– Ну, есть же еще я, мои магические силы… Я помогу ему. И, знаешь, друг мой, я искренне рада, что ты меня понял…

Хусни услышала смешок Алима.

– Я же сказал, что всегда буду на твоей стороне. Но теперь, малышка-джинния, я вижу впереди не одну лишь темноту черных магических глубин. Мне открылись и светлые страницы твоего будущего. И, что особенно меня радует, моего будущего тоже. Конечно, мое существование сейчас никто не назовет обычным, но… Но я так привык жить, наблюдать жизнь и давать советы. И потому будь спокойна. Пока ты будешь нуждаться в моих подсказках, ты всегда сможешь их получить.

– Ну что ж, друг мой, да будет так! А теперь я должна приготовиться к встрече с моими… моими новыми родственниками. И поверь, Алим, никогда я еще так не волновалась, как сейчас.

– Не бойся, малышка, они отличные люди. И к тому же совсем молодые… Куда моложе меня или Инсара.

– Тем лучше…

Хусни спустилась во дворик. На низеньком столике уже исходили головокружительным ароматом свежие лепешки, белело молоко в расписных пиалах. А Фатима и Салах с немым вопросом воззрились на девушку, которой неоткуда было взяться в их доме. Аладдин заговорил первым:

– Матушка, отец. Это Будур… Я мечтаю о том дне, когда вы позволите мне назвать ее своей женой…

– О Аллах милосердный! Как мог ты привести эту девку сюда? Что теперь скажут соседи? И почему она осмелилась уйти от родителей? – запричитала Фатима.

Салах, как и любой мужчина, реагировал более хладнокровно.

– Как, ты говоришь, зовут эту девушку?

– Будур, отец.

– Будур? Как нашу царевну?

– Это и есть наша царевна! Она сбежала ко мне от старика, которому ее прочили в жены.

– О всемилостивый Аллах, спаси нас и помилуй! – теперь простонал Салах.

– Но что с вами, мама, отец? Это же моя любимая! Я мечтаю взять ее в жены по законам шариата. Я люблю ее. И она любит меня…

– Не пройдет и часа, как обо всем станет известно гулям-дари! Твою Будур вернут в царские покои, а нас всех отведут в зиндан!

Аладдин озадаченно смотрел на отца и мать. Тогда Хусни тихонько вышла вперед и проговорила:

– Позволь мне сказать твоим почтенным родителям несколько слов, о звезда моего сердца.

Фатима чуть вздрогнула, услышав знакомый голос, лицо ее просветлело, но мастер Салах по-прежнему смотрел на девушку с ужасом.

– Добрейшая Фатима, вспомни, как ты вчера сказала что-то о теле и душе. Твое пожелание сбылось…

Фатима ахнула, прижав пальцы к губам. Джинния сделала еще два шага вперед.

– Что мне сделать, чтобы ты поверила мне?

Фатима смотрела на девушку, не мигая.

– О, вот она, моя красавица, – с нежностью проговорила Хусни, взяв из ниши старую медную лампу.

Увидев это, Фатима едва не лишилась чувств. Но уже через миг к ней вернулся здравый смысл.

– Малышка, так это ты?! У тебя все получилось?

– Да, дорогая моя матушка, это я. Получилось у меня еще не все. Но я постараюсь…

Фатима со слезами обняла джиннию.

– Что происходит в моем доме?! – в гневе вскричал мастер Салах. – Фатима, почему ты обнимаешь царевну и называешь ее доченькой? Почему все вокруг все знают, а я не ведаю ни о чем?

– О Аллах, помолчи, муж мой! Дай мне хоть раз в жизни порадоваться за нашего сыночка и… И еще одного хорошего человека!

От таких непривычных слов своей жены мастер Салах замолчал. В недоумении слушал мать и Аладдин, но у него хватило ума порадоваться про себя тому, что мать не стала кричать на него и его любимую.

– Матушка, так ты знакома с моей прекрасной грезой?

Фатима улыбнулась и погладила Хусни по щеке.

– Да, мой мальчик. Знакома и очень хочу ей помочь.

– Но разве ей нужна помощь?

– Негодный мальчишка, не спорь с матерью!

Это, к удивлению Фатимы, сказал Салах.

– Твоя мать – самая умная женщина. Она всегда знает, что делает! Слушайся ее во всем и не перечь! – добавил он.

– Да, батюшка. Как скажешь, матушка!

И Аладдин уткнулся в пиалу с молоком.

«О Сулейман-ибн-Дауд, мир с ними обоими, здесь без магии не обошлось! Это ты мне помогаешь, Алим?»

«О чем ты, малышка? Я только подслушивал ваш разговор. Подслушивал, чтобы вмешаться, если понадобится. Но я ничего не успел сделать… И знаешь, я открою тебе еще одну тайну. Люди порой такие непредсказуемые существа…»

«О да, это мне хорошо известно!»

«Ну а если известно, насладись мигом покоя в этом добром доме. Ведь тебя ждет еще и схватка с Инсаром-магом».

Хусни присела рядом в Аладдином, взяла в руки пиалу и коснулась губами молока.

– Ах, добрая матушка, как же это вкусно! Никогда в своей жизни не ела я ничего вкуснее этих лепешек!

– Ты мне льстишь, доченька… – с лукавой улыбкой ответила Фатима.

Любовь и доверие золотым куполом объяли в этот утренний час дом мастера Салаха. И пусть ненадолго, но здесь воцарились мир и покой. Самые драгоценные вещи, которые так нужны тому, кто должен накопить силы, чтобы победить в схватке с самым сильным, быть может, магом, какого рождала на свет черная земля Магриба.

Перед покоями царевны и ее мужа раздались тяжелые шаги. Вскоре двери распахнулись и посреди приемной залы замерли четверо стражников. Рослые и сильные, они охраняли сухопарого визиря, который не рад был тому, что именно он сейчас был устами и разумом халифа Хазима Великого.

– Великий халиф, да хранит его небесный свод, ждет Инсара Магрибинца в своих покоях после утреннего намаза. Царевну Будур великий халиф просит подождать мужа в саду.

«О Аллах, о чем же будет говорить халиф с этим страшным пришельцем? – думал визирь, поспешно покидая покои дочери Хазима Великого. – И почему он не хочет, чтобы при этом разговоре присутствовала царевна?»

Когда из коридоров дворца визирь попал в привычно шумный диван, он немного успокоился.

«Какой счастливый этот час для меня! Ведь мне не надо присутствовать при этом разговоре, о чем бы ни хотел беседовать халиф с Магрибинцем наедине!»

– Муж мой, почему тебя зовет отец?

– Я этого не знаю, прекраснейшая. Думаю, он желает сообщить мне нечто важное.

– Но почему отсылает меня?

– Вскоре я узнаю и это. И, полагаю, я смогу рассказать тебе обо всем.

– Тогда я буду ждать тебя в саду. Как того желает мой великий батюшка, – последнюю фразу Будур произнесла со всем ядом, какой только могла добавить в свой голос.

– Мы пригласили тебя, муж нашей дочери, Инсар Магибинец, чтобы сообщить весьма неприятное известие… – начал свою речь Хазим Великий. Начал и перебил себя сам. – Отличная фраза. Повелеваем, чтобы теперь так начинались все серьезные разговоры в нашем диване!

– Да будет так, – прошептал старший советник, который, повинуясь воле халифа, скрывался в этот час за тяжелым гобеленом, привезенным из далеких полуночных земель.

– Слушаю тебя, великий халиф! – чуть поклонился Магрибинец. Чувство собственного достоинства не позволило ему кланяться ниже человеку, которого он уже приговорил и считал почти покойником.

– Это будет очень тяжелый разговор двух мужчин. Смирись с тем, что мы скажем тебе. Смирись и постарайся исправить то, что не смогли исправить мы…

«О халиф, за этим дело не станет! Как только я воцарюсь здесь, я сразу же исправлю все, что ты не смог привести в порядок! Поверь, я жду этого мига с огромной радостью!»

Но вслух Инсар-маг ничего не сказал. Лишь чуть согласно наклонил голову.

– Повелеваем тебе: садись!

Инсар-маг опустился на подушки, что в несколько слоев укрывали помост перед царским троном.

– Итак, зять наш… Ты уже понял, что оказался мужем нашей дочери случайно. Это так. Замужество стало для царевны наказанием за те многочисленные безрассудные поступки, которые она успела совершить за последние годы. Увы, Будур выросла своенравной, не достойной имени наследницы царского престола. Боюсь, ты уже знаешь и то, что до тебя она познала многих мужчин. Были среди них и те, что служил нашему величеству. Были и жители великого Багдада. Ибо не только во дворце находила Будур жертв своей невероятной красы. Когда поняли мы, что увещевать нашу дочь бессмысленно, решили, что она должна выйти замуж.