика врага. К весне 1943 года заметно снизилась активность немецких бомбардировщиков. Если раньше они действовали не только группами, но и в одиночку и без охраны, то теперь, получив хороший урок от наших летчиков, они стали проявлять осторожность и летали только группами и под прикрытием истребителей. Особенный интерес фашистская авиация проявляла к нашим аэродромам. Это и понятно: враг лелеял мечту о широком летнем наступлении и старался заранее обескровить нашу авиацию. Однако многочисленные налеты на аэродромы не приносили ему успеха. Наши летчики почти всегда срывали вражеские атаки, и фашистские [211] летчики чаще всего сбрасывали бомбы бесприцельно. Мне пришлось не однажды наблюдать такие факты.
Кстати, без преувеличения можно сказать, что больше половины налетов, совершенных врагом, приходилось на ложные аэродромы, которых в полосе базирования Второй воздушной армии уже к июню насчитывалось 36. Оборудованы они были самым тщательным образом. Расставленные там макеты даже с малой высоты можно было принять за действительные самолеты и автомашины. Специальные устройства производили выруливание самолетов (при этом у них даже вращались винты) и перемещение по летному полю автомобилей. Это была хорошая удочка, на которую постоянно попадались немцы.
Однако фашисты пытались нанести вред нашим аэродромам не только с воздуха. Они засылали в районы базирования нашей авиации шпионов и диверсантов. Охрана одного из аэродромов во главе с младшим лейтенантом Четверинским только в мае задержала восемь шпионов, в том числе четырех офицеров, засланных для сигнализации и диверсионной работы.
Но, ведя оборонительные бои, армия не забывала о предстоящем наступлении и интенсивно готовилась к нему. Командующий лично организовал боевую учебу летного и технического состава, уделяя особое внимание подготовке молодых летчиков, ибо в распоряжение армии прибыли новые авиационные части и соединения. Большинство из вновь прибывших не участвовало в воздушных боях, поэтому им нужно было освоиться с новой обстановкой, изучить район боевых действий, приобрести навыки воздушного боя.
Большую работу проводили политработники, партийные и комсомольские организации. Проанализировав состояние воинской дисциплины, они пришли к выводу, что в бою чаще всего гибли те, кто в полете нарушал боевой порядок, кто при встрече с противником пытался уходить от своих товарищей и биться в одиночку. Среди истребителей чаще гибли ведомые: отстанет от ведущего, и его накрывают фашистские «охотники». Политработники много внимания уделяли обмену боевым опытом. В распорядок дня летных частей прочно вошла учеба. Детально изучались тактические приемы противника, вооружение вражеских самолетов; распространялся опыт [212] лучших летчиков - мастеров штурмовки, бомбового удара и воздушного боя. Особенно ценным оказался опыт групповых бомбовых ударов по вражеским аэродромам. Учеба подкреплялась практическими делами.
