Из других возможных претендентов на корону, граф Каркел был стар, а его, Гвендела, всерьез никто из лоэрнской знати не воспринимал. Что из того, что он знаменитый полководец? Кому это в Лоэрне интересно? Здесь правят деньги. А пучеглазый коротышка был богат, очень богат. Казалось, что его природная глупость не распространяется на его умение делать деньги.
Правда, был еще и виконт Аларес, сын графа Каркела. Если Аларес успеет стать графом до того, как умрет Пургес, вот тогда очередной раскол в Лоэрне произойдет обязательно. Лоэрнская знать Алареса не поддержит, и тот станет мятежником. И уж тогда Лоэрну точно не продержаться. Кто только на него, обессиленного, не накинется! Граф Эймудский, поддерживаемый пиренским герцогом. Граф Ларский, поддерживаемый герцогами Гендована и Амариса. И вот теперь каркельский граф. Интересно, найдет ли Аларес покровителей на стороне? Без них ему ничего не светит.
А ведь такие покровители у Каркела есть, и появились они в последнее время. Вот только кто они? Если бы земли Гвендела, теперь графа Снури, не соседствовали с землями Каркела, он, наверное, так и ничего не заподозрил бы. Но интересоваться тем, что происходит у соседа, к тому же к тебе недружелюбного, обязательно надо. А откуда появиться дружелюбности, если в прошлом году Гвендел увел из под носа Каркела победу над гендованским маркизом Ильсаном, возглавлявшим ларское войско? И с тех пор виконт Аларес его просто ненавидит. Но еще больше ненавидит Ларск. И Ларск скоро это узнает. И он, Гвендел, не удивится, если в следующем году Аларес возложит на свою голову ларскую графскую корону.
Поэтому, если не хочешь иметь внезапных неприятностей, то не поворачивайся к соседу спиной. Вот его соглядатаи и сообщили, что к каркельскому графу что — то в последнее время зачастили жрецы. И в первую очередь из главного храма Ужасного Паа. А барон Шелвак тоже не просто так решил напасть на замок ларского виконта. Думал взять брата ларского графа в плен, но в плен попал сам, да и со всей семьей. А теперь переметнулся на сторону Ларска.
То, что Пургес долго не продержится, ясно давно. Королевство прогнило насквозь. Армия ослабла. В нее вливаются громадные деньги, но они уходят впустую, как вода через песок, оседая в карманах королевских приближенных. Уж кому — кому, как не ему, командующему лоэрнской армией, этого не знать. Но сделать он ничего не может, да и нужно ли? Хоть какие — то деньги теперь перепадают и ему. А куда этим ворюгам деваться? Не поделятся, он донесет королю. Головы рубить Пургес, конечно, не будет, как — никак свои люди, опора трона, но от кормушки отстранит, передав ее другим. Вот поэтому теперь стали с ним делиться.
В последний раз заплатили целых двести золотых. Отличная сумма! Но сами положили в свои карманы в десять, а то и двадцать раз больше. Заморочили королю голову тем, что надо войско перевооружить. Вместо старых мечей дать новые, более крепкие и надежные. Старые собрали и продали за бесценок, почти даром, в западные герцогства. В действительности, цена была другая, но разницу положили в карман. А взамен поставили новые мечи.
Вот только каждый второй из них в бою против старых мечей долго не продержится. Сломается. А как не сломаться, если новые мечи заказали не у лучших оружейников Атлантиса, а в кузнях Лоэрна, теперь почти все из которых принадлежат хаммийцам. Вот те и куют, не сами, конечно, а их рабы, мечи побыстрее, да поэкономней. И вместо одного успевают выковать десять или двадцать. Но закупают у них по цене лучших мечей в Атлантисе, а разницу в цене делят с хаммийцами.
И как теперь сражаться? Дать вместо мечей палки? Пока одна надежда на чудодейственную настойку хачху. Только она еще сдерживает графа Эймудского. А иначе тот давно вторгся бы в Лоэрн вместе с этим проклятым Черным Герцогом.
Его Снурское графство не очень удачно расположено. На востоке — Пирен, на севере Каркел, а на юге Эймуд. И лишь на западе безопасные для него лоэрнские земли. Этим летом граф Эймуд, посчитав, что король вряд ли отправит на свои окраинные земли настойку хачху, решил разобраться со своим северным врагом. Чудодейственной настойки нет, мечи бракованные, местные вассалы чуть ли не все — ставленники лоэрнской знати, умеющие лишь делать деньги, да задирать нос. Пока Лоэрн соберет и бросит войска на помощь снурскому графу, они сумеют нанести поражение его немногочисленным силам и присоединить графство к мятежному Эймуду.
Всё так и было бы, если бы Гвендел не привез в позапрошлом году два мешка с листьями хачху. Два мешка листьев — это два бочонка настойки. А хватило и одного. И мечи у его солдат были старыми и надежными. Даже то, что больше половины его вассалов проигнорировали его приказ и не явились к месту сражения, даже это не спасло мятежников. Полного разгрома не вышло, да и не могло получиться при тройном преимуществе в численности войска графа Эймуда. А пиренская тысяча, узнав о поражении своего союзника, так и не вступив в сражение, повернула обратно, не дойдя до столичного города графства всего десяток верст.
То, что настойка творит с солдатами чудеса, он сам убедился год назад, когда разгромили войско мятежника Снури, чью графскую корону Гвендел получил от Пургеса Первого после той победы. Теперь он носит титул снурского графа. Но было бы непростительно глупо считать, что секрет его победы лишь в настойке хачху. Кто — то так и считает, другие, чуть поумнее, принимают его за отменного полководца. Во всех сражениях, которые принесли ему счастливые победы, он, Гвендел, принимал правильные решения. Вот и против Эймуда он не стал сразу бросать людей в бой, а дождался, когда вражеское войско повернет немного в сторону, увлекшись преследованием его конницы, и только тогда он отдал приказ на атаку.
Удар нескольких сот его солдат, превратившихся на время атаки в свирепых львов и волков, в подставившийся бок вражеской армии, оказался внезапным. Он ошеломил вражеских солдат, создал панику, они дрогнули и… побежали.
Но и эти другие, кто поумнее первых, тоже не правы. Секрет его побед в серебряном черепе, что предсказывает будущее. Но какой ценой ему даются эти откровения! Порой он просыпается в ужасе от того, что ему нагадал череп. И несколько дней ходит с больной головой и трясущимися руками. Вот и по весне серебряный череп сделал ему предупреждение. Дескать, придется использовать листья хачху, из которых он сделает настойку. Использовать — то он использует, но об этом узнает Пургес. Вызовет к себе в Лоэрн, да и спросит, откуда у него листья.
А откуда они могут взяться? Утаил во время последней экспедиции на гоблинские пустоши, где располагается плантация хачху. Утаил от короля? Пожалуй — ка на плаху. Другим такие делишки сошли бы с рук, в худшем случае попал бы человек в опалу, но ведь не на плаху же? Но у него слишком много недоброжелателей и совсем нет своих людей и союзников среди лоэрнской знати. Зато она, объединившись во влиятельные кланы, действует слаженно. Вот и нагадал череп, что ему отправляться на плаху, а значит, освободится вожделенное для многих графское место.
Неделю Гвендел после того сна ходил сам не свой, даже думал бросить графство и бежать куда — нибудь. Денег на хорошее поместье хватит. А затем немного успокоился. Ведь серебряный череп не предсказывает то, что уже определено богами. Нет, череп только предупреждает. А случится это или нет, зависит от него самого. Сможет выкрутиться, направить ход событий в другое русло, значит, выживет.
Придумал все же. Летом направил своих людишек по соседним городам, большей частью в столичный Лоэрн. Велел скупать листья хачху. Принесли ему всего пару десятков листочков вместо нескольких сотен, на которые он рассчитывал. А нет больше нигде! Оказывается, еще с весны кто — то тоже их скупает. И преуспел в этом, потому и опередил Гвендела.
Он, конечно, расстроился. Да и цены их конкуренция только задрала вверх. А потом понял, что все это ему только на руку. И когда в конце лета, после победы над войском Эймуда, его призвал к себе Пургес, Гвендел поехал к королю хоть и с опаской, но и с надеждой, что сумеет выкрутиться.