– Лучше поторопись, – сказал ей Сандор, когда вода дошла им до лодыжек. – Вода поднимается.

– Я стараюсь, – ответила Софи, спешно царапая единственное, что успело прийти в голову.

Вышло не особо толково и явно без рифмы, но она все равно дала понять, что пора «Черному лебедю» выходить из своих укрытий.

Кое-что происходит, и мне нужна ваша помощь. Когда и где можно встретиться?

Сандор нахмурился, прочтя написанное, но просто сказал:

– Ждите здесь, – и направился к пещере. – И пока меня не будет – пойте.

Софи рассмеялась:

– Или погоди – ты серьезно?

– Разумеется серьезно. Так я пойму, что с вами все в порядке.

Софи уже была готова начать спорить, что в случае опасности сможет просто закричать, но затем вспомнила сладко пахнущую тряпку, которой похитители закрыли ей рот и нос, чтобы усыпить.

Единственная песня, которая пришла на ум, была банальной ерундой, которой раньше ее мучила сестра: в ней вновь и вновь повторялся единственный куплет о том, что песня никогда не кончалась. К тому времени, как Сандор вернулся, она начала его в десятый раз.

– Эта песня засядет у меня в голове до конца жизни, – проворчал он.

– Ты сам сказал мне петь.

Она улыбнулась, но Сандор не ответил тем же.

– Ты ведь положил ее на заметное место? – спросила она.

– В конце пещеры есть небольшая выбоина на стене, выше линии прилива, но все равно достаточно низко. Если они будут искать, то ни за что не пропустят.

Когда Софи с Сандором вернулись к Хэвенфилду, в доме было темно, а единственный слабый свет шел со второго этажа. Софи подозревала, что догадывается, из какой именно комнаты, и, поднимаясь по винтовой лестнице, приготовилась к худшему.

Шестнадцать лет назад Грейди с Эдалин потеряли единственную дочь в подозрительном пожаре, и с тех пор закрыли комнату, возвращаясь туда лишь в самые тяжелые, самые одинокие дни. Как будто тень нависла над той частью дома, предостерегая всех не подходить.

Но когда Софи вошла в пыльную спальню, то застала Эдалин в разгаре обсуждения чего-то с двумя гномами, которые жили в роще домов-деревьев на территории поместья. На Эдалин было надето простое бирюзовое платье цвета ее глаз – которые не были ни красными, ни опухшими, – а когда она заметила Софи, то расплылась в улыбке.

– А я-то думала, когда ты придешь домой, – сказала Эдалин, но улыбка ее погасла, едва она пригляделась к одежде Софи. – Мне стоит знать, почему ты мокрая?

– Ничего опасного, – заверила Софи, но, пройдя по комнате, чтобы осмотреть стоящие на полу ящики, все равно пожалела, что туфли не могут хлюпать тише. – Что происходит?

– А, мы просто пытались решить, что делать с комнатой, когда ее освободят. Я подумывала об оранжерее, потому что Джоли всегда любила сады. Но Герда считает, что свет не подходит.

Гномка в спецовке землистого цвета улыбнулась Софи, демонстрируя ярко-зеленые зубы.

– Все можно сделать, если вы действительно этого хотите, – сказала она Эдалин сухим, хриплым голосом, – но не все будет здесь расти.

Гномы были искусными садоводами, скорее всего, потому что и сами были похожи на растения. Они питались солнечным светом и почти не нуждались во сне и именно поэтому решили жить с эльфами. В обмен на защиту они отдавали им ненужные продукты собственного производства, а время свое проводили, помогая эльфам с делами.

– Вы серьезно решили от всего избавиться? – спросила Софи.

Один раз Эдалин уже упоминала свой план, но Софи не ожидала, что она действительно воплотит его в жизнь. Комната Джоли была храмом, который не менялся с момента ее смерти даже в мелочах вроде закладок в пыльных книгах и баночек блеска для губ на столике.

– Пришла пора, – тихо произнесла Эдалин. Она провела рукой по кружевному постельному белью, а потом отошла на пару шагов.

– Мы сегодня разберемся с вещами, – сказал ей другой гном, на котором был надет комбинезон, будто бы сплетенный из травы. – Куда ставить ящики, когда закончим?

– В мой кабинет. Если найдете место.

Софи в этом сомневалась. Она один раз была в кабинете Эдалин, и он был комнатой, в которой вещи находили свой последний приют. Но ее радовало, что Эдалин не собирается полностью избавляться от вещей Джоли.

И все равно при взгляде на Герду, схватившую первый ящик и направившуюся к шкафу Джоли, Софи не сдержалась:

– Погодите!.. Может, мне этим заняться?

Когда Софи пыталась прочесть разрушенный разум Прентиса, он показал ей странное, похожее на видение воспоминание, и с того самого раза ей было интересно, не была ли Джоли связана с «Черным лебедем». Она не говорила об этом Грейди с Эдалин, решив дождаться, пока поймет, как именно Джоли была замешана. А лучший способ выяснить истину – изучить вещи Джоли.

– Уверена? – спросила Эдалин. – Это тяжелая задача. Гномы справятся с ней за ночь, лишь потому что их несколько десятков.

– Понимаю. Просто… я подумала, что так я смогу узнать Джоли чуть лучше.

Эдалин улыбнулась, но в уголках ее губ затаилась печаль.

– Ты хочешь узнать Джоли?

– Это плохо? – спросила Софи.

– Нет, конечно. На самом деле, – она потерла глаза, – думаю, что это чудесно. Я знаю, Джоли бы тоже хотелось тебя узнать. Ты так сильно ее напоминаешь.

Софи никогда не понимала, как реагировать на подобные комплименты. Она не сомневалась, что Грейди с Эдалин любят ее. Просто надеялась, что они видели в ней ее настоящую, а не ту, кем им хотелось ее видеть.

– Хорошо, – сказала Эдалин, сглатывая ком в горле и оборачиваясь к гномам. – Видимо, ваша помощь сегодня все-таки не понадобится. Большое спасибо, что вызвались.

Они оба кивнули и ушли.

– А тебе надо избавиться от промокшей одежды, – сказала она Софи, подталкивая ее к двери. – Я отправлю тебе ужин, когда он будет готов.

Спальня Софи занимала весь третий этаж и была больше, чем все комнаты старого дома в Сан-Диего вместе. С потолка свисали кристаллы в виде звезд, и когда Софи щелкнула пальцами, они засветились, освещая протоптанную дорожку в хрупких цветах, вплетенных в ковер.

– Кто-то здесь был, – прошептала Софи, замирая в дверном проеме.

Но вся тревога быстро превратилась в хихиканье, стоило ей заметить ярко-оранжевый комок меха в клетке на столе.

– Декс снова покрасил Игги!

Сандор кивнул:

– Перед тем как пойти домой, он спросил, можно ли заглянуть сюда. Сказал, что несчастное создание достаточно настрадалось с розовыми кудряшками.

На самом деле домашний питомец Софи весьма наслаждался жеванием ярко-розовых кудряшек, которые появились у него благодаря Дексу несколько недель назад. Хотя ему явно нравилось чавкать свои оранжевые дреды.

– Сомневаюсь, что Декс когда-нибудь даст тебе вернуться к твоему обычному серому, – предупредила Софи крохотное создание, выпуская его из клетки.

Игги вспорхнул ей на плечо, маша маленькими черными крылышками, как у летучей мыши, и пискнул, зловонно выдыхая в лицо, отчего Софи поперхнулась.

– Итак, – произнес Сандор, когда на постели Софи из ниоткуда объявился поднос с едой – спасибо телекинезу Эдалин. – Готовы рассказать, где сегодня были? И пока вы не решили что-нибудь скрыть, напоминаю, что я все равно узнаю все по вашим устройствам слежения, когда их проверю.

– Они только на это способны, да? – спросила она, все еще пытаясь понять, зачем мятежникам отслеживать Силвени. – С их помощью нельзя… оглушить меня, например, да?

Сандор фыркнул – хотя прозвучало больше похоже на смех.

– Поверьте, мисс Фостер. Если бы я мог вывести вас из строя, то делал бы это каждый раз, когда вы с Кифом начинаете что-то вытворять. Устройства слежения просто собирают информацию и помогают мне вас найти, если необходимо. Почему вы спрашиваете?

– А так со всеми маячками? – продолжила она, избегая вопроса. – Серебряные ничем не отличаются?

– В каком смысле «серебряные»? Вы нашли серебряный маячок?

– Не на себе. На Силвени.