Радость общения – вот что дают нам животные. Кто больше выигрывает от этого общения? Конечно, человек. В древние времена собака излечивала человека даже от душевной болезни – такие случаи, например, были зафиксированы на территории нынешней Бельгии: А с каким восторгом встречает нас четвероногий друг! И опять-таки: стоит нам занемочь – кто не отходит от вас, сочувствует, жалеет и бережно обхаживает? Собака. Да и кошка вам сочувствует. Она безошибочно найдёт больное место, потрётся или уляжется на него и возьмёт эту хворь на себя. Какой силы стресс – бич нашего времени – устоит под напором их любви и ласки?

Разве мы имеем право быть неблагодарными? Мы любим свой город и его первую газету, где каждый может высказать своё мнение, даже если оно не совпадает с мнением редакции (пример этому – заметка В.Ключкова). Убеждены, что павлодарцы не поддадутся воспалённым подстрекательским идеям какого-нибудь ретивого автора. Да тут и усилия особого не нужно прилагать. Ведь не зря в песне поётся, что «собака бывает кусачей только от жизни собачьей». Поэтому мамашам следует учить детей осмотрительности, а взрослым – помнить о деликатности. Не кричать на встречную собаку, не махать, не пинать, тем более – не цыкать, а спокойно идти своей дорогой. Не шарахаться в сторону при виде породистого красавца-великана, а миролюбиво проходить мимо. Отнестись с юмором к лаю дворняжки, выбежавшей из подворотни – она просто выслуживается перед хозяином. В крайнем случае подожди секунду-другую, собачка сама убежит.

А наши павлодарцы и в самом деле чуткие, замечательные люди. Мы и в газетах о них читаем и сами видим. Не все пенсионеры ворчат. Есть и такие, которые скорее себя овощами подкормят, а Барсику кусочек мясца приберегут. В холодные зимы синиц и воробьев подкармливают, да и другим птичкам перепадает.

Интерес к собакам и кошкам – не прихоть, не мода, а высшее проявление гуманности. И животные не остаются в долгу. Всему миру известен шнауцер Джорди, который может распознать рак в ранней стадии у человека. Но не будем возвеличивать собаку за чистую выгоду. Достаточно, что мы становимся добрее от общения с ней. Настанет время и для собачьих приютов в нашем городе. А пока –

20 января 1999 г.

Зимой 1995 года, когда после длительного отсутствия я возвратился из Москвы в Павлодар, меня на вокзале встретила Наташа, моя жена.

– Хочу психологически тебя подготовить, – сказала она. – У нас появился сыночек.

Она внимательно на меня посмотрела, ожидая увидеть какое-то смятение на моём лице. И, очевидно, разочаровалась, потому что я очень спокойно отреагировал на её самодержавное сообщение:

– Сыночек так сыночек. Готов с ним познакомиться. Надеюсь, твой выбор меня не ошарашит.

Правда, в глубине души шевельнулось что-то эгоистическое: жена преступно посягнула на моё привычное домашнее спокойствие. Но я тут же себя пересилил. И вот почему.

Именно в этот год тема «отцов и детей» для нас трансформировалась из чисто литературной проблемы (мы с женой – преподаватели литературы) в проблему житейскую: наша дочь с мужем, тремя детьми и дворнягой Тузиком эмигрировала из Темир-Тау в Израиль. Этот шаг был продиктован отчаянием: металлургический комбинат едва дышал, наш зять полгода не получал зарплаты, надо было спасать детей от голодной смерти. Они фактически бежали, не отправив багажа, а взяв только то, что можно было взять в руки, и бросив на произвол судьбы всю домашнюю обстановку, включая довольно приличную библиотеку и фонотеку, которую я помог им собрать…Мечты Наташи о переезде внуков в Павлодар, о пригляде за ними и духовном общении – рухнули…Воспитатель по натуре, она не мыслила себе жизни без вдохновенного контакта с младшим поколением… И вот – появился сыночек.

«Взяла из детского дома, – мелькнуло у меня в голове. – Ну что ж, будем воспитывать…»

Наняв такси, мы приехали домой, на улицу Дзержинского.

Едва Наташа прикоснулась ключом к двери, как раздался возмущённый звонкий щенячий лай, а потом мне навстречу выкатился чёрный колобок и, не переставая возмущаться, то есть захлёбываться лаем, смотрел на меня широко раскрытыми карими глазами, как бы вопрошая: «Чего тебе здесь нужно? Тут живёт моя хозяйка, не смей вторгаться на чужую территорию, не вздумай распоряжаться!» Сколько справедливой ярости было в его щенячьем самоутверждении!

Потом Наташа мне рассказала, как она обзавелась этим «сыночком»… В метельный день она возвращалась из школы домой по улице Лермонтова. Ещё издали заметила чёрного щенка, увязавшегося за какой-то женщиной. Сначала Наташа подумала, что это её щенок. Но женщина перешла проезжую часть улицы, а малыш остался на тротуаре, жалобно скуля. Затем он побежал за проходившим мужчиной, потом снова за какой-то женщиной… И моя жена поняла, что щенок ничейный, вероятно, просто выброшен на улицу и ищет среди людей человека, который приютил бы его… Она подошла к нему – маленькому, запушенному снегом, дрожащему и скулящему… Щенок интенсивно завилял хвостом, а его умилённо-подобострастная мордочка отчаянно взывала: «Ну возьми, возьми меня!» И Наташа не выдержала – взяла… Она расстегнула пальто, положила его. как говорится, «за пазуху» и в таком виде принесла домой.

Итак, в нашем доме стали жить четверо животных: две собаки и две кошки. И все – приблудные. Светло-коричневую дворняжку Ладу кто-то подбросил в магазин «Динамо» – она там тоже бегала за всеми покупателями, пока я случайно туда не забрёл. Кота Бонифация принесла жена – он недавно родился у соседской кошки. Все котята были здоровы, а у него, бедненького, сильно гноился глаз. Хозяйка предложила взять здорового, но у жены заболела душа: больного никто не возьмёт, могут выбросить… И, к удивлению хозяйки, взяла слепенького. Потом, в течение многих дней делала ему примочки, и Бонифаций вырос в красивого серого кота с совершенно здоровыми глазами. А Машеньку приволок (в буквальном смысле слова) я. Однажды, недалеко от нашего дома, мне попалась крупная белая кошка с огромным животом. Она отчаянно мяукала, ища место, где можно было бы разродиться. Я сгрёб её в охапку и затащил к себе на третий этаж. Не успел приготовить подстилку в своём рабочем кабинете, как у неё начались схватки, и на свет Божий появились аж шесть малышей… Маша, естественно, после того как мы раздали котят, осталась жить у нас, а её законным супругом стал теперь Бонифаций. Впрочем, она не забывала и своих дворовых друзей: могла, негодница, исчезнуть на пару дней, повергая в смятение домоседа Бонн, который не находил себе места во время её отсутствия.

До Дейка лидером в доме была Маша. Будучи кошкой образованной, с многолетним дворовым опытом, она по-матерински опекала Бонифация, вылизывала его и вычищала, а он, лениво развалившись, милостливо позволял ухаживать за собой. Когда проявлял непослушание, Маша била его лапой по голове. Она пыталась взять шефство и над Ладой, но собака рычала, стремясь сохранить независимость, и передвигалась по квартире с учётом расположения Маши.

Но вот появился Дейк. Маше это явно не понравилось. Одно дело Бонифаций и Ладушка – они уже жили здесь, когда она пришла. Другое дело Дейк – незваный пришелец, который стал бегать по комнатам, не считаясь с заведённым порядком и громким тявканьем заявляя о своих правах. Все были взрослыми и вели себя достойно. А этот шалил, заливался визгливым лаем, если кто-то звонил или стучался в дверь, трепал тапочки, рвал газеты, какал и писал где попало. Вначале Маша с неотрывным вниманием следила за ним, потом стала прибегать к испытанному средству – била его лапой по голове. Наконец, уже без всякой причины начала нападать и вонзать ему в шею свои острые зубки. Когда Дейк вопил от боли, подбегал Бонифаций с намерением также поддать ему. И поддавал. В общем, две большие кошки – на одного маленького щенка. Сколько раз мы с Наташей спасали из кошачьих лап бедного страдальца и наказывали (разумеется, не больно) Бонифация и Машу, повторяя при этом: «Нельзя обижать маленького! Нельзя! Нельзя!» Ничего не помогало. У кошек были широкие и разные возможности поступать по-своему, в особенности тогда, когда нас не было дома. А иногда нас не бывало по целым дням: я – в университете, Наташа – в школе или на даче… Приходя домой, заставали Дейка в плачевном состоянии: вылезал из какого-то укрытия и начинал жалобно скулить, «рассказывая» о своих обидах. Однажды он вылез из-за стиральной машины весь ободранный и… с одним глазом. Мы обмерли: подумали, что кошки выцарапали ему второй. В сущности мы почти не ошиблись: очевидно, одна из кошек (скорее всего Маша) вонзила ему коготь в глаз… Наташа стала выхаживать Дейка так же, как когда-то Бонифация: прикладывала примочки и ещё что-то. Мы облегчённо вздохнули, когда на третий или четвёртый день Дейк открыл больной глаз, весь красный, но зрячий… Забегая вперёд, скажу, что Дейку сейчас пять лет, он упитан и здоров, видит хорошо на оба глаза, но правый у него постоянно слезится, оставляя мокрый след на «щеке»…