– Я тут встретил Хельмута Штолля, – пропуская слова напарника мимо ушей, продолжил я. – Помнишь, тот самый торговец, которого я в прошлом году сопровождал в Шверин. Так вот, сейчас иду к нему в лавку, заодно могу спросить и о кораблях. Сам-то он их, понятное дело, не купит, чего ради ему нарушать соглашения Ганзейского союза, но, может, что подскажет.

– А, ну-ну, – голос Лиса прозвучал неожиданно задумчиво, – поспрашивай. Я пока в порту подсуечусь. Ладно. До связи. Будут новости, звони.

Лавка Хельмута Штолля встретила меня суматошным движением.

– Чего изволит славный витязь? – поспешил ко мне один из расторопных приказчиков, по достоинству оценив пурпурный плащ и золотую фибулу с яхонтами, скреплявшую его.

– Хозяин в лавке?

Приказчик вновь смерил меня оценивающим взглядом, очевидно, пытаясь понять, достоин ли я того, чтобы из-за моего визита беспокоить достопочтенного купца.

– Он сейчас очень занят, – неуверенно начал он, очевидно, предвидя бурную реакцию на подобный ответ. – Может быть, я смогу вам помочь?

– Пожалуй, – кивнул я. – Ступай к хозяину и сообщи, что его ожидает Вальдар Ингварсон.

На лице приказчика отразилась работа мысли, сравнимая по энергоемкости со строительством тоннеля под Ла-Маншем. По всей видимости, дело, которым был занят его шеф, являлось настолько важным, что исправный служака не осмеливался потревожить его даже на краткий миг.

– О господин Вальдар! – послышалось у меня за спиной. – А я-то думаю, ваш это голос или нет.

Кнут, доверенный слуга именитого торгового гостя Хельмута Штолля, вынырнул из-за моего плеча неслышно, как тень.

– Хозяин предупредил, что вы должны прийти. – Он указал рукой на дверь, ведущую из лавки в личные покои купца. – Пойдемте, я провожу вас. А ты, – кинул он приказчику, – ступай к покупателям.

Моего предупредительного провожатого я знал без малого год. Он был воплощенное дружелюбие и доброжелательность, всегда усердный и готовый к услугам, вот только манера вечно оказываться за спиной и несколько странная для слуги почтенного торговца привычка таскать в рукаве острый, как шпиговальная игла, стилет вызывали странное ощущение ухабистости его торгового пути.

Мы прошли по темному коридору, ориентируясь почти на ощупь, и вышли во внутренний двор, где находился скрытый за дубовым частоколом высокий купеческий терем.

– Подождите чуть-чуть, я сейчас. – Кнут остановил меня возле резного крыльца. – Только доложу.

Его не было минут пять, потом он вновь появился, приглашая меня подняться в хоромы.

– Ну что, я, пожалуй, пойду, – донеслось из-за неплотно прикрытой двери. – Ни к чему, чтобы нас видели вместе.

– Не беспокойтесь, это верный человек. Я за него ручаюсь.

Кому принадлежал первый голос, я не знал, но готов был поклясться, что его собеседником был мой давний знакомец Хельмут Штолль.

– К тому же он весьма славный воин. Думаю, такой вам придется кстати. В прошлом году я собственными глазами видел, как он сразил трех разбойников, напавших на наш лагерь. На них был полный доспех, а этот молодец успел лишь выхватить меч да обмотать руку плащом. И что вы думаете, Кнут еще трубил в сигнальный рог, а негодяи уже валялись на земле, плавая в собственной крови.

– Хорошо, хорошо, – перебил его неизвестный, – пусть приходит завтра на площадь. Посмотрим, чего он стоит. А здесь мне с ним говорить не о чем, да и незачем, – нетерпеливо пророкотал незнакомый голос.

– Наверное, вы правы, – отозвался Штолль. – Кнут, проводи господина через тайный ход. Да так, чтобы ни одна живая душа не видела.

Выждав еще немного, я постучал.

– Да, входи! – донеслось из-за двери.

Я переступил порог. Купец сидел на широком ларе, уперев взгляд в какие-то записи. Светлица была пуста и, судя по первозданному порядку, царившему в ней, уже не первый час. «Быстро здесь меняют декорации», – усмехнулся я.

– Проходи, Вальдар, – произнес купец, радушно поднимаясь мне навстречу. – Вижу, ты не торопился.

Из соседней комнаты появился Кнут с блюдом, уставленным восточными яствами, наверняка приберегаемыми хозяином для дорогих гостей.

– Постой за дверью, Кнут. Да распорядись, чтобы нас не беспокоили.

Слуга молча поклонился и вышел из комнаты, оставляя нас наедине.

– Угощайся, Вальдар, – начал мой давний знакомец. – Ты говорил, что сейчас без работы? Или, может, что уже сыскал?

– Сыщешь тут. – Я скривился, будто от зубной боли.

– Отчего ж нет? – удивился Хельмут. – Видел, какое воинство собирается? Нешто вас за своих не примут?

Я посмотрел на своего бывшего работодателя.

– Принять-то, наверно, примут. Да только я что-то не слыхал, чтобы в этом войске набирали наемников. А людей мне чем-то кормить надо.

– Да, дела, – с видимой печалью в голосе протянул торговый гость. – Шесть десятков голодных ртов – не шутка. Чем же мне тебе помочь? – Он тщательно поскреб затылок, имитируя натужную работу мозга.

– Может, найдешь мне покупателя на два когга? – бросил я вопрос в пространство.

– Два когга? – переспросил купец, внезапно оживляясь. И, помолчав, добавил уже почти безразлично: – Твои или…

– Или, – вздохнул я, – потому отдам за полцены. До осени досидеть, а там, надеюсь, найдется кто из имперских гостей. К Фридриху пойду, он, я слышал, крестовый поход затевает.

– Он его уже лет десять затевает, никак не затеет, – хмыкнул Хельмут. – Я б на твоем месте на него не рассчитывал. Он хозяин не из приятных. А корабли… – Он вновь изобразил на лице задумчивость. – Новгородцы их не возьмут, им со Шверином ссориться не с руки. Ганзейцы, понятное дело, тоже… Разве что венецианцам предложить? Там сейчас наши корабли очень в цене. Вот только как они мимо Киля пойдут? Голштейн со Шверином в союзе.

Я развел руками.

– Ладно, подумаем, – махнул Штолль. – Да ты угощайся! Всю вашу ораву я не накормлю, но тебя-то хоть до отвала. Постой, – купец хлопнул себя ладонью по лбу, – какой же я дурак! У меня есть для тебя и твоих парней прекрасное дело.

Можно было поклясться, что мысль об этом «прекрасном деле» ни на минуту не оставляла предприимчивого ганзейца весь сегодняшний вечер. Но раз уж гостеприимному хозяину отчего-то вздумалось слегка облапошить незадачливого гостя, почему бы не дать ему возможность поверить, что затея удалась? Я вопросительно взглянул на Штолля, принимая вид воплощенного внимания и полной готовности к действию.

– Послушай, Вальдар, ты знаешь, кто такой Володимир Муромец?

– В городе рассказывают, – неопределенно бросил я.

– Что же именно? – скороговоркой произнес Хельмут.

– М-м… Витязь славного рода, проливал кровушку за Русь. Говорят, что против князей дрался, а потом скитался Бог знает где. Теперь вернулся и, как я погляжу, снова готов к драке.

– Оно все так, – растягивая слова, произнес купец, – но дело в том, что выступает сей витязь за единую Русь. А единая Русь – стало быть, и единые пошлины, и княжьего разбоя меньше. Так что торговля оживет, страна окрепнет, а там, глядишь, он и путь на Восток расчистит…

Более всего во вдохновенном монологе Хельмута меня повеселило заявление о расчистке пути на Восток. Однако рассказывать купцу о том, какие неисчислимые полчища надвигаются на Русь из-за диких степей, было по меньшей мере странно. Откуда бы мне, северянину, знать такие подробности из жизни Орды?

Штолль говорил еще довольно долго, явно стараясь произвести на меня впечатление грандиозностью замыслов. Он был бы, вероятно, весьма удивлен, когда б узнал, что в моей исправно кивающей голове роятся сейчас видения сказочного Хорезма, вернее, еще более древнего, чем сам Хорезм, тонущего в струящихся песках, забытого города в пустыне Кызылкум, где, скрытая от чужих глаз, ожидает нас с Лисом камера перехода.

– …Да вот беда, голова у Муромца отчаянная, прямиком в самую гущу лезет. Не ровен час поляжет в бою, и конец делу. Так я и думаю, а что, ежели я тебя с твоим отрядом найму Муромца оберегать? Стражу он себе набирать не желает, так уж ты просто держись поблизости да примечай, где какая беда да опасность может случиться. Ну а от меня, да что там, от всех ганзейцев тебе любая помощь будет.