- Кто в воздухе? - крикнул капитан стоявшему у трубы радисту.

- «Сокол-два»! - ответил тот и добавил: - Эскадрилья капитана Колдунова.

- Опять Колдунов, по почерку можно догадаться, - вслух сказал Петр. - А ведь сегодня он ведет уже четвертый воздушный бой.

Прошел ровно час после доклада капитана представителю Ставки. Очередное донесение Павленко решил передавать прямо с этой наблюдательной точки. Надел наушники, взял микрофон и подал знак радистам. Настройка. Все готово к передаче. Начался доклад-репортаж:

- «Волга»! «Волга»! Я «Кама». Веду наблюдение за полем боя. Танки противника остановлены на рубеже восемь километров западнее Тушцуланум и с места ведут огонь. По ним непрерывно наносят удары штурмовики. Горит не менее сорока танков. Над полем боя идет воздушный бой, сбито два самолета. В районе юго-западнее Буды сильная стрельба. Всего за час в трех районах действовало двенадцать групп наших штурмовиков. Как поняли? Прием…

Доклад окончен. Все в порядке. Теперь нужно подумать, как бы обогреться. На верху трубы, где устроился Павленко, дул холодный, северо-восточный ветер. Пробирало до костей. Петр осторожно спустился.

Со стороны Дуная зарокотал авиационный мотор. К пункту наведения, а вернее - управления, летел на малой высоте По-2. Он сделал круг и сел на ровном поле близ рощи. [194]

- Не к нам, случайно? - спросил Петр у начальника опергруппы.

- Может, и к нам, но скорее всего, в штаб четвертой гвардейской армии, который в той роще. Сейчас узнаю, у нас есть телефонная связь.

Пока подполковник звонил в 4-ю гвардейскую, к радиостанции подъехала машина. Из кабины вышел летчик в меховом комбинезоне, летном шлеме и унтах. Он шагал легко, спортивно. Это был командующий 17-й воздушной армией генерал Судец. Все последние дни он руководил действиями частей и соединений с основного и двух вспомогательных пунктов управления. Один располагался здесь. Генерал Судец в этой сложной, до предела напряженной обстановке всегда находился там, где решались главные задачи авиации по разгрому танковой группировки врага.

Войдя в командную радиостанцию, Судец заслушал краткий доклад начальника оперативной группы и сразу стал вызывать по радио командира одного из авиационных соединений. Переговорив с ним, вызвал другого, третьего. Затем последовали указания штабу воздушной армии, информация командующему фронтом о воздушной обстановке и боевых действиях авиации, доклад по этим же вопросам представителю Ставки{21}.

Во время доклада командармом обстановки маршалу авиации Ворожейкину прозвучал тревожный голос офицера наведения авиации при 23-м танковом корпусе. Динамик громко вещал:

- «Дунай»! Я «Коршун-два»! С западного направления из района Секешфехервара прямо на нас следуют группы бомбардировщиков противника. Вижу три девятки «юнкерсов». Прикройте. Как поняли? Прием.

Эта просьба произносилась несколько раз. Начальник оперативной группы подполковник Смирнов подбежал к командующему 17-й воздушной армией и, спросив разрешения, громко доложил:

- Товарищ генерал! На двадцать третий танковый корпус налет бомбардировщиков противника. Отражать налет нечем. В воздухе группа истребителей капитана Колдунова закончила барражирование и собирается возвращаться на свой аэродром. У нее горючее на исходе. [195] Следующая барражирующая группа только начинает взлет.

- Вторая группа не успеет. «Юнкерсам» хватит времени отбомбиться, - тихо сказал Судец и быстро схватил микрофон. В воздух полетели слова командующего: - «Сокол-два»! Я «Волга-один»! Немедленно атаковать колонну "юнкерсов", следующих от Секешфехервара на Барачку. Сбивайте в первую очередь ведущих. Как поняли? Прием.

- «Волга-один»! Я «Сокол-два». Вас понял. Атакую.

Группа истребителей капитана Колдунова резко развернулась и, достигнув колонны вражеских бомбардировщиков, с ходу атаковала их. В воздухе завязалась ожесточенная схватка. Один за другим на землю рухнули ведущие эскадрилий. Ведомые бомбардировщики в панике повернули назад, в свой тыл, на лету сбрасывая бомбы куда попало, в том числе и на свои войска.

- Прекрасная атака! Классический удар! Молодцы, уже пятерых «юнкерсов» свалили, - послышался в динамике возбужденный голос офицера наведения авиации при 23-м танковом корпусе.

В этом пятом по счету воздушном бою за один день гвардии капитан Колдунов сбил Ю-88 - ведущего основной колонны бомбардировщиков. Его эскадрилья потерь не имела.

В тот же день в штабе 17-й воздушной армии была получека благодарность летчикам эскадрильи гвардии капитана Колдунова от командования 23-го танкового корпуса. А вскоре истребители этой эскадрильи во главе со своим командиром получили из рук командующего 17-й воздушной армией боевые ордена.

С прибытием генерала Судца на северный вспомогательный пункт управления действия авиации на этом направлении активизировались. Командующий усилил прикрытие наземных войск истребителями и нацелил на танки противника, прорвавшиеся в двадцати километрах к юго-западу от Буды, не только авиацию своей армии, но и все штурмовики, которые по приказу представителя Ставки маршала авиации Ворожейкина действовали в полосе 3-го Украинского фронта.

Весь остаток дня 26-го и утром 27 января 1945 года в воздушном пространстве центральных районов Венгрии безраздельно господствовала советская авиация, Многочисленные большие и малые группы штурмовиков, [196] действовавшие под прикрытием истребителей, заполнили небо юго-западнее венгерской столицы. Они обрушили на танки врага тысячи авиационных бомб, огонь пушек и реактивных снарядов. В воздухе и на земле шли непрерывные ожесточенные бои.

Силы противника таяли, его воля к наступлению была сломлена. Он прекратил атаки, готовясь перейти к длительной обороне. Но 27 января в первой же половине дня мощная ударная группировка фронта, состоявшая из танковых, механизированных войск и кавалерийских соединений при поддержке авиации перешла в решительное наступление на юг и юго-запад в направлении Шарошд и Секешфехервар{22}.

Находясь на КНП командира 23-го танкового корпуса, действовавшего на направлении главного удара, капитан Павленко прямо с поля боя докладывал маршалу Ворожейкину данные о наземном и воздушном противнике, действиях наземных войск и авиации.

В первые дни нашего наступления гитлеровцы упорно сопротивлялись. Но уже 2 февраля начали поспешно отводить свои танки с западного берега Дуная, а к 7 февраля отошли к озерам Балатон и Веленце на прежние позиции. На полях сражений враг оставил множество подбитых танков, штурмовых орудий, бронетранспортеров, автомашин, убитых солдат и офицеров.

Так бесславно закончился третий удар противника на Будапешт. Его наступление было сорвано благодаря мужеству и стойкости воинов всех родов войск, умелому руководству командования фронта, армий и соединений, проявившему в критической обстановке спокойствие, распорядительность, непреклонную волю к победе. Огромная заслуга в разгроме группировки противника, рвавшейся к Будапешту на выручку окруженным гитлеровским войскам, принадлежала авиации, в частности - соединениям штурмовой авиации 5-й и 17-й воздушных армий. Штурмовики нанесли наибольший урон фашистским танковым соединениям.

Идея объединения усилий авиации двух фронтов для разгрома главных сил 4-го танкового корпуса СС, который насчитывал к началу наступления пятьсот шестьдесят бронеединиц (к концу - только сто), принадлежала представителям Ставки маршалам С. К. Тимошенко [197] и Г. А. Ворожейкину. По их указанию был создан мощный авиационный «кулак», включивший несколько авиационных корпусов штурмовой авиации 2-го и 3-го Украинских фронтов. Этот «кулак» в период с 21 января по 7 февраля 1945 года уничтожил сотни фашистских танков. Ставка ВГК внимательно следила за сражением и требовала ежедневно подробно доносить о результатах действий нашей авиации на поле боя. Такие донесения посылались вовремя.

Боевые действия по ликвидации окруженных вражеских частей в столице Венгрии продолжались до 13 февраля 1945 года. Это были тяжелые, изнурительные бои. Фашисты всеми силами стремились удержать Будапешт, имевший важное стратегическое значение. Он прикрывал подступы и кратчайшие пути в Австрию и южные районы Германии. Враг превратил город в мощный район обороны, создал в нем сто десять узлов сопротивления и двести опорных пунктов. Узлы сопротивления включали один или несколько кварталов, в том числе заводы, фабрики, железнодорожные станции, вокзалы, большие здания. Опорные пункты состояли из одного или двух зданий и располагались между узлами сопротивления. Каждую улицу, каждый квартал фашисты приспособили к длительной обороне.