Мемуары и донесения французских моряков напрочь опровергают это заявление. Нищие, голодные команды, содержавшиеся на кораблях в полутюремном режиме, оцепленные армейскими кордонами (чтобы не разбежались), но постоянно таявшие из-за гигантского дезертирства и болезней — о какой подготовке тут можно говорить! Тем более, говорят французы, учения подобного рода должны были согласовываться с портовым капитаном, а начальство порта такого разрешения не давало. Нам кажется, что французская точка зрения более правдоподобна, однако мы не можем исключать полностью как-либо учений испанского флота на рейде Тулона.

Но вернемся к нашему повествованию.

29 января 1743 года умер кардинал Андрэ-Эркюль де Флери. Со смертью этого человека уходила в прошлое осторожная и взвешенная французская политика, Людовик XV, дорвавшийся до власти, решил втянуть королевство в войну, так как мечтал о славе и почестях. Но война против Австрии на суше означала и войну против Англии на море.

Поэтому, начиная с лета 1743 года, на флот начинают выделяться большие средства. Ремонт испанцев в Тулоне и подготовка к выходу Флота Леванта резко форсируется. С помощью насильственной вербовки удалось набрать 5000 человек в Провансе и Лангедоке (часть из них сняли с 30 торговых судов в Марселе), а также 10000 рекрутов из внутренних областей Франции. Вербовщики не брезговали никем — в этом плане наш читатель вправе вспомнить великолепный фильм «Фан-Фан Тюльпан», где показана процедура вербовки солдат. В экипажах оказалось много бродяг, воров, хронических больных, убийц, насильников, для которых армия была местом, где можно было избежать правосудия. Часть новобранцев пополнила испанские экипажи которые продолжали таять естественным образом если в мае количество испанских матросов составляло 7000 человек, то к ноябрю — уже 6084 человека, дезертировало около 1000 матросов.

К январю 1744 года французы вооружили 21 корабль и имели 7956 матросов. 26 января де Кур вышел на внешний рейд Тулона. Мэтьюс, Роули и Лесток (начальники английских эскадр) отсалютовали французам одиннадцатью залпами, но блокады не сняли.

В это время на английской эскадре дела также шли неважно. Корабли, находившиеся в море без малого год, уже текли, большая смертность экипажей и дезертирство заставили британцев пополнять свои команды в Италии, и даже в Испании и Франции, причем методы английских вербовочных команд мало отличались от методов их коллег из королевства Людовика XV.

7 февраля в Тулон прибыло 1000 испанских солдат (из 2000 вышедших из Барселоны, остальные по пути дезертировали), которые должны были пополнить экипажи Наварро. Уже неделю спустя после прибытия 150 человек из них пустилось в бега, еще 300 матросов было госпитализировано, что заставило Наварро разоружить 4 самых слабых испанских корабля и перевести их команды на остальные линкоры. 19 февраля 1744 года де Кур встал на якорь около острова Сент-Маргарит. Вечером к нему присоединились испанцы. Мэтьюс, видя это, приказал в случае выхода эскадр с рейда игнорировать французов и атаковать испанцев. Ситуация осложнялась тем, что Франция и Англия официально не были в состоянии войны, поэтому Мэтьюс разрешил своим кораблям открывать огонь по французам только в ответ на их стрельбу.

20 февраля 1744 года впередсмотрящие английской эскадры завидели союзный флот, вышедший из Тулона к Йерским островам. Эскадра Мэтьюса в это время дрейфовала в беспорядке у южного прохода между Йерами и материком (так как англичане ожидали, что французы и испанцы поведут корабли к Италии), имея слабый ветер с востока. Обнаружив союзников, шедших Северным проходом (по направлению к берегам Испании), британцы устремились в погоню, которой, однако, мешали слабый ветер и обросшие днища кораблей. У французов и испанцев днища — наоборот — были «чистые», поэтому, по признанию участников боя, на каждый узел англичан французы легко могли дать три.

В 13.00 наступил штиль и британцы встали на якорь. Также поступили и союзники. В 18.00 Мэтьюс приказал лечь в дрейф на левом галсе, между эскадрами противников расположились фрегаты и легкие суда, следившие за маневрами противника.

Вечером на борт флагманского «Намюр» прибыл командующий авангардом вице-адмирал Лесток и спросил, будут ли какое-либо распоряжения по поводу предстоящего сражения, но Мэтьюс в ответ заметил, что погода холодная и посоветовал ему возвратиться на свой корабль. Лесток был оскорблен — в ответе Мэтьюса ему увиделось пренебрежение к нему, Ричарду Лестоку, заслуженному офицеру флота, и со стороны кого? Со стороны выскочки-адмирала, согласившегося командовать Средиземноморской эскадрой, чтобы поправить свои финансовые дела!

Эта невинная с виду сцена привела к тулонскому судилищу. Возможно, Мэтьюс и не имел намерений оскорбить Лестока, поскольку вице-адмирал был тяжело болен (у него был рак желудка, и о недомогании командующего авангардом Мэтьюс не раз писал лордам Адмиралтейства), но Лесток воспринял эти слова именно как оскорбление.

Утром 21 февраля Мэтьюс поднял приказ держать кораблям строй фронта, а второму (Лестоку) и третьему (Роули) дивизионам прибавить парусов. Следует отметить, что англичане были разбросаны, выполнить приказ адмирала мешал слабый ветер и тяжелая зыбь. На тот момент англичане имели следующие корабли:

— Авангард в составе 11 линейных кораблей, 1 фрегата и 1 брандера под командованием вице-адмирала Ричарда Лестока, державшего флаг на 90-пушечном «Нептун»;

— Центр -11 линейных кораблей, 2 фрегата, 1 брандер, 1 госпитальный, 2 мелких. Командующий — адмирал Томас Мэтьюс, флагман — 90-пушечный «Намюр»;

— Арьергард под флагом контр-адмирала Уильяма Роули. 12 линейных кораблей и 1 фрегат. Роули находился на 90-пушечном «Барфлер».

Всего — 34 линейных корабля, 4 фрегата, 2 брандера и 3 мелких судна.

Им противостоял флот союзников в следующем составе:

— Авангард из 8 линейных кораблей, 1 госпитального и 1 брандера под командованием шефа д'эскадр Пьера де Габарэ, державшего флаг на 74-пушечном «Эсперанс»;

— Центр под командованием лейтенант-генерала Жана де Ла Бриера де Кура — 8 линейных кораблей, 4 фрегата, 2 брандера, флагман — 74-пушечный «Террибль»;

— Арьергард — испанская эскадра хефе ди эскуадра Хуана Хосе Наварро — 12 линейных кораблей, флаг на 114-пушечном «левиафане» «Реал Фелипе».

Всего 28 линейных кораблей, 4 фрегата, 3 брандера, 1 госпитальное судно.[68]

К этому следует добавить, что у испанцев из двенадцати кораблей шесть были «королевскими», то есть боевыми полноценными кораблями (это 114-пушечный «Реал Фелипе», 80-пушечный «Санта-Изабель», 70-пушечный «Констант» и 64-пушечные «Америка», «Эркулес» и «Сан-Фернандо»), а остальные представляли собой зафрахтованные морским министерством частные суда. «Брильянте», «Собербио», «Орьенте», «Подер», «Алькон» и «Нептуно», хотя и числись в испанской эскадре 60-пушечными, несли по 52–54 пушки, причем калибры орудий у них были не более 18 фунтов.

Таким образом французы и испанцы имели 1806 пушек против 2280 орудий у англичан, причем вес бортового залпа, учитывая разницу в калибрах, обусловленную вышеописанными причинами, у англичан был намного больше.

Что касается экипажей — союзники имели 19100 человек против 16585 у британцев. Однако, как справедливо отмечает испанский историк Карлос Мартинес-Вальверде в своей статье «Кампания дона Хуана Хосе Наварро в Средиземном море, 1742–1744 годы»: «меньшее количество моряков требует и меньшее количество провианта и воды, что является важным фактором при длительной блокаде. В ходе сражения значимость имеют только артиллеристы и те, кто находится при снастях и при подносе боеприпасов вместе с разумным резервом для восполнения потерь; излишнее количество прочих на корабле скорее приносят вред, так как они только мешают и умножают потери», поэтому не стоит считать превосходство союзников в людях большим плюсом франко-испанского флота. Скорее — это минус. Вместе с тем, учитывая длительность блокады и большие потери от болезней и дезертирства, едва ли английские корабли имели полный состав экипажей по Штатам.