– А почему ж они меня так и не развоплотили? – Я поморщился: голова все еще сильно болела. Барсик хмыкнул и покачал головой:

– А вот от этого тебе теперь до смерти не отмыться, понял? Ты ж теперь у нас расовая флуктуация и какое-то время ею будешь. Корешки, жучков, порошочки у целителя жрал?

– Ну.

– Ну так ты теперь частично тролль из «Гранита». Как они говорят, «сын полка». А у троллей из всех родственников одна мама и есть, так что они все теперь в некотором смысле твои мамы. Понял, кусок базальта? Вот так глючило у них контур развоплощения! Они ж его на человека настраивали. Ну, мы этих лабораторных крыс к ногтю прижали, а тебя – сюда, в госпиталь. Хорошо – успели. Кстати, Ринель тут эту малахольную эльфиянку в регистратуре мордой по ейной конторке повозила. Эта дура попыталась начальнице нашей впарить, что в тебе прорастает семя тьмы, корни зла и еще какая-то фигня. Ну, наша красавица таких знаешь, где видела? Этих уродов тут целая секта пробавляется, сопли с сахаром.

Я вспомнил регистраторшу и удовлетворенно кивнул, не испытывая ни малейших угрызений совести.

– Да, вот еще: тут тебе фрукты, овощи, салатики, колбаски и прочий деликатес от наших. – Он водрузил на стол большой красивый пакет. – А из неприятного скажу только, что отчеты и рапорты писать все равно тебе, когда выпустят. Ах, да – вот тролли еще медальончик гранитовский просили передать. Мало ли что случится, так что не снимай. Ну, они это сами уточнят, они к тебе собирались. Матери твоей мы ничего сообщать не стали, отправили твой портрет в форме, указ о присвоении тебе третьего уровня допуска и записку от начальства про то, какой ты хороший и что в ближайшее время ты будешь очень занят на работе. Ну, вроде все. Ешь, пей, поправляйся, завтра кто-нибудь из наших зайдет. – Уже в дверях он обернулся: – А вот о чем я тебя потом расспрошу, и хорошенько – как это ты, наваяв столько глупостей, умудрился остаться в живых? В том мире, где мы были, говорят, что кто-то там, – он поднял палец, – наверху, за тобой приглядывает.

– Соседи, что ли? – не понял я.

– Ну ты шутник... Пока! – И он закрыл дверь.

А вечером, после работы, ко мне зашла Зуфа. И она совсем не обижалась...