Что… что я тогда искала? Спасение, боль, жестокую реальность, чувства к человеку, которого знала и любила последние годы… или того, кто знал, чего я хочу в действительности?..

Я не сумела остановиться после первого оргазма, как и после второго-третьего… мне было до дикости мало, и не из-за их нехватки с собственной ненасытной неудовлетворенностью взбесившегося организма. Меня сводило с ума само перевозбуждение… Оно и не собиралось отступать, выходить из меня, принуждая совершать вещи и действия, которых я никогда раньше не делала, и даже не думала, что способна на подобное. Что заставлю Брайана возбуждаться снова и снова, неважно как, с помощью минета или силы давления внутренних мышц влагалища. Что второй раз сделаю это сама, сверху, с не менее похотливой одержимостью, чем в первый раз, испугавшись только одной шокирующей мысли – ненормального желания. Побоявшись попросить-взмолиться сделать это еще жестче – вцепиться в мои волосы, укусить, сжать ягодицы до красных полос-следов от пальцев и ногтей, ударить по самым чувствительным точкам или просто звонко шлепнуть ладонью… Бл**ь! Я хотела этого не меньше, чем кончить еще раз десять, но именно с ощущением сладкой физической боли. Боли, которая бы выбила из меня того, кто наполнял ею изнутри.

Чтобы случилось, если бы я все-таки попросила Брайана хотя бы шлепнуть по моим ягодицам над зудящей линией промежности, прямо над истекающим входом вагины, поверх погружающегося в него упругого ствола влажного скользкого члена. И нет, не слегка… я хотела далеко не слегка… я хотела по настоящему, до ощущения острой щемящей боли и не только на поверхности кожи своей попки, но и изнутри, глубоко внутри рефлексорно сжимающихся стенок влагалища, с последующим выбросом густой порции горячих соков на вздутую головку пениса. Кончая на нее именно от выбивающих вспышек режущей спирали, раскручивающейся остро заточенными лезвиями-дисками по самым чувствительным эрогенным зонам внутри моего тела, внутри моего одержимого естества.

Он бы точно решил, что я у меня сорвало крышу и послал бы прямиком к психиатру. И возможно, этим бы все и закончилось… а не неожиданным подарком этого гребаного кольца с проникновенным предложением руки и сердца, буквально заставив меня сгорать от стыда и боли из-за того, к чему он сам не имел никакого отношения!

Кому и как я теперь могла рассказать об этом? Признаться, объяснить или пожаловаться?

Мучиться каждый раз, при взгляде на это кольцо, вспоминая лицо и глаза любимого мужчины, рвущегося положить к моим ногам целый мир только за то, чтобы я ответила согласием. Если до сего дня во фразеологизмах не существовало такого словосочетания как "безумный романтизм", то Брайан Степлтон стал ее заслуженным автором.

И как вообще возможно сознаться (особенно себе!), что я делала его таким счастливым из чувства параноидального страха? Что в те минуты мной овладело чистейшее безумие, ощущение присутствия и одержимостью другого человека, захватившего мой здравый разум, заставившего совершать вещи, на которые я бы никогда не пошла при иных обстоятельствах. Что это была не я… не Алисия Людвидж и даже не Эллис Льюис. Я не знаю, кем я была тогда и почему выбрала именно такой способ побега, приведшего меня в конечном счете в эту западню. И чем дальше я пыталась понять и проанализировать это безумие, тем страшней мне становилось.

И кто мне скажет, почему я вспомнила об этом именно сейчас? Неужели из-за кольца, Саманты Грин и разыгравшегося чувства вины?

Как ничтожно мало надо для того, чтобы совершить самую большую ошибку всей своей жизни, и как много в последствии наслаивается-накручивается петель с узлами, превращая каждый твой последующий шаг в мучительное погружение этой смертельной ловушки, затягивая тебя при попытке к сопротивлению все глубже и туже. Почему я не послушалась собственных инстинктов, почему отмахнулась от предположений Сэм? Ведь во мне буквально все кричало-вопило: не делай этого, остановись, пока не слишком поздно, не дай себя обмануть, не будь такой наивной!..

Что же мне тогда так застило глаза, помешав не замечать и игнорировать столько вещей? Да хотя бы тот факт, что я не смогла в первый же день своего прибытия в Леонбург отделаться от приставленного ко мне водителя? Может я чувствовала себя слишком вымотанной и уставшей и не только перелетом-переездом, встречами-разговорами, но и той же эмоциональной встряской? Но я не чувствовала никакой ослабляющей усталости. Я все еще была напряжена, практически наэлектризована происходящим, прекрасно осознавая и понимая, что это только начало. Что эти ощущения не спадут, не уйдут, не испарятся с первым же лучом нового дня. Я все так же буду переживать и нервничать от болезненного страха, циркулирующего в моих венах с постоянной подачей новых доз адреналина… от мыслей и ненормального желания увидеть одного единственного человека.

Я должна его увидеть… я должна пройти это чистилище до самого конца! Я должна узнать, что меня ожидает – долгожданный покой или вечные мучения?.. Рай или ад?.. Был ли он для меня так же реален и наяву, или я просто медленно (а может наоборот, слишком быстро) сходила с ума? Почему я позволяла этому так на меня воздействовать, зачем так обнажалась собственными нервами навстречу всем этим ощущениям, позволяя переполнять меня, впуская туда, куда не удавалось проникнуть никому другому?.. Или оно никогда меня и не покидало, поскольку было давным-давно оккупировано лишь одним определенным человеком?

Чтоб тебя, Дэниэл Мэндэлл-младший!.. Fuck you!!!

Как такое возможно вообще? Всего несколько дней, несколько часов в Леонбурге, несколько затянувшихся минут перед панорамным окном огромной пустой квартиры… несколько нежелательных воспоминаний, и я практически на грани. Меня ломает и знобит едва не до приступов рвоты (а ведь я за весь день даже крошки в рот не взяла), накрывает периодическими волновыми ударами подкожного озноба и липкого жара. Боль буквально настоящая, реальная, физическая, выжигающая до самых костей, до острой рези в каждом натянутом нерве, до истеричного желания разрыдаться и завизжать…

– Оставь меня… Хватит! Слышишь? Хватит меня душить и изводить!.. ХВАТИТ!

…Тише… тише! Все хорошо… Так и должно быть. Так и бывает, когда страхи, боль и собственная глубоко закопанная вина смешиваются в сознании и крови столь убийственным коктейлем. При большом желании и умении этим напитком можно даже насладиться.

Как бы мне не хотелось сделать это сейчас, увидеть собственными глазами, насколько ты уязвима и беспомощна… насколько одинока и слаба – я не стану этого делать. Это было бы слишком просто и поспешно. И уж тем более не честно после столь утомительного срока выжидания и не только по отношению ко мне.

Возможно, я тебя и успокою… потом… по-своему… но не сейчас.

Что такое несколько дней или тех же часов? Что твои переживания, немощные страхи с недобрыми предчувствиями по сравнению с моим пережитым адом прошлого? Что такое жить, терпеть и наблюдать, как пытается выжить наша Вселенная, вопящая от нереальной боли в агонизирующих взрывах кроваво-огненного Армагеддона? Ты же убежала, спряталась, зашорилась, не захотела на это смотреть… побоялась принять это в себя, впустить-пропустить через каждую клетку здравого сознания, через каждый нейрон и нерв!..

Ты бы сумела сама пережить столько смертей с болезненными воскрешениями? Насколько бы тебя хватило? Выжила бы ты после такого?.. Захотела бы жить с этим и дальше?

Жить выживая-выжидая, без права увидеть, услышать, прикоснуться… ощутить… Когда-то это было невыносимо мучительной пыткой, сейчас же это самая сладчайшая из всех пережитых агоний, поскольку ее окончание уже предрешено. Петля уже затягивается… медленно, очень медленно, ласковыми руками нежного палача. До первых приступов удушья еще слишком далеко, но скоро давление на коже перейдет в ощутимое режущее сжатие. Хотя тебе страшно уже сейчас. И не удивительно, ты же понятия не имеешь, что именно тебя ожидает за этой гранью – ад или рай? Боль или наслаждение?.. или персональный ад в садах Эдема? Бесконечное падение в огненную бездну, без права на передышку, без права на покаяние и отпущения грехов. Пока ты не осознаешь и не прочувствуешь до конца всей меры и масштабов своей вины, пока не пропустишь ее через себя, не захлебнешься в ее токсичной кислоте… пока не примешь ее всю до последней капли – я буду пить тебя сам! Жадно, но очень-очень медленно!