Если бы ты вдруг бросил меня абсолютно одну здесь, в таком виде, я бы почувствовал себя в куда большей безопасности, чем в эти самые секунды рядом с тобой, под тобой, закрытую и вырванную из внешнего мира твоими нещадными руками. Ощущая лишь одного тебя… Fuck!.. ощущая лишь твои движения с пугающими обрывками чёрных засасывающих желаний. Они уже прикасаются ко мне, скользят по моей уязвимой коже едва уловимыми ласками, твоим обжигающим порывистым дыханием, твоим телом, накрывшим меня опять со спины.

Моментально слабею, как только обволакиваешь меня, прижимаясь, окончательно расплющивая остатки здравого рассудка, перекрывая кислород бьющемуся в судорожных конвульсиях сознанию.

Почему, почему я ТАК тебя чувствую?

Ненасытный, одержимый, расчётливый зверь. Твои аппетиты только распаляются. Мои страхи, моя боль и моё возбуждение – твой наркотик, твоя неизлечимая зависимость, твоя хроническая болезнь! Я ощущаю, как ты возбуждаешься ещё до того, как прижимаешься к моим ягодицам, до того, как я почувствую даже через несколько слоёв тканей одежды твою эрекцию. Чёрт!

Меня практически подбрасывает, как на подорвавшейся мине, жгучей вспышкой разрывом через все кости, горячей волной-отдачей, накатывающими ударами сразу по всем эрогенным точкам, щемящей болью по складочкам вульвы и клитору, мощными толчками в болезненных сокращениях влагалища.

Почему я не вскрикнула? Или у меня не осталось на это сил? Господи, я чувствую, как теку. Как хочу поддаться назад, навстречу твоему возбуждённому члену, прижаться всей опухшей поверхностью изнывающей киски и потереться прямо поверх твоего пальто!.. Боже, я сошла с ума! Я сошла с ума вместе с тобой!

Лучше убей меня сразу! Я не хочу такое испытывать! Я не хочу трястись от холода, страха и ненормального перевозбуждения, не известно где, по среди ночи, в абсолютном ничто! Сделай это сразу и пережми сонную артерию! Я хочу потерять сознание прямо сейчас!

– Потерпи, ещё совсем немного! – неужели ты прочёл мои мысли? Почему я больше этому не удивляюсь? – Так надо, Эллис… Надо!

Ласковый обволакивающий шёпот над ушком, горячим оттиском под кожу прямо в голову. Втягиваю со скулящим всхлипом воздух через раскрытые губки, вздрагивая всем телом с прикосновением твоих пальцев обеих рук под моим подбородком. Нет, ты не обхватываешь шею, ты приподнимаешь мне голову, заставляешь выпрямиться, едва не вытянуться всем позвоночником и до самой макушки под твоей физической манипуляцией.

Продолжаю плакать, или я этого не прекращала и вовсе? Стон немощного облегчения почти вырывается из горла, когда за несколько секунд мои глаза перекрывает плотная чернота повязки. Поток слёз усиливается, но это едва не слёзы блаженного счастья! Я больше не буду ничего видеть вокруг себя, я… больше не увижу твоего лица, твоих глаз!!!

Тогда почему так больно? Разве облегчение бывает настолько болезненным?! Разве сердце не должно сбить своего сумасшедшего ритма до спящего умиротворения? Или это всё из-за тебя? Из-за того, что я чувствую… КАК я чувствую! Каждое движение твоих пальцев, под каждый порыв твоего дыхания в моих волосах, поверх краёв кожаной полоски повязки. Я даже саму маску не ощущаю так, как пропускаю через все свои нейроны осязание форм твоих сильных размеренных пальцев в чёрных перчатках за моей головой!

– Замерзла?! – ты меня спрашиваешь или констатируешь факт?! Или тебе не видно? Меня не достаточно трясёт под тобой? Или ты знаешь, что эта дрожь не от холода? Тебя это хоть немного беспокоит? А может ты хочешь, чтобы я замёрзла насквозь, продрогла до самых костей, покрылась сухой коркой льда, выбивающей острые трещины во всех внутренностях и на коже? Моё тело итак стянуто этой хрупкой невидимой глазурью с болезненной резью по каждой поре. Прочерти своими пальцами, процарапай кожей перчаток, чуть надави, и я тресну. Стянет мелкой сетью режущей паутины нового приступа удушающего озноба.

Ты высасываешь из меня тлеющие искры последних физических сил и разума через мои страхи и ощущения. Не могу понять, как всё ещё стою на трясущихся ногах, как ещё не оседаю и не падаю, когда разворачиваешь лицом к себе, перехватываешь обе руки, поднимая и смыкая их у груди запястьями. Я не вижу глазами, но прекрасно вижу и чувствую всем телом, всей кожей и даже слухом всё, что ты делаешь, и как ты это делаешь!

Один большой и жирный плюс – я не вижу твоего лица и глаз!

– Уже почти всё! – вот только не ври! Это не всё, это… это только начало!

Ты не стал бы увозить меня хрен в какую даль и в хрен каком неизвестном направлении только для того, чтобы разорвать на мне одежду по среди пустой трассы, глухой ночью, не известно где и для чего! Завязывать заранее приготовленной маской глаза и перетягивать запястья рук моим же ремнём! Это не может быть всё! Тем более с твоим ненасытным пристрастием к затяжным долгим сессиям, с «перерывами на чай» и «покурить». Дэниэл Мэндэлл-младший никогда не ограничивается лишь одной прелюдией, это не в его стиле и ни в его правилах! Прелюдии – не самый главный конёк в его поставленных целях.

Маска не позволяет видеть, но не чувствовать. Наоборот, ощущения с осязанием усиливаются чуть ли не с каждой пройденной секундной, одновременно наполняя чувством панической беспомощности и позволяя сосредоточится на мелочах и деталях, которые не замечал с видящими глазами. Движение и порывы в воздухе, перемещение плотной тени Мэндэлла, сканирование пространства ментальными импульсами сознания с внутренним зрением. Я видела тебя не сколько собственным воображением, сколько своими ощущениями. Каждую линию, объём рельефа и фактуру, а, главное, твоё живое тепло, осязаемые волны твоей подавляющей сущности. Ты продолжал удерживать меня и стягивать собой, даже сильней и ощутимей, чем до этого. Чем беспомощней и уязвимей я становилась, тем глубже ты проникал в меня, беспощадней и резче, скручивая и вплетаясь в мою слабеющую волю.

Тот самый момент, когда я ясно осознавала, что переступила ту грань, когда уже больше не смогу сопротивляться… предел, где ты берёшь надо мной полный неограниченный контроль… без возврата и шанса на спасение…

Прикосновение пальцев к моим щиколоткам с новой вспышкой, простреливающей сознание будоражащей догадкой? Вздрагиваю скорее по инерции, мечтая лишь об одном – умереть сразу, скончаться прямо на месте! Непреодолимое желание взвыть во всю глотку, рвёт и царапает горло изнутри… КАК… как мне тебя остановить?.. Господи!..

Наконец-то начинаю ощущать окружающий холод с усиливающейся тряской по всему телу, хотя прекрасно понимаю, что это по большей части именно нервная дрожь. Не заваливаюсь на бок и не падаю только благодаря машине за спиной и поддержке твоих рук.

Твою мать, ты у моих ног! Какая девушка не мечтает увидеть любимого парня у собственных ног, разве что… не в подобной ситуации и далеко в таком положении. Абсолютно голой, не известно где, с целью… снять с моих ступней обувь!

Лёд асфальта по голой ступне, обмораживающим расколом острой боли в голову. Почему я так и не разрыдалась во весь голос? Сжимаю пальцы, будто мне это поможет согреться или устоять на жалящем холодом камне дороги. Даже мочеточник скрутило болезненной отдачей, режущим ударом в низ живота.

Дэн, хватит, бога ради! Я же сейчас точно закричу!

Если ты так жаждал меня наказать, ты исполнил своё желание на все сто! Заставишь лакать воду из миски стоя на четвереньках нагишом, сделаю это без лишних вопросов и претензий! Оближу лакированную кожу твоих фирменных туфель по пять штук за каждый прямо здесь и сейчас! Но… хватит меня ТАК мучить!

– Ещё несколько секунд, Эллис, и всё! – что, всё? Ты меня бросишь одну на этой трассе или закопаешь в этом лесу?! ЧТО ВСЁ, Дэн?! Почему все твои попытки меня успокоить ни хрена меня не успокаивают, а скорей наоборот?!

Всё таки выдавливаю из горла несколько протяжных всхлипов. Оголяешь вторую ногу, заставляя стать на этот грёбаный ледяной асфальт. Кажется отдаёт холодом прямо в спину, по почкам! Чёрт, Дэн, ты хоть здраво осознаешь, что ты делаешь?..