Военно-исторический журнал. 1995. № 2. С. 17

О Жукове сложено много легенд. Среди них есть и такая: во время войны он спас Ленинград от захвата немцами.

Давайте посмотрим, так ли это было на самом деле. Начнем с того, что на протяжении двух веков район вокруг Питера укреплялся всеми русскими царями. Взять Питер штурмом было невозможно. Он был самым укрепленным городом мира. Вдобавок к Ленинграду летом и ранней осенью 1941 года отошел весь Балтийский флот. В районе Ленинграда была сосредоточена небывалая мощь — 360 орудий морской артиллерии, из них 207 — береговой и 153 — корабельной. Подобного количества артиллерии в годы Второй мировой войны не было ни на одной из военно-морских баз (ВИЖ. 1973. № 6. С. 37). Речь идет не о полевой, а о морской артиллерии. Тут преобладали большие калибры. Ничего равного этой концентрации огневой мощи и брони германская армия противопоставить не могла.

Кроме того, Ленинград защищали четыре советских армии: 8-я, 23-я, 42-я и 55-я. Оборона этих армий опиралась на мощную сеть укрепленных районов.

Небо Ленинграда защищал корпус ПВО. «Наивысшая плотность зенитной артиллерии при обороне Москвы, Ленинграда и Баку была в 8-10 раз больше, чем при обороне Берлина и Лондона»

(Советская военная энциклопедия. Т. 1. С. 289). Помимо этого — зенитная артиллерия боевых кораблей. Ленинград прикрывала авиация Балтийского флота и Ленинградского фронта.

Штурмовать Ленинград было бы безумием. Гитлер на это безумие не пошел.

Вспомним еще раз «предсказания» Жукова, которые он якобы еще 29 июля 1941 года высказал Сталину: «Без дополнительных сил немцы не смогут начать операции по захвату Ленинграда и соединению с финнами» (Воспоминания и размышления. С. 300). Из мемуаров Жукова прямо следует, что Ленинграду не грозила опасность штурма. После июля 1941 года ситуация изменилась: германских войск под Ленинградом не прибавилось. Наоборот, их стало меньше, причем значительно меньше.

Главной ударной силой, которая шла на Ленинград, была 4-я танковая группа Гёпнера. Жуков получил приказ прибыть в Ленинград. А Гёпнер получил приказ на перегруппировку 4-й танковой группы с ленинградского направления на московское.

В романе Александра Маковского «Блокада» описан момент первого совещания, которое проводил Жуков в штабе Ленинградского фронта. Звенит телефон, кто-то истошно кричит в трубку: «Немцы!» Все присутствующие в панике бросаются что-то делать, и только невозмутимый Жуков спокойно спрашивает: «Какие немцы?» Всем присутствующим непонятно спокойствие Жукова, ведь надо срочно предпринимать какие-то меры, чтобы остановить прорвавшегося врага. Но оказывается, что спокойствие Жукова объясняется его ясным пониманием обстановки. Он знает, что у немцев нет сил для штурма города.

Роман Маковского — художественный вымысел. Но вопрос поставлен верно: какие немцы? Сил у германской армии для штурма Ленинграда было явно недостаточно. После перегруппировки 4-й танковой группы на московское направление под Ленинградом не осталось ни одного немецкого танка. Так что штурма можно было не бояться. И приписывать Жукову заслугу в спасении города тоже не стоит.

И еще. Когда мы говорим об обороне Ленинграда, надо задуматься над тем, как противник у Ленинграда оказался. Как случилось, что аэродромы Северо-Западного фронта оказались у самых границ и почему они попали под гусеницы танков Гёпнера и Манштейна? Как случилось, что ни одна из дивизий Северо-Западного фронта (и всех других фронтов) не стояла в обороне? Как случилось, что мосты через Неман и Даугаву попали в руки противника? Как случилось, что Псковский и Островский укрепленные районы не были заняты нашими войсками и были захвачены противником сходу? Неужели начальник Генерального штаба генерал армии Жуков за все эти безобразия не должен нести ответственности?

Итак, за что же мы поем славу Жукову? Славу поем за то, что Жуков своим предвоенным планированием, своими приказами в первые часы и дни войны поставил войска Северо-Западного и всех других фронтов в такое положение, в котором они были обречены на разгром. Своими действиями Жуков по существу открыл противнику дорогу на Ленинград. И не только на Ленинград.

Выходит, что Жуков, находясь в Ленинграде, «предотвратил» штурм города, который германским командованием не планировался и не замышлялся[8].

После Ленинграда — Москва.

Однажды кто-то из советских генералов объявил Жукова гением за то, что тот остановил фашистские полчища у стен Москвы. Сказано сильно. Однако немецкие документы говорят о том, что к стенам Москвы германская армия подошла на последнем дыхании. Она была уже обессилена и обескровлена непрерывными боями и сражениями, потому остановилась сама, независимо от контрнаступления Красной Армии и за несколько дней до его начала. Наступление германской армии на Москву захлебнулось в крови солдат Красной Армии. Непрерывные многомесячные сражения истощили силы вермахта.

Самую полную картину развития германской армии в предвоенный период и ходе войны дал генерал-майор Б. Мюллер-Гиллебранд в книге «Сухопутная армия Германии. 1933–1945 гг.».

Достаточно прочитать всего одну страницу этой книги, чтобы оценить состояние германских войск после сражения за Киев. Мюллер-Гиллебранд пишет, что осенью 1941 года германские танковые дивизии располагали 35 % своей первоначальной боеспособности, «поэтому должна была наступить оперативная пауза. <…> Наши войска накануне полного истощения материальных и людских сил. <…> Маневренность и наступательная мощь наших войск исчерпана. Самое большое, на что мы можем рассчитывать, это — подойти северным флангом группы армий к Москве и занять 2-й танковой армией излучину Оки северо-западнее Тулы. (Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии. 1933–1945 гг. Т. 3. С. 23.)

Кроме того, в середине ноября 1941 года «запасы горючего в рейхе были исчерпаны» (К. Рейнгардт. Поворот под Москвой. М.: Воениздат, 1980. С. 138). Так что не велика разница, появился Жуков под Москвой или не появился.

Во-вторых, нельзя не согласиться со сталинским телохранителем[9], который резонно рассудил:

Жукова порой заносило высокомерие, и он терял над собой контроль. Что значит он не сдаст Москву? Ставка на Западный фронт перебросила с Урала, Сибири и Казахстана 39 дивизий и 42 бригады. Без них даже золотой Жуков неизбежно померк бы навсегда. (А.Т. Рыбин. Сталин и Жуков. М.: Гудок, 1994. С. 23.)

А в-третьих, надо повторить все тот же вопрос: как и по чьей вине гитлеровские полчища появились у стен Москвы? Как это «маршал Победы», имея в 36 раз больше самолетов, чем требовалось для обороны, допустил врага на свою территорию? И отчего этот гениальный полководец оказался у самой Москвы?

Чтобы остановить три тысячи германских танков на самой границе и не позволить им вступить на нашу территорию, Жукову 22 июня 1941 года было достаточно на всем советско-германском фронте иметь всего одну тысячу советских танков. В крайнем случае полторы тысячи. Как могло случиться, что, имея 25479 танков, великий полководец оказался у стен столицы СССР?

Когда говорят о славных делах Жукова под стенами Москвы, я вспоминаю академический курс истории войн и военного искусства, который нам читали в Военно-дипломатической академии. Все у нас в начале войны якобы было не так, а потом командование Красной Армии начало набираться ума. И вот на одной из лекций нам рассказывают, что впервые войсковая разведка была правильно организована в наступательных боях советских войск на реке Ламе в январе 1942 года.