– Тебе это снится каждую ночь?! Рядом со мной?

– Да, дорогой. Как я могла тебе такое рассказать.

– Тебя кто-нибудь видел? В квартире кто-то был?

– Квартира большая. Я помню только, что требовала, чтобы она меня провела по всем комнатам. Она возмущалась, даже смеялась… Или мне показалось. Я не знаю, был ли там кто-то еще. Я была как безумная. Я считала, что там Андрей.

– Лиля, ты сказала, что кричала. Ты могла ей угрожать?

– Я ее проклинала, думаю… Но я не вспомню точных слов.

– Мы поедем к следователю вместе. Ты сейчас в возбужденном состоянии, тебе все кажется страшно драматичным. А вопрос у следователя к тебе, скорее всего, самый формальный. Просто кто-то сказал, что ты к ней приезжала. Наверное, в квартире кто-то был.

– Да, думаю, кто-то сообщил. Иначе как бы они узнали.

– И больше ты с ней не виделась?

– Нет.

Илья прохаживался по коридору у кабинета следователя: элегантный, худощавый, лицо интеллигентное, – такой человек мог оказаться в отделе по расследованию убийств только случайно, буквально на минуту… Он ходил по этому коридору уже час. Сидеть было еще тяжелее. У него горел лоб, а сердце как будто обледенело. Пришла беда. Чем дольше Лиля не выходила из этого кабинета, тем меньше оставалось надежд на то, что все окажется формальностью, они уйдут и постараются забыть о чужом несчастье.

Лиля вышла, обессиленно опустилась на стул.

– Он сказал, что ты можешь войти.

– Как вы поговорили?

– Мне показалось, плохо, – Лиля измученно улыбнулась. – Я все рассказала, потом прочитала то, что записано с моих слов… Какой-то ужас получился.

– Лиля, ты говорила о своей беде, и это не могло тебе самой показаться веселой историей. Следователь каждый день выслушивает десятки подобных исповедей.

– Сомневаюсь, – шепнула Лиля. – Ну, ты иди. Я подожду.

Илья решительно вошел в кабинет, поздоровался, представился, какое-то время они с Земцовым внимательно смотрели друг на друга.

– Садитесь, Илья Кириллович, – сказал Слава. – Ваша жена сказала, вы хотели что-то сказать. У вас есть какие-то соображения, дополнения? Вы знали Валерию Осипову?

– Господь с вами. Я услышал это имя сегодня от Лили. Я понятия не имел о том, что Андрей был с ней знаком, что Лиля к ней приходила… Лиля не уверена в гибели Андрея. Я пришел к вам за советом и разъяснениями. Насколько это все серьезно, с вашей точки зрения? Жена все драматизирует, но вы же понимаете…

– Илья… Можно без отчества? Мы с вами говорим без протокола, я стараюсь не держать в голове лишнюю информацию.

– Да, конечно.

– Так вот. Мне пока понимать нечего. У меня еще нет улик – ни прямых, ни косвенных, не очерчен круг подозреваемых. Из свидетелей… Есть один серьезный свидетель – отец погибшей. И он заявил, что ваша жена была у них в квартире в конце октября. То есть чуть больше месяца назад. Он не выходил из своего кабинета, но разговор слышал. Вернее ссору. Лилия обвиняла его дочь в том, что та пыталась отбить у нее мужа, говорила, что он не погиб, якобы Валерия его где-то прячет. Отец заявил, что она угрожала, приводил ее слова: «Люди всегда отвечают за свои преступления».

– Вы считаете, это угроза?

– Отец Осиповой так считает. У него крайне негативное отношение к вашему брату. Он заявил, что Андрей сделал его дочь несчастной. В общем, он допускает причастность вашей семьи… Других врагов, соперниц у его дочери не было.

– Как она погибла?

– Они живут на семнадцатом этаже восемнадцатиэтажного дома. Валерия много курила. У матери астма, поэтому она выходила на площадку между своим и верхним этажом. Там почти всегда открыто окно с широким подоконником, она на нем сидела. Там же стояла ее пепельница. Валерию столкнули.

– Она не могла упасть нечаянно или покончить жизнь самоубийством?

– Экспертиза еще не пришла, но, по мнению эксперта, Осипову столкнули. Ускорение, угол падения, она однозначно сопротивлялась: на подоконнике остались следы ее крови – ногти оказались сорванными на нескольких пальцах.

– Полагаю, вы уже выяснили, что у Лили на это время есть алиби?

– На какое время? Разве я назвал время?

– Не надо меня так наивно ловить. Вы не назвали, я не спрашивал. У Лили на любое время есть алиби. Она практически не выходит из дома. За последний месяц сегодня точно вышла первый раз. Это легко проверить. У нас много праздных и внимательных соседей. Консьержка, опять же, активная.

– Если бы я строил версию в отношении вашей жены, то это скорее была бы версия заказа или чьей-то услуги, мести за нее… Но я этого не делаю на данном этапе.

Илья вытер пот со лба.

– Вячеслав Михайлович, я понимаю, что вы разберетесь во всем сами, но я просто не могу бездействовать в такой ситуации. Лиля столько пережила, она ждет ребенка, ей нельзя волноваться. Как вы думаете, может, мне нанять адвоката?

– Пока ему нечего будет делать. Я никому не предъявил обвинения.

– Но ждать этого… Согласитесь…

– Можно узнать, в чем бы вы хотели участвовать?

– Ну, кто ж меня допустит. Но я скажу. Я хотел бы во всем разобраться сам. И в том, что, возможно, неважно для вас. Например, Лиля сказала сегодня, что не верит в гибель моего брата. Я сейчас ждал ее в коридоре, думал… Действительно странно. Разве бывает, чтобы не нашли тела утонувшего человека?

– Так бывает очень часто. Тем более такой заплыв: через Днепр. То есть наоборот: шансов найти его было мало.

– Да, я не то, наверное, сказал. Просто брат был физически удивительно сильным человеком, опытным пловцом. Короче, вы не знаете, к кому бы я мог обратиться за помощью в получении или проверке информации? Не сейчас, но на всякий случай…

– Ну, есть один частный детектив, который иногда помогает нам в получении информации. Возможно, будет помогать и в этом деле. Сергей Кольцов.

– Я могу к нему обратиться с вашей рекомендацией?

– Вы можете к нему обратиться, вот его карточка. Просто взвесьте этот поступок заранее. Это бывший следователь генпрокуратуры, он часто помогает официальному следствию, это значит – он работает не на клиента, а на истину. То есть, как говорится, все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

Илья не смог сдержать улыбки:

– И зачем мне ваша подсадная утка за мои же деньги?

– Так это вообще не моя идея, а ваша. Вы попросили у меня рекомендацию, вы же не надеялись, что я посоветую человека, который будет обманывать меня, не правда ли?

– Нет, конечно. Шучу. Скрывать нам нечего. К тому же вы можете завтра поймать убийцу, и эта история для нас закончится.

– Всякое бывает, – неопределенно сказал Земцов.

Сергей Кольцов вошел в кабинет Земцова и уставился на товарища преданным взглядом голубых глаз.

– Ну чего? – скучно спросил Слава, скрывая некоторое оживление, как перед началом спектакля.

– Ничего особенного, – Сергей, точно уловив настроение друга, скрестил руки на груди и принял позу Гамлета, принца Датского. Он играл его в школьных спектаклях. – Просто иногда, может раз в жизни, судьба бросает подарок под усталые ноги путника, идущего своей прямой одинокой тропой… Слава! Это действительно случилось? Ты послал ко мне клиента?

– Послал.

– Из каких соображений ты это сделал? Чтобы спасти его, возвысить меня или – я не решаюсь об этом даже мечтать, – помочь твоему следствию? Которое – опять же не решаюсь это допустить – терпит крушение? Как обычно, впрочем.

– Свинья. А начал хорошо. Садись, кончай валять дурака. Я предупредил Илью Семенова, что ты будешь работать не на него, а в интересах следствия.

– Он мне рассказал об этой милой шутке, – Сергей расслабленно развалился на диване. – Что, по твоей задумке, я буду за его деньги делать твою работу. Мне понравилось. Я сначала смеялся, потом плакал, сейчас улыбаюсь сквозь слезы.

– Выступил? На самом деле ты мне, скорее всего, и не нужен. Хотя, конечно, от помощи не откажусь. У этого свидетеля, точнее мужа свидетельницы, возникли личные вопросы, довольно любопытные. Вдруг что-то прояснится, и фильм будет полнометражным, если выражаться твоим слогом.