И тем не менее интересно, что динамическое, историческое естествоиспытание привели Вернадского к химической основе минералогии, к представлению о том, что в основе образования минералов лежали определенные химические реакции, которые можно исследовать. Энергия химических реакций есть солнечная, а не специально земная – нептунистская или плутоническая. Таким образом, в восемнадцатом веке, когда натуралисты искали источники формирования геологических тел и процессов, он не примкнул бы ни к плутонистам, ни к нептунистам, а стал бы “космистом”, то есть объявил бы источником энергии для земных реакций космос, приходящую от Солнца энергию. Замечания о внешнем движителе геологического движения рассыпаны по всем работам Вернадского в огромных количествах, хотя специально посвященных ему работ нет.

Но каким образом действует энергия? Не сама же собой. Необходим преобразователь. И Вернадский находит его в виде организмов, населяющих поверхность планеты. В начале века, создавая геохимию, как науку о бытии, распределении и судьбе атомов земной коры, Вернадский не мог не обратить внимание на такую форму их нахождения как организмы, которые тоже состоят из таких же атомов и обмениваются ими с окружающей средой. Он поставил задачу выяснить характер и масштабы природного метаболизма. Геохимия создавалась как наука о движении атомов в земной коре, и одним из русел этого течения были земные организмы.

Общая схема такова: энергия – преобразователь – минерализация – литосфера. В таком порядке структуру поверхностной части планеты никто не рассматривал. Конечно, до известной степени она свойственна старым натуралистам, таким, как Ламарк, который целостно подходил к природе, и тоже не считал организмы каким-то посторонним, случайным явлением на поверхности планеты. Но он не обладал той богатейшей информацией, которой теперь владел Вернадский, создававший геохимию как науку об атомах, которые во времена Ламарка были еще абстрактными “основными началами” или “элементами природы”, а теперь стали количественно описываемыми материально-энергетическими телами. Наука за столетие совершенно преобразилась и один и тот же подход дает несравнимо разные результаты.

Первый абрис идеи мелькнул у Вернадского в разгар создания геохимии. Надо к организмам, в том числе и к человеку с его цивилизацией отнестись так же как к солнечному лучу, воде, солям, вулканам, то есть как к природному деятелю, какому-то активному агенту. Река выносит в море частицы определенного сорта, человек с помощью своей драги перерабатывает донную породу и выбирает в ней золото. Результат сходен по форме – изменение атомного состава подстилающей ложе реки породы.

“Какое значение имеет весь организованный мир, взятый в целом, в общей схеме химических реакций Земли?– спрашивал себя Вернадский. – изменялся ли характер его влияния в течение всей геологической истории и в какую сторону?

Надо исходить из настоящего:

Роль человека: резкое нарушение равновесия; это есть новый сильный катализатор. Образование металлов, уничтожение графита, угля и т.д.

Разложение устойчивых соединений.

Какой + и в какую сторону дал человек?

Млекопитающие?

Птицы?

Рыбы?

Растения?

Не обусловлено ли все развитие ничем иным, как определенной формой диссипации энергии?

Без организмов не было бы химических процессов на Земле?

Во все циклы входят неизбежно организмы?” (Мочалов, 1982, с. 168 –169).

Запись сделана 15 сентября 1906 года на отдельном листке бумаги, как обычно записываются важные мысли, никуда не входящие, не составляющие часть ничего, ни статьи, ни наблюдения, но представляющие для ученого программу будущей работы. Вернадский отныне шел по двум важнейшим направлениям: во-первых, выяснение конкретной формы участия организмов в химических реакциях и геохимических циклах на географической поверхности Земли и во-вторых, выяснение целостного значения организованного мира. Можно ли эту роль охватить какой-либо формой обобщения? Иначе говоря, видеть сразу всю Землю в целом как планету в главных чертах ее облика и каждый атом в отдельности в его путешествиях по лику Земли. Видеть целое и не упускать детали. Надо сказать, оба направления развивались Вернадским на протяжение всей оставшейся жизни – и общее целостное теоретическое представление о роли жизни на Земле, и роль конкретных видов организмов, их популяций в изменении химической обстановки и, следовательно, в изменениях конкретных индивидуализированных ландшафтов и вод Земли. Никогда лес не заслонял Вернадскому деревья и наоборот, они только дополняли друг друга..

Но как назвать все организмы, вместе взятые, в качестве химического агента на поверхности планеты, как назвать эту живую пленку? Органический мир? Организмы? Живое? – Живое вещество!

Этот термин уже существовал в биологии, он появился в ней в неразвитую еще пору, когда пытались найти “жизненную силу” или нечто общее, лежащее в основе материи организмов. По мере развития биологии в ней все больше укреплялся взгляд, что невозможно свести каждую структуру организмов, каждый орган к общему виду, утверждалась мысль об особенности каждой структуры, несравнимости органов. Основное отличие живой материи от неживой как раз и состоит в этом трудно постижимом различии: в физике причину явлений ищут во все более общем и массовом, все более мелких структурах, создающих все более мощные и определенные закономерности движения, а в биологии все движения сводятся к наиболее целостным, детали строения объясняются исходя из общего плана, существенными оказываются не массовые, а единичные, необычные, маловероятные реакции, чрезвычайно специфические. Эти противоположные движения научной мысли, обусловленные противоположно-направленным состоянием живой и неживой формы материи – первая идет к организации, вторая – к распаду.

Вещество – значит массовое, общее, лица не имеющее. Но по мере развития биологии как раз нарастало понятие об этом “лице”. По этой причине термин “живое вещество” из современной биологии исчез примерно в 40-50 годы нашего века. Однако в начале века термин существовал еще в научных трудах и означал наиболее весомую часть клетки – протоплазму или белок. Странно, что Вернадский, создавший за свою научную жизнь массу новых понятий, революционизировавший науку, не ввел в нее ни одного нового термина. Тут проявилась его сознательная позиция, он призывал наполнять новым содержанием старые научные понятия. Правильно ли это или не правильно, но так произошло, факт остается фактом: для обозначения главного геохимического агента земной поверхности он взял готовый, имевшийся тогда в биологии термин “живое вещество” и перенес его в геологию и геохимию.

Впервые термин появляется в одном из частных писем 1908 года. Вернадский пишет своему ученику, уже тогда профессору Я.В. Самойлову: “Много последнее время обдумываю в связи с вопросом о количестве живого вещества... Читаю по биологическим наукам. Масса для меня любопытного. Получаемые выводы заставляют задумываться. Между прочим выясняется, что количество живого вещества в земной коре есть величина неизменная. Тогда жизнь есть такая же вечная часть космоса, как материя и энергия? В сущности, ведь все рассуждения о приносе “зародышей” на Землю с других небесных тел в основе своей имеют то же предположение о вечности жизни?

Ну, да об этом в другой раз – но мысль все время занята этими вопросами”. (Аксенов, 1994, с. 157 – 158).

Здесь в вопросительной и весьма обобщенной форме выражена центральная идея понятия о живом веществе: о его постоянной и неизменной роли в земной коре, о количестве живого вещества как мировой константе для Земли.

Завершилось формирование нового понятия в 1916 году, как сам ученый неоднократно указывал. (30). Вернадский, учитывая сложную и гибельную социально-политическую обстановку в России – война и надвигающаяся революция, -- поспешил “спасти чертежи” и выразить свои новые мысли. Он начал писать заметки, продолжил их в 1917 и последующие чрезвычайно неподходящие для спокойной научной работы годы до 1921-го, когда в условиях гражданской войны оказался оторванным от Академии наук, находился в случайных пристанищах, на временных и непрочных должностях на юге России в стане белых армий и не мог публиковать их. В целом эти заметки остались неопубликованными до 1978 года, хотя фрагменты из них извлекались автором в виде статей, вырастали даже в целые книги, например, в “Биосферу”. Первое обнародование новых идей относится к 1921 году , если считать за них цикл из 8 лекций, прочитанных перед коллегами в Академии наук по возвращении в Петербург в конце гражданской войны. В том же году начались регулярные публикации статей на данную тему, а затем и книг. Они показали, что созданная В.И. Вернадским геохимия переросла в ее ответвление, ставшее самостоятельной наукой – биогеохимией.