Проблема времени поставлена как объект научного изучения в обстановке теории относительности, но не как ее следствие” (выделено мною - Г.А.) (Вернадский, 1988, с. 327)
А возвращение к ньютоновому реальному времени, по сути дела, и есть возвращение к абсолютному понятию времени. Что фактически и сделано Вернадским, без употребления и даже неприятия такого термина из-за того, что два абсолюта у Ньютона между собой не связаны и изотропные. Что касается последнего качества, оно отражает вид времени и пространства в механике, которая изучает относительно простые виды движения и соответственно, берет от времени лишь некоторые простые, чисто количественные стороны.
Но что такое введение Вернадским понятия о единственности биологического времени, как не объявление его абсолютным? Дело не в терминах, не в названиях, а в объеме и содержании понятия. И если время объявляется единственным, если оно охватывает по длительности все остальные, и если с ним на самом деле соотносятся все измерения всех проходящих во времени процессов, что же оно такое, как не универсальное? Универсальное не в смысле идущее везде, во всех объектах мира и являющееся свойством всех движений, а универсальное в смысле имеющее точную локализацию, пригодное для измерения всего на свете, стало быть, абсолютное. Универсальное в смысле инструментально всеобщее, потому что идет исключительно строго по своему темпу или по своей невозмутимой внешними условиями скорости время и образуется только в силу внутренних свойств живого уникальное пространство.
Некоторые толкования теория относительности тоже могут быть поняты в этом же смысле, а именно те толкования, которые считают, что и время, и пространство – это вообще абстракции, их нет в действительности. Они появляются только как результат измерения. Относительность есть всегда взаимодействие между предметом и наблюдателем, по-кантовски считает уже упоминавшийся ранее астроном Артур Эддингтон. Разумеется, это так. И весь вопрос заключается в том, как мы относимся к самим себе, если можно так сказать. Считаем ли мы себя, то есть наблюдателя, и внешний предмет явлениями равноценными, одинаковыми, обладающими одним и тем же статусом, или, если угодно, свойствами или разными. В случае полной абстракции, идеальности времени у нас, действительно, есть полная относительность. Но если считать наблюдателя в отличие от внешнего предмета или процесса явлением неизмеримо более высокого порядка, более сложным, но явлением природы, тогда мы никакой относительности в процессе сравнения не видим. Один из участников процесса измерения обладает движением абсолютным, ни от чего не зависимым, следовательно, и временем, другой – относителен во всем. Только и всего. Эйнштейн точно выразил это своей замечательной теорией, только напрасно распространил ее и на живые организмы, допустил обыденные, нестрогие мнения в отношении к живому.
И Вернадский показал, что не только наблюдателя, но любой живой бактерии достаточно для создания биологического времени, текущего в независимом ни от чего темпе. У бактерии достаточно сил, она обладает всем жизненным стандартом биосферы целиком для дления времени. Как и для создания, для выполнения пространства, которое Вернадский даже лучше и более разнообразно, чем время, исследовал.
И теперь обратимся к его представлениям о пространстве жизни.
Глава 15
АБСОЛЮТНОЕ ПРОСТРАНСТВО
Абсолютное пространство обладает собственной реальностью независимо от существования всякой материи и даже в качестве первого основания возможности ее сложения.
Иммануил Кант.
О первом основании различия сторон в пространстве.
Что означает такое странное возникшее в предыдущей главе понятие о полноценности времени или неполноценности его, о “трассере времени”? Такого понятия у Вернадского нет, но в его конкретном описании биологического времени фактически оно изображается. Все свойства времени, которые мы все интуитивно понимаем и научно изучаем, ярче всего и полнее всего выражаются в биологическом движении. В уже упоминавшемся докладе “Проблема времени в современной науке” Вернадский утверждает, что из всех геологических наук наиболее глубоко проникает в проблему времени геохимия, потому что она изучает земные атомы. А все особенности их бытия в земной коре, то есть распространенность, сложность строения химических веществ, образование особого термодинамического поля и другие признаки атомов инициируются их связью с ЖВ. Поэтому конечная причинная тесная и полная связь проблемы времени с изучения атомов в составе ЖВ не должна вызывать у нас сомнения, говорит Вернадский. (Вернадский, 1988, с. 228). По всем работам Вернадского тридцатых и сороковых годов рассыпаны указания на соответствие отдельных конкретных сторон биологического времени и материального состава ЖВ.
Выше говорилось о длительности времени, которую с точки зрения биогеохимии лучше называть длением. С ним же неразрывно связанно его деление или дискретность. ЖВ собственным внутренним процессом роста, становления и размножения продуцирует дление, то есть определенный срок созревания и становления, который нельзя ни увеличить, ни уменьшить, и который, следовательно, имеет объективный характер, не зависящий от других причин. Дление требуется для мерного деления клеток ЖВ, которое не может наступить ни ранее, ни позднее точно отмеренного срока. Процесс деления также объективен и непроизволен, спонтанен, и не зависит ни от чего внешнего.
Наиболее нагляден он в одноклеточных организмах, у которых процесс деления является главным и единственным содержанием жизнедеятельности, хотя и для других организмов, многоклеточных и сложно устроенных, вплоть до человека, деление соматических клеток является базовым. Деление одной клетки на две, а этих двух в свою очередь на две абсолютно банальный для цитологии, эмбриологии, гистологии, микробиологии и любой науки, изучающей или касающейся бактерий, создает направление. Никогда и нигде, ни при каких условиях не наблюдается у бактерий процесс обратный – слияния клеток. Жить для них означает делиться. Когда заканчивается деление, прекращается и замирает для них жизнь. И тем самым – останавливается биологическое время для данного организма или для колонии данных организмов, или для экологической системы, для целого биоценоза в результате какой-нибудь катастрофы, для целой биосферы, если представить себе, что она состояла только из бактерий и погибла.
Вопросам направления, иначе говоря, необратимости биологического времени Вернадский уделяет пристальное внимание, особенно в работах 1929 – 1931 гг. В проектировавшейся книге “О жизненном (биологическом) времени” он пишет: “Время Бергсона есть время реальное, проявляющееся и создающееся в процессе творческой эволюции жизни (подчеркнуто мною – Г . А.). Время идет в одну сторону, в какую направлены жизненный порыв и творческая эволюция. Назад процесс идти не может, так как этот порыв и эволюция есть основное условие существования Мира. Время есть проявление – созидание творческого мирового процесса”. (Вернадский, 1988, с. 332).
Направление времени соответствует ходу жизни, прохождению ее, интуитивно сознаваемое каждым или названное нами как течение из прошлого в будущее. В реальности жизненного процесса, говорит Вернадский, ход может быть выражен полярным вектором, то есть направлением, которое не может быть выражено вектором обратным. В подавляющем большинстве явлений безжизненной природы, изучаемых в науке XVIII и XIX веков, господствовали более простые, обратимые процессы, связанные с относительным кажущимся (очевидным) временем механики. Среди всех процессов, которые стали известны или выделяемы в науке начала XX века, или к 1931 году, когда Вернадский писал свой труд, он насчитывает шесть необратимых процессов: 1) радиоактивный распад атомов материи; 2) эволюция температуры, спектров и размеров звезд; 3) история лика планеты; 4) эволюция видов ЖВ; 5) смена поколений в пределах одного вида; 6) исторический процесс в человеческом обществе. (Вернадский, 1988, с. 367). Как можно заметить, из них только пятый вид необратимого движения – смена поколений организмов есть по существу истинно необратимый из всех необратимых видов движения. Радиоактивный распад есть падение организации атомов по лестнице энергетических состояний, эволюция звезд в смысле времени явно недостаточно изучена, что касается остальных, то все они могут быть сведены к пятому виду – к делению клеток ЖВ как базовому процессу. 3-й, 4-й и 6-й процессы – производны от 5-го. Изменение лика планеты – его географической поверхности связано с деятельностью в нем ЖВ, эволюция видов как таковых тоже есть умножение или надстройка над базовым процессом деления клеток в конечном итоге, заметный в ходе длительности геологических времен. Менее очевидно, но также не должно вызывать сомнений, что человеческая история имеет в основе своей тот же процесс хода времени, основанный на идущем в глубине человеческого организма делении клеток и только вырастающее над ним, эволюционно продвинутое более сложное явление памяти изменяет форму биологического времени, о чем мы будем говорить ниже, в главе 21.
