– По-моему, он застрял, – философски изрек я, останавливаясь возле Лиса на почтительном отдалении от пещеры, чтобы не попасть под каменный дождь.

– Точно, – кивнул Лис, утирая тыльной стороной ладони пот с закопченного лица. – Картина называется «Привет от Винни-Пуха». Видно, кто-то слишком много ест… – Он осекся на полуслове. – Капитан, мы с тобой два идиота! Что мы стоим, он же сейчас окаменеет!!!

Слова напарника холодным душем смыли эйфорию. Никаким штопором невозможно было бы извлечь подобную кремниевую пробку из узкого горлышка пещеры. Да и предстоящая встреча с криптобиологами, грозившими в случае потери тролля превратить в камень нас самих, тоже не слишком радовала.

– Лис, его надо затолкать в пещеру! Хватай щиты и копья…

Объяснять дальнейшее было излишне. Укрываясь за щитами, мы приблизились к бушующему троллю и начали тыкать его копьями в нижнюю часть туши, стараясь активизировать рвение криптобиологического экспоната.

– Ну, давай, миленький, давай! – во все горло орал Лис, раз за разом посылая копье вперед. – Сейчас же солнце взойдет! Тебе же тогда каюк!

В отчаянии я откинул щит, перехватил копье поудобнее и… рухнул наземь, получив по лбу увесистым куском скальной породы.

Долго ли я был без сознания, сказать трудно. Вряд ли более пяти минут. До боли знакомый звон сотен маленьких колокольчиков в голове привел меня в чувство. Приподнявшись на локте, я приложил ладонь к лицу и ощутил на нем что-то теплое и липкое. Кровь. Однако боли нет, только в голове шумит. Глаза открылись с большим трудом, и сквозь красный туман просматривался Лис, картинно опирающийся на то, что еще совсем недавно именовалось тролльими или же, быть может, троллячьими окороками.

– Ну шо, Капитан, очухался? Смерть прошла, утри слезу. – Он подал мне руку, помогая встать.

– Ну… как тут? – как можно более внятно произнес я, не то чтобы желая выяснить положение дел на острове, а для того чтобы услышать свой голос.

– Как? – криво усмехнулся Лис. – Как в сказке, чем дальше, тем страшнее. Вот это, – он похлопал ладонью по довольно округлым окаменевшим ягодицам несчастного тролля, – это называется – полная задница. А вон то, – он ткнул рукой в сторону моря, – наши с тобой сподвижники спешат из беды отцов-командиров выручать. Так что, милорд, разлеживаться не время, пора готовить приветственную речь.

Забравшись на спину окаменевшему троллю, Лис вещал перед шестью десятками суровых воинов, стараясь придать своему хитрому лицу как можно более мужественное выражение.

– Братья и дружина! Ни для кого из вас не секрет, какими врагами до сегодняшней ночи были я и Вальдар Ингварсен. Всем вам известно, что я дал клятву не возвращаться в Шверин без головы моего нынешнего побратима. Может ли кто-нибудь из вас упрекнуть меня, что я когда-либо не держал слово?

– Нет! – донеслось из толпы.

Лис воздел руку вверх, останавливая свою и мою дружины, готовые разразиться славословиями по поводу неподражаемой Лисовской честности. Это было чистейшей правдой. За годы работы в Институте мой напарник виртуозно овладел искусством сохранять репутацию «честного малого», на какие бы уловки нам ни приходилось пускаться.

– Так скажите мне теперь, – продолжал красноречивый Венедин, – что же делать далее, коли преступить свое слово я не могу, а поднять оружие против доблестного Вальдара Ингварсена отныне было бы для меня великим бесчестием, ибо отвагой своей он нынче жизнь мою от чудища злого спас?

Ратники зашумели, наперебой спеша выразить согласие со словами Лиса.

– Дело говоришь, дело! – неслось из толпы.

– Посмотрите на эту кровь! – Оратор ткнул пальцем на белую полотняную повязку с красным пятном на лбу «новоиспеченного родственника». – На поле брани она смешалась с моей. – Он торжественно продемонстрировал благодарной публике кровоточащую ссадину на руке. – Волей Небес всевидящих, волей Того, в чьих руках судьбы всякого живущего, с нынешнего дня мы братья кровные, страшной битвой по гроб жизни соединенные. Божье ли дело мне поднять руку на кровного брата?

– Негоже! – загомонили закаленные в битвах ратники.

– Вот и я говорю – негоже! – Лис спрыгнул с каменной поясницы и встал рядом со мной. – Брат мой старший, пути назад для меня нет, ибо слово свое я нарушить не могу. А путь вперед, куда бы он ни вел, с сего дня рядом с тобой будет. Командуй, брат, куда идти?

Я готовился к ответной речи с самого рассвета, но слова и обрывки фраз крутились в голове каруселью, вовсе не желая выстраиваться в сколько-нибудь связную последовательность. Кроме того, представьте мою досаду: почти год не вылезать из стычек, пережить три сражения, выиграть два рыцарских турнира без единой царапины и так бездарно получить по голове камнем, пытаясь пропихнуть в пещеру толстый филей незадачливого тролля.

Я свел брови к переносице, мучительно пытаясь собраться с мыслями.

– В Новгород поплывем, – услышал я собственный голос, казавшийся странно чужим и далеким.

Лис приложил руку к груди и поклонился.

– Немногословно, но конкретно. Капитан, ты сам-то идти можешь?

– Да уж постараюсь.

Я оперся на копье как на посох и, оттолкнувшись от скалы, попробовал сделать пару шагов. Островок слегка покачивался, но при известной привычке ходить по корабельной палубе это было вполне терпимо.

– В Новгород! – радостно кричали дружинники. – Добро!

Отряды, состоящие преимущественно из венедов, свеев и данов, прекрасно знали Хольмгард,[3] тем более что после недавней зимовки в его стенах многих воинов связывали с этим городом весьма тесные узы.

Вскоре два когга отошли от острова и взяли курс к берегам Гардарики,[4] сопровождаемые толпой крикливых чаек, нагло требующих платы объедками за постой.

Я лежал в крошечной каюте на корме своего корабля, закутавшись в длинный багряный плащ с серебристой каймой, обязательный атрибут военачальника в далеком уже, слава Богу, Шверине, и вспоминал славный град Новгород, каким я его застал несколько месяцев тому назад.

На тот момент я, согласно легенде, дальний родственник короля Вальдемара Победоносного, вынужден был бежать из родных краев, спасаясь от своего троюродного дяди, старательно прореживающего ряды возможных претендентов на трон. Под моим началом уже состояла ватага не то разбойников, не то стражей, одним словом, честных наемников. Старательно кружа вокруг объектов разработки, я пытался как можно ближе подобраться к графу Генриху фон Шверину, но все мои попытки были тщетны.

Меня вовсе не устраивал вариант попросту поступить под знамена гордого северного властителя и шаг за шагом подниматься все выше, чтобы наконец получить возможность выполнить порученное нам с Лисом задание. Я мог бы состариться прежде, чем это удалось, но случая преодолеть одним махом весь лестничный пролет все никак не представлялось. «Ищите лифт» – гласила одна из институтских аксиом. Спорить с этим было трудно, но дело не клеилось. «Если не удастся найти лифт, ищите лифтера, а лучше лифтершу, – утверждало первое следствие аксиомы. – Уж они-то точно должны знать, где он».

Неведомо, чем бы увенчались мои поиски, когда б не счастливый случай. Однажды, когда я в грустных размышлениях торчал в какой-то захолустной корчме, в голове прорезался бодрый голос Лиса:

– Але, Капитан! Ты там жив? Воспрянь из праха! Я шо архангел Гавриил в образе голубки Пикассо с веткой укропа в зубах спешу тебе доставить благую весть.

– Лис, что ты тарахтишь?– хмуро поинтересовался я.

– Нет, ну ты не ценитель, – обиделся мой напарник. – Какой смысл приносить тебе благие вести, когда ты их принимаешь с такой хмурой мордой фейса на лице.

Моему другу повезло больше, чем мне. Он командовал отрядом венедской гвардии при дворе графа Шверинского. Обученные Лисом стрельбе из ростовых английских луков, вчерашние охотники с берегов Лабы и Немана были гордостью грозного Генриха Шверинского, весело проводившего время в боях то с королем Вальдемаром Победоносным, то с ближайшим соседом, императором Священной Римской империи Фридрихом II. Однако для успешного свершения того, что мы задумали, Лисовская протекция не годилась. Официально мы даже не догадывались о существовании друг друга.