Новоиспеченные депутаты на такое предложение могли только ответить согласием, на что незнакомец добавил:

– Если же вы приняли наше предложение, то завтра ровно в шесть вечера все желающие должны собраться на площадке из красных плит. Только маленькая просьба: не разбредайтесь, стойте именно на площадке, чтобы мы могли сфотографировать всех вас с самолета для нашей газеты.

К чему такая ограниченность в месте сбора? Почему именно на маленькой площадке из красных плит? Такие вопросы никому из депутатов даже в голову не пришли. А потом, что это за фотография из самолета? Но как бы там ни было, поверив сказанному на слово, депутаты к назначенному часу на условленное место явились без опоздания и в полном составе. Ждать им пришлось самую малость: вскоре в небе показался вертолет.

– Смотрите, вертолет! – радостно воскликнул Неумов – один из входящих в «Лицом к народу».

– Вот именно, вертолет. А обещали самолет, – подметил Скрябушев. – Как же они нас к себе на вертолете повезут?

– Как дрова! – рассмеялся Жуловский.

Собравшиеся начали возмущаться и галдеть. Но с площадки никто уходить не желал. Тут Неумов предложил всеобщему вниманию вполне убедительное объяснение:

– А может, вертолет нас только сфотографирует, опустится к нам, оттуда выйдет их представитель и все разъяснит?

В эту минуту вертолет завис над площадкой, внезапно сверху стал накрапывать мелкий дождь, потом откуда-то появился дым, и… Когда дым рассеялся, то случайные очевидцы этого феномена увидели, что все стоявшие ранее на площадке люди внезапно исчезли.

Вскоре к месту странного происшествия стали подтягиваться новые прохожие, привлекаемые громкими дискуссиями о случившемся.

– Я все видела! – кричала громче всех пожилая женщина. – В небе завис вертолет, а потом он напустил на них столб дыма, и они стали невидимками. А может, и вовсе исчезли!

– Да никуда они не исчезли и не испарились – их засосало в асфальт, – предположил коренастый мужчина. Я слышал о зыбучих песках, так вот это – то же самое, только зыбучий асфальт, видимо.

– А может, это «Бермудский треугольник»? – предположил кто-то из-за спины высокого мужчины. – Но только наш, собственный! – с гордостью добавил все тот же голос.

– Да, и впрямь мистика какая-то… – вздохнула женщина с коляской.

Внезапно, будто по зову плоти, на месте происшествия возникли журналисты, газетчики, вооруженные специальным оборудованием до зубов. С их появлением возобновились бурные дискуссии, расспросы очевидцев.

На следующий день многие городские газеты пестрели заголовками: «Таинственное исчезновение», «Явление зыбучего асфальта», «Таинственное похищение депутатов – кто за этим стоит?».

Всю неделю город будоражили слухи. Один мужчина в баре рассказывал якобы самую достоверную версию, ударяя себя в грудь кулаком и клянясь мамой, что породила его на свет.

– Я, – говорит, – в тот день мимо шел. Смотрю – люди какие-то тесно так в кучку встали, и все в небо смотрят, пристально так. Ну и я притормозил, думаю, дай и сам на небо посмотрю. А там в ту минуту вертолет какой-то над ними кружил. А потом – бац! И ливанул на них сверху чем-то, но не сильно, а так, словно дождиком мелким полил. Думаю, вещество какое-то было, может и отравляющее…

– Ну, ты уж загнул, – перебил его сосед по стойке. – Если бы отравляющее – померли бы все, а не исчезли.

– Даты не перебивай, дальше слушай, что было. Вдруг на этой площадке что-то лязгнуло, и все! Ни людей, ни дыма.

Были и другие версии произошедшего: якобы тот столб дыма засосал их всех во вражеский вертолет и унес. Только для чего? Это оставалось неясным.

Скептики предполагали, что все это вымысел – никуда люди не делись, просто разбежались, когда повалил дым. Скорее всего, это была просто дымовая шашка – обычный мелкий теракт, заказанный завистниками.

Но как бы там ни было, а депутаты из партии «Лицом к народу» словно в воду канули. Никто из них дома не объявлялся и на работу не выходил.

– Ты знаешь, Нелечка, – произнес Семен Семенович, прочитывая сводку последних новостей в прессе, – странные вещи стали твориться в нашем городе. Мне раньше казалось, что нечто непонятное происходит только со мной, а выходит, что нет.

Нелли и Грач находились в уютной, но немного одинокой комнате секретарши. Квартирка была у нее двухкомнатная, особой шикарностью не блистала, так – скромно, по-холостяцки.

Посередине комнаты был накрыт стол, горело несколько свечей, придающих романтизм и очарование ужину. Семен Семенович вышел из-за стола и, усевшись в мягкое кресло, принялся пролистывать газеты. Нелли же суетилась на кухне, куда запретила входить Семену. С самого утра она готовилась к этому вечеру в квартире. Создавала деликатесные блюда, пекла свой фирменный торт со взбитыми сливками, в квартире наводила блеск, а на своей голове – «шик». Ей хотелось быть неотразимой и чувствовать себя единственной и желанной. Их отношения не носили характер прочной связи, но кое-какая симпатия и привязанность появились – некое влечение сближало их.

– Что ты сказал, Семен? – переспросила Нелли, выйдя из кухни. – Что там с тобой творится?

– Да так, черт знает что, я и сам не пойму. Мне тут все об этом случае с депутатами думается. Читаю о них в газете, а вспоминаю свои злоключения.

– Как интересно, а ты ничего об этом не рассказывал…

Нелли подошла ближе и уселась на подлокотник кресла, небрежно распахнув разрез платья.

– И рассказывать-то нечего. Так, какой-то ненормальный звонил мне недавно в кафе, предупреждал, чтоб я не занимал поста главного инженера.

– А я бы была очень счастлива, если б ты занял такой пост. Но, к сожалению, это невозможно – Плешивцев на этом посту засел крепко и уходить никуда не собирается.

– И я не поверил, а он мне на это знаешь что сказал?

– И что же? Это уже становится интересным…

– А он мне следующее выложил, не поморщившись: «Умрет скоро ваш Плешивцев – вот и место освободится».

– Ну и шутник! Только шутки его невеселые. А ты не бери в голову, Семен, и думаться не будет.

– Нет, в голову не буду, а вот в руки кое-что возьму!

Он обхватил Нелли за талию и притянул к себе в кресло.

– Ну что ты, Семен, – кокетливо произнесла она, – еще ведь сладкое!..

– Мое сладкое уже со мной…

Семен Семенович плотнее прижал к себе Нелли и начал осыпать ее лицо божественными, как казалось Нелли, поцелуями. Ей это было очень приятно, и она совсем не желала сопротивляться, подставляя для поцелуев шею, губы, уши.

Рука Семена Семеновича скользнула вниз по платью, к линии разреза, который был так близко и открывал пару очаровательных ножек. Грач гладил бархатистую кожу, испытывая при этом немалое удовольствие. Затем медленно, как бы случайно, его рука задела за нижнюю пуговицу, и та, словно ожидая сигнала, неслышно расстегнулась.

– А может, все-таки сладкое?… – еле слышно прошептала Нелли.

По ее телу пробежала мелкая дрожь, сердце учащенно забилось. Она чувствовала, что начинает краснеть. Такое с ней не впервой, но кажется, что это и есть самое настоящее, охватывающее целиком, парализующее мозг, мышцы… Чувство телесности покидает тебя, словно измученная душа вырывается на волю.

– Ты словно цветок, – шепнул Семен ей на ухо, – мой цветок…

– Какой цветок? – плохо соображая, спросила Нелли.

– Такая неясная маленькая ромашка, состоящая из мягкого тельца, облаченного в неясные лепестки, которые так легко открываются.

Грач произносил эти слова мягко, вкрадчиво, одновременно расстегивая одну пуговицу за другой.

– На лепестках можно гадать, – то ли предположила, то ли вспомнила ушедшая куда-то в свои мысли Нелли.

– Мы так и сделаем, пусть первый лепесток будет любовью, – предложил он, выведя ее из размышлений, и при этом ненавязчиво стянул с нее платье, отбросив его в сторону.

Улыбнувшись легко навязанной игре, Нелли сняла с шеи Семена галстук со словами: