На земле валялись выбеленные солнцем кости. К ее ужасу, она вдруг почувствовала легкое головокружение.

Очевидно, Бойд перехватил направление ее взгляда.

— Это кости коровы, Абигейль.

— Коровы? — тихо переспросила она.

— Да, некоторые гибнут во время пути.

— Она что, заболела?

Он пожал плечами.

— Может быть… А может, повредила ногу. А телята, которые рождаются в пути, не выдерживают перегона, и их приходится пристреливать.

Кровь отлила от ее лица.

— Не слишком ли это жестоко?

— Не более чем оставить его на растерзание юлкам или дать умереть от голода.

— О… — Абигейль понимала, что ее голос звучит очень тихо, но она не умела подавлять в себе сострадание так же быстро, как оно возникало. Затем у нее появилась утешительная мысль. — По крайней мере, это не человеческие кости.

— Нет, конечно. — Он показал в сторону от дороги, по которой перегонялся скот. — Людей хоронят в неглубоких могилах по краям дороги.

— Людей? — воскликнула Абигейль, крепче ухватившись за поводья.

— Перегон скота — очень трудное дело. Погода, тяжелая работа, болезни… — Она уже собралась кивнуть в знак понимания, но он продолжил: — И потом, некоторых убивают.

— Убивают? — Она попыталась проглотить застрявший в горле комок страха.

— Беспечных погонщиков или колонистов, которые не следили за появлением индейцев.

Ее взгляд немедленно зашарил по окрестностям в поисках воображаемых краснокожих, готовящихся напасть на них.

Седло под Бойдом заскрипело — он приподнялся на стременах, всматриваясь в даль.

— Но нам нечего бояться. А теперь мне нужно ехать вперед.

Абигейль почти не заметила его отъезда, продолжая выискивать неуловимых дикарей. Время тянулось чрезвычайно медленно, и она чувствовала, что волосы на голове шевелятся от опасения быть снятыми вместе со скальпом, и каждый волос стоит на страже, как бы готовясь к обороне. Когда рядом с ней неожиданно появился погонщик, она чуть не завизжала от страха, прежде чем поняла, что человек в огромном сомбреро совсем не похож на индейца.

— Сеньора Ферчайлд?

Ей удалось спокойно ответить:

— Да, Антонио?

— Сеньор Харрис скоро собирается разбить лагерь.

Она с трудом оторвала взгляд от угрожающей линии кустов можжевельника и посмотрела на Антонио.

— Откуда ты знаешь?

Антонио указал на восток. Она увидела, что Бойд, проскакав по кругу, поставил свою лошадь боком к стаду.

— Это означает, что он намерен остановиться? — спросила Абигейль, все еще не разбираясь в их необычных сигналах, которые, казалось, знали все, кроме нее.

— Посмотрите, куда направлена голова его лошади.

Абигейль кивнула.

— Он хочет, чтобы мы повернули стадо туда же.

Посмотрев в указанном направлении, она заметила дымок. Значит, кухня уже прибыла и готовится обед.

— Спасибо, Антонио.

— Не за что, сеньора. — Он коснулся рукой широченных полей сомбреро и поскакал вперед.

Абигейль уже знала, что помимо заботы о запасных лошадях ему вменено в обязанность помогать повару. Воспользовавшись кратким перерывом, он должен был быстро вернуться на свое рабочее место. Очень любезно с его стороны использовать столь редкий для него перерыв на то, чтобы сообщить ей об остановке на обед.

Добравшись до лагеря, Абигейль с облегчением слезла с лошади. Она знала, что сейчас стадо будет отдыхать или пастись, и очень надеялась, что охрану не снимут и часовые продолжат наблюдать за обстановкой. Где-то в спине кольнуло, она представила себе острую боль, которую вызовет летящая со свистом стрела. Странно, почему все вокруг так спокойны при такой неминуемой опасности.

Пообедала она одна, все время надеясь, что подойдет Бойд, сядет с ней рядом, и она расскажет ему о мучивших ее опасениях. Но он, очевидно, был занят и так и не появился. Лишь только тогда, когда повар уже закрывал крышку котла, он подъехал и, пока ему меняли лошадь, быстро съел миску холодных бобов, а затем ускакал обратно.

Собрав все мужество, Абигейль снова села в седло и поехала, зорко оглядывая окрестности. Когда один из погонщиков протяжно закричал, погоняя коров, ей показалось, что это прозвучал военный клич атакующих индейцев. Ожидая новых подобных воплей, она с недоумением смотрела, как стадо и погонщики продолжают обычное размеренное движение.

Вторая половина дня проходила очень тяжело. Глаза болели от пристального разглядывания окрестностей, а шея совсем закостенела. Страх держал ее в постоянном напряжении. Неожиданно Абигейль со всей прямотой спросила себя, разумно ли ее участие в этом перегоне, Ведь если она погибнет в результате нападения индейцев, маленький Майкл останется сиротой. Сердце сжалось, и она начала сожалеть об опрометчиво принятом решении и испытывать муки совести. Ей необходимо собрать все силы, чтобы вовремя заметить индейцев.

Она подняла голову и заметила неподалеку Бойда. Тот медленно вертел шляпой над головой. Погонщики ответили ему тем же жестом и рассыпались вокруг стада. Абигейль поняла, что они, наконец, останавливаются, и не знала, радоваться ли этому или беспокоиться еще больше — ведь сейчас они представляли собой прекрасную мишень. Огромную незащищенную мишень.

Хотя она видела в фургоне с припасами целый ряд ружей, это не успокоило ее, так как в случае необходимости оружие не может быть быстро приведено в готовность.

— Миссис Ферчайлд, могу ли я забрать вашу лошадь?

Абигейль резко повернулась и увидела улыбающееся лицо Билли Кендалла.

— Очень любезно с твоей стороны, Билли.

— Пустяки, мэм. — Он не спеша снял с лошади седельные сумки и передал ей.

По пути к костру она забрала из фургона свой спальный мешок. Бойд говорил, что некоторые погонщики прячут в постели свои сбережения, и, если кого-нибудь застают копающимся в чужих пожитках, ему несдобровать. Поэтому с постелями обращаются бережно, их охраняют. Но в данный момент Абигейль больше заботило то, как остаться живой, чем сохранность своего кошелька. Она вообще была готова отдать всю выручку от продажи скота за безопасное возвращение домой.

С постелью и седельными сумками в руках она уселась рядом с костром, не в силах заставить себя взять миску с бобами или кружку кофе. Прижимая к себе знакомый сверток со спальным мешком, она в тысячный раз желала только одного: очутиться в своем доме на ранчо.

Когда, наконец, у костра появился Бойд, Абигейль уже не надеялась остаться в живых. Все они погибнут, как и стадо, которое они гонят.

Бойд сел рядом с ней, вытянув ноги, и она почувствовала безумное желание предложить ему отбросить все предосторожности и ухватить немножко счастья перед тем, как улечься в могилу. К черту все последствия. Мертвым им уже будет наплевать на сплетни.

— Ты уже ела? — спросил Бойд, поглядев на ее руки, вцепившиеся в лежащий на коленях спальный мешок.

Проследив за его взглядом, Абигейль увидела, что ее пальцы побелели от напряжения. Она не могла расслабить их.

— Я не голодна.

Его брови поднялись.

— Мы уже, кажется, говорили об этом. Необходимо есть, независимо от того, голодна ты или нет. Иначе ты не сможешь провести целый день в седле.

— Ну и что? — мрачно сказала она.

Он нахмурил лоб.

— Я тебя не понимаю.

— Если нам предстоит умереть, то зачем беспокоиться о пребывании в седле? Зачем есть? Зачем вообще что-нибудь делать?

— О чем ты говоришь?

Абигейль еще ближе прижала к себе постель.

— Индейцы, — прошептала она, боясь даже громко произнести это слово, опасаясь, что это послужит для них сигналом начать набег из темноты.

Неожиданно Бойд громко расхохотался. Абигейль в недоумении заморгала, но затем, сузив глаза, едва преодолела порыв ударить его.

— Почему ты смеешься?

Он вытер выступившие на глазах слезы, продолжая трястись от смеха.

— Потому, что ты чертовски серьезна.

— Смерть едва ли заслуживает смеха.

— А почему ты решила, что должна умереть?