Он улыбнулся своей красивой улыбкой и притянул меня ближе к себе, как будто собирался прошептать что-то мне на ухо. Одной рукой он придерживал мой затылок, а другой развернул мою голову так, чтобы он мог дотянуться до шеи. Прежде чем я поняла, что он делает, он уже оставил на ней засос. Я захихикала и оттолкнула Клэя, посмотрев на огромную улыбку на его лице.

– Просто отмечаю свою территорию, – заявил он, когда я потерла засос на шее. Я попыталась притвориться, что злюсь, но не смогла сдержать улыбку. Врач прочистил гордо, и я, отстранившись, встала. Я улыбалась Клэю, смотря, как они везут его на каталке все дальше по коридору. Когда двери в операционную уже были готовы закрыться за ними, Клэй крикнул мне:

– Райли?

– Да?

– Я люблю тебя сильнее, – прокричал он самодовольно.

Сердце билось в моей груди, словно сумасшедшее, а я все стояла и смотрела на двери, за которыми скрылась любовь всей моей жизни. Я больше не могла оставаться сильной. Упав на колени, я зарыдала.

***

Все шесть часов я испытывала самую настоящую физическую боль. Ощущение было, что я балансирую на краю скалы, и один неверный шаг может отправить меня в ад. Мои родители и родители Клэя сидели со мной в зале ожидания. Никто ничего не говорил, чему я была рада. У меня не было сил ругаться. Я так устала, что чувствовала только пульсацию в голове, больше ничего. Мои глаза щипало, но пока все дремали в соседних креслах, я, почти не моргая, смотрела на закрытые двери и ждала, когда из низ выйдет врач.

Мое ожидание было оправдано после десяти вечера. Доктор вышел и посмотрел сначала на Линду, а потом на меня. Я не могла дышать. Не могла двигаться. Вот оно. Пара слов, произнесенных этим врачом, определят всю мою дальнейшую жизнь. Клэй либо пережил операцию, либо нет. Другого не дано. В этот момент меня даже не волновало, помогла ли операция ему ходить. Самое главное, чтобы Клэй был со мной, а в каком состоянии – для меня не так уж важно.

Врач подошел к нашей компании. Все остальные повскакивали со своих мест, но я оставалась сидеть: если бы я встала, то, скорее всего, сразу упала бы на пол. Доктор улыбнулся и кивнул.

– Операция прошла очень хорошо. Сейчас Клэй восстанавливается. У него по всему телу большие отеки, но как только они немного сойдут, мы узнаем, помогла ли операция, – сказал он.

Ричард тут же обнял Линду, Дэвид благодарно похлопал врача по плечу, а моя мама посмотрела на меня, улыбка на ее лице была просто огромной. Я закрыла глаза и с облечением выдохнула, чувствуя, как все мое тело расслабляется.

– Он в порядке? – прохрипела я. Мое сердце бешено колотилось в груди, тело покалывало. Все закончилось. Клей жив, через какое-то время мы увидим, сработала ли операция, но главное, что он жив. Сейчас это все, что имело для меня значение.

– Он в порядке, – подтвердил доктор Кирк. – Он сильный: некоторое время он проспит, через пару часов действие наркоза пройдет, и он проснется. Когда он придет в себя, лучше его совсем не волновать. Операция была интенсивной, нужно позволить его телу восстановиться. Завтра по проведем некоторые тесты, чтобы проверить, каких результатов мы добились.

Я вцепилась в подлокотники кресла и встала на ноги, тут же оказавшись в объятиях своей мамы.

– Но вы считаете, что все прошло хорошо? Я имею в виду операцию, – спросила я с надеждой.

Врач кивнул.

– Все прошло без сучка и задоринки, нам просто нужно посмотреть, как отреагирует его тело. Мне пора. Клэя привезут в ближайшее время и отправят обратно в ту же палату.

– Спасибо! Спасибо вам большое, – прошептала я, глядя на него с благодарностью. Как я могу отблагодарить человека, который, как я надеялась, спас моего малыша от несчастья?

– Всегда пожалуйста, миссис Престон, – ответил он, улыбаясь, прежде чем подойти к регистратуре.

Я засмеялась, услышав его обращение. Ну, хоть он признавал наш брак. Я схватилась за свои обручальные кольца и повернулась к Ричарду и Линде. Мне нужно было разобраться с ними, прежде чем Клэй очнется и начнет переживать из-за своих родителей.

– Думаю, вам лучше некоторое время держаться подальше от Клэя. Завтра я поговорю с Клэем, но врач сказал, что сейчас ему нельзя волноваться и нужно отдохнуть. Я не хочу снова его расстраивать, дайте мне поговорить с ним, прежде чем снова придете проведать его. – Про себя я молилась, чтобы мне не пришлось вступать в очередной бой. У меня уже действительно не было на это никаких сил.

Ричард кивнул, соглашаясь.

– Да. Спасибо, Райли. Мы просто хотели поступить так, как будет лучше для него.

Я на самом деле не знала, что на это ответить. Они поступили так, как было лучше для них, а не для Клэя. Но все же я не собиралась ввязываться в очередной спор.

– Я поговорю с ним об этом. Может, вам стоит сейчас поехать домой? Если будут какие-нибудь новости, я вам позвоню, – сказала я, потирая виски, тем самым пытаясь облегчить головную боль. Я не спала больше тридцати восьми часов. Я даже ног уже под собой не чувствовала.

Линда, оторвавшись от Ричарда, обняла меня, но я не могла ответить ей тем же. Лучшее, на что она могла рассчитывать, что я не оттолкну ее. Я считала, что это даже больше, чем она заслуживает.

– Мне так жаль. Я должна была тебя послушать. Он хотел операцию, я должна была тебя послушать! – закричала она, впиваясь пальцами в мою спину.

Я кивнула.

– Да, должна была, – согласилась я. Я проглотила гневную и обидную реплику, рвущуюся из меня. Я уже все ей сказала, и она и так настрадается от последствий своего решения. Клэй уж точно мог устраивать людям бойкот, когда хотел. Большой вероятность, что он вообще больше не захочет видеть своих родителей. Мое влияние на Клэя было для них, пожалуй, сейчас единственным шансом снова наладить отношения с сыном. И, если честно, я сейчас не ощущала в себе желания им помогать. – Вам надо поехать домой прежде, чем он придет в себя.

Они закивали и, попрощавшись, ушли, оставив меня с моими родителями. Наконец, я буквально почувствовала, как Клэя вывозят из операционной. Из него торчало еще больше различных трубок. Его лицо было бледным, он казался совершенно спокойным, лежа на каталке. В палату моих родителей не пустили, потому что приемные часы уже закончились. Я села возле кровати Клэя и взяла его за руку.

Когда он, наконец, открыл глаза, я улыбнулась и наклонилась к нему.

– Привет. Спасибо, что сдержал свое обещание, – прошептала я, глядя на него с благодарностью. Он слабо улыбнулся и стащил кислородную маску со своего лица. Клэй попытался говорить, но из его рта вырвался только какой-то булькающий звук. Вероятно, виноваты во всем были трубки, торчащие из его горла после операции. – Тише, малыш. Все прошло хорошо. Тебе нужно расслабиться и отдохнуть, а завтра они сделаю тесты, чтобы узнать, помогла ли операция. Просто поспи немного, хорошо? Я буду здесь всю ночь, – заверила я Клэя, сжимая его руку и целуя в лоб.

Клэй улыбнулся и мгновенно закрыл глаза. Он выглядел очень уставшим.

– Ты тоже поспи, Мишка Райли, – прохрипел он почти шепотом.

Я улыбнулась и кивнула.

– Обещаю, малыш. Увидимся утром. – Я поцеловала его руку и положила подбородок на край кровати. Я ощутила, как сон окутывает меня теплым одеялом, я не могла больше с ним бороться. Я знала, что завтра будет долгий день: либо все получится, либо нет. В любом случае, нам нужно будет сделать многое. Клэй, так или иначе, должен это пережить, и я помогу ему.

Проснувшись утром, я едва могла двигаться. Застонав, я подняла голову с кровати Клэя и потерла ноющую шею. Когда я распрямилась, спина, казалось, вот-вот сломается. Ничего себе! Отличная была идея – уснуть в таком положении!

Мои глаза тут же наши Клэя. Он проснулся и смотрел на меня, на губах у него была грустная улыбка.

– Привет, – прошептал он.

– Привет, почему ты меня не разбудил, если уже не спал? – спросила я, потягиваясь и пытаясь подавить зевок. Все мое тело ныло и болело, глаза слипались. Мне не хватило еще пары часов сна, но я старалась этого не показывать.