- Верно. В таком случае бои наверняка затянутся. Но все же, на мой взгляд, надо врагу предъявить требования о мирной сдаче Будапешта и безоговорочной капитуляции гарнизона. Необходимо принять все меры, чтобы сохранить столицу Венгрии от разрушений, а жителей ее избавить от страданий и лишений{16}.

- Именно с этого и начнем, - сказал Тимошенко, - но сперва посоветуемся с Верховным Главнокомандующим.

И. В. Сталин внимательно выслушал доклад маршала Тимошенко о положении в районе Будапешта. Потом разговор пошел о посылке в окруженный гарнизон советских парламентеров. Услышав это, капитан Павленко тут же подумал: «Вот если бы мне доверили пойти к фашистскому командованию? Но, наверно, пошлют кого-либо другого».

Петр подошел к маршалу Ворожейкину и спросил, есть ли уже кандидатуры парламентеров для посылки в Будапешт.

- Пока нет, - ответил Григорий Алексеевич. - Сегодня позвоним Толбухину и Малиновскому и согласуем этот вопрос. Ну а вам огорчаться не следует, если вы не попадете в число этих кандидатов. Вас и здесь ждут важные и сложные боевые задания.

Через несколько дней стали известны имена советских парламентеров, направляемых в окруженный гарнизон.

Командование 2-го Украинского фронта выделило для переговоров капитана Миклоша Штейнмеца, венгра по национальности. Детские годы Миклоша прошли в скитаниях по разным странам: его отец, активный участник революционного движения в Венгрии, был вынужден искать убежище. Наконец семья переехала в Советский Союз, который стал для нее второй родиной. Летом 1936 года вспыхнула гражданская война в Испании, Миклош добровольно отправился бороться с мятежниками. [165]

Штейнмец сражался против немецко-фашистских захватчиков с августа 1944 года.

Работал капитан Штейнмец пропагандистом-агитатором в политотделе 317-й гвардейской стрелковой дивизии 17-го гвардейского стрелкового корпуса 18-й армии 4-го Украинского фронта. Дел у него всегда было много, особенно тогда, когда наши войска вели освободительные бои в Венгрии. Он занимался вопросами оказания материальной, медицинской и другой помощи венгерским гражданам, пострадавшим от гитлеровских оккупантов. На его столе лежало много писем и просто записок, по которым он составлял материал для доклада командованию фронта и представителям Ставки.

Павленко не раз приходилось встречаться с капитаном Штейнмецом по служебным делам. Он производил впечатление скромного, трудолюбивого, делового, энергичного офицера. Казалось, у него никогда не было ни одной свободной минуты, всегда множество дел и забот. Внешность у Миклоша самая обычная. Лицо открытое, бледноватое, строгое. Глаза голубые, всегда сосредоточенные и пронзительные. Волосы темно-русые, слегка вьющиеся, зачесанные наверх. Невысокого роста, щуплый. Тихий приятный голос. В общем, среди фронтовых друзей и товарищей ничем особенно не выделялся.

Штейнмец был обаятельным собеседником. Он любил и умел слушать других и очень мало говорил сам - только о деле, о главном, без лишних слов.

В сложной боевой обстановке капитан вел себя спокойно, смело и решительно. Штейнмеца хорошо знал командующий войсками 2-го Украинского фронта Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский, ценил его высокие боевые качества, доверял ему самые ответственные задания. Именно его и назначил Военный совет фронта парламентером. Вместе с ним в фашистское логово пошли лейтенант Кузнецов и сержант Филимоненко.

Командование 3-го Украинского фронта назначило парламентером отлично зарекомендовавшего себя в боях капитана Илью Остапенко.

Всю ночь и утро 29 декабря громкоговорители, установленные на переднем крае огненного кольца, передавали на немецком и мадьярском языках ультиматум, [166] обращенный к командованию окруженной группировки войск. В нем предлагались мирная сдача города и самые гуманные условия капитуляции.

* * *

29 декабря, еще затемно, отправился в путь и капитан Павленко со своими боевыми товарищами. Накануне он получил приказание от Маршала Советского Союза С. К, Тимошенко прибыть в район, через который проследует к окруженному противнику парламентер от 2-го Украинского фронта, а затем обо всем подробно доложить и написать донесение для передачи в Ставку.

На рассвете «виллис» уже мчался по Дебреценскому шоссе и Будапешту. Боялись опоздать. В пути Петру и его спутникам открылась незабываемая картина. Всюду - плотные ряды артиллерии, минометов, «катюш», танков, САУ и других огневых средств, стволы которых были направлены в сторону окруженного врага.

- Товарищ капитан! - взволнованно говорили сопровождавшие Павленко сержанты Алексей Яцына, Василий Некрасов и сидевший за баранкой старший сержант Давид Едиберидзе. - Смотрите, сколько здесь наших!

- Да и не только здесь, - пояснял капитан. - Все это и есть то железное кольцо, в которое попали гитлеровцы, оно очень большое.

«Виллис» остановили патрульные. Дальше к переднему краю добирались пешком. Отчетливо слышалась передаваемая громкоговорителями немецкая речь. Наше командование предупреждало гитлеровцев о предстоящем визите парламентеров.

Наконец Павленко достиг наблюдательного пункта, что на двадцатом километре Дебреценского шоссе. На НП находилась группа военных. Они ожидали чего-то, волнуясь.

В назначенное время огонь с нашей стороны прекратился. Все впились глазами в то место, откуда должна была появиться машина с парламентерами. Вот и она. Справа от НП по дороге Вечеш - Будапешт на небольшой открытой машине с белым флагом ехал капитан Штейнмец со своими товарищами. Они кому-то помахали руками и медленно удалились в сторону переднего края. Но едва автомобиль приблизился [167] к траншеям противника, раздался ружейный выстрел. Выстрел в упор. Автомобиль вспыхнул. Около горящей машины рвались мины. Капитан Штейнмец встал во весь рост, поднял белый флаг и замахал им над головой. И тут вражеский осколок сразил его насмерть. Погиб и сержант Филимоненко. Спасти удалось только тяжело раненного лейтенанта Кузнецова, Все находившиеся на наблюдательном пункте с замиранием сердца смотрели на внезапно разыгравшуюся трагедию, не веря своим глазам: настолько это казалось невероятным, чудовищным. Расстрелять парламентеров! Фашисты еще раз показали свое звериное нутро. Павленко до боли сжимал сталь автомата. Сердце властно требовало мести врагу…

В это же время на противоположном берегу Дуная передний край пересек советский парламентер капитан И. А. Остапенко. С ним следовали начальник штаба первого батальона 1077-го стрелкового полка старший лейтенант Н. Ф. Орлов и старшина комендантской роты штаба 23-го стрелкового корпуса Е. Т. Горбатюк. У вражеских позиций их встретила группа гитлеровцев и, завязав им глаза, повела в свой штаб. На обратном пути, когда парламентеры миновали последнюю линию огненного кольца, фашисты ударили им в спину. Илья Остапенко был убит. По счастливой случайности остались живы Орлов и Горбатюк.

После трагической гибели парламентеров советские войска приступили к штурму Будапешта, в котором засел злобный враг. Отныне ответственность за разрушение города ложилась на немецко-фашистское командование.

Тем не менее советское командование отдало распоряжение нашей артиллерии и авиации уничтожать в Будапеште и на его окраинах только военные объекты гитлеровцев и салашистов, всячески оберегать от разрушения промышленные предприятия, жилые массивы, научные, исторические и другие ценности. Этот приказ выполнялся скрупулезно.

Вечером 29 декабря капитан Павленко подробно доложил маршалам Тимошенко и Ворожейкину обо всем увиденном и случившемся с советскими парламентерами на дороге Вечеш - Будапешт. (Немного раньше о трагедии на западной окраине Будапешта с парламентером капитаном Остапенко представителям Ставки подробно сообщил по телефону командующий [168] 3-м Украинским фронтом маршал Толбухин.) Выслушав капитана, Тимошенко и Ворожейкин сидели молча несколько минут. Лица их посуровели. Они еле сдерживали гнев. Первый заговорил Ворожейкин: