Нормальный человек чувствует в других людях биение жизни. Он может быть тактичным, но не из внутреннего затаенного лицемерия, но потому, что способен чувствовать боль другого человека. Он сознает всю глубину чувств, которые может испытывать другой.
Нормальный человек чувствителен в истинном смысле этого слова. Он живо откликается на нужды и побуждения других не только умом, но всем своим существом, всем своим организмом, в котором его ум и тело в равной степени испытывают воздействие внешних стимулов. Я бы отделил ментальную невротическую чувствительность от открытости нормального человека. Я хочу особо разъяснить этот пункт, потому что есть много весьма проницательных невротиков, которые очень точно разбираются в личностях окружающих их людей. Но они, как мне думается, не могут прочувствовать ситуацию, в которой находятся, так как не испытывают, а разыгрывают отвергаемые и отрицаемые ими чувства. Так, например, какой–ни- будь блистательно образованный человек может, сидя за обеденным столом в обществе рассуждать о каких‑то философских проблемах. Он превосходно понимает уровень слушателей, но он не понимает, что навязывает им тему разговора. Он слишком занят выплескивая свою потребность во внимании и признании собственной важности. Вот почему психотерапевт, помимо того, что он должен учиться воспринимать оттенки личности других людей, просто обязан быть душевно здоровым человеком. Если же он сам не здоров, то начинает выказывать лишь свою потребность в признании своей необходимости, например, для пациентов, чем сводит на нет любую пользу, какую могли бы принести больным его глубокие знания.
Нормальный здоровый человек не страдает от «предвкушений и ожиданий», которые помогают ему убегать от пустоты настоящего. Один пациент сказал мне: «Раньше я рассуждал так: я не хочу быть богатым, потому что богатые, должно быть, очень несчастные люди. У богатых есть все, что они хотят, следовательно им нечего ожидать, им нечего предвкушать. Теперь–то я понимаю, что если вы можете наслаждаться и радоваться в каждый данный момент, то вам совершенно не нужно чего‑то ждать.
Нормальный человек не путает надежду с планированием. Он может составлять планы и сценарии будущих ситуаций, но не тонет во множестве планов, само количество которых лишает его настоящего. Кажется, что некоторые невротики, откладывают все свои действия на будущее, накапливают их там, и поэтому никогда не получают от них радости теперь. Думаю, что это поведение берет свое начало в раннем детстве, когда жить собственной жизнью, делать именно то, что хочется сейчас, означало быть отвергнутым или покинутым родителями, которые ожидали от ребенка совершенно иных действий, иного поведения. Ребенку приходилось откладывать свои дела, свои игры, в надежде, что когда‑нибудь в будущем он сможет в полной мере насладиться ими. Этим можно объяснить так часто встречающуюся в детстве мысль: «Я буду так счастлив, когда стану взрослым». Думается, что невротики переносят этот детский принцип в свою взрослую жизнь. Здоровый же человек, оставив нереальные надежды и борьбу за будущие удовольствия, получает возможность жить так, как ему угодно.
Невротик живет «хотениями», здоровый человек — «потребностями». Для невротика захотеть то, что ему действительно нужно, означает ощутить первичную боль, и поэтому он вынужден довольствоваться суррогатами — чем‑то реально для него достижимым. Здоровый человек имеет простые потребности, потому что хочет того, что ему действительно нужно, а не символических заменителей. Невротик может хотеть выпивки или сигарет, престижа, власти, высоких научных степеней или модную машину — и все это только для того, чтобы укрыться от первичной боли зияющей пустоты, чувства собственной ненужности, бессилия или чего бы то ни было подобного. Здоровому человеку не от чего укрываться, нечего заполнять.
Иногда создается впечатление, что сама жизнь постоянно плетет заговоры против невротика. Он хочет слишком многого, потому что располагает слишком малым. Но именно потому, что ему приходится странными способами извращать свою личность для того, чтобы удовлетворить себя хотя бы в минимальной степени, он становится личностью, отталкивающей от себя других людей. Здоровый человек, который не пытается с помощью своих социальных контактов заполнить пустоту, часто становится человеком, общества которого ищут и которому стараются подражать.
Невротик—это человек, который берет. Неважно, сколько он получит от других, все это, скорее всего, не будет иметь в его глазах большой ценности, так он должен снова и снова удовлетворять свои символические потребности. И так продолжается до тех пор, пока потребности его не будут вскрыты, осознаны и разрешены — то есть, произойдет то, чего обычно можно достичь только с помощью первичной психотерапии.
Нормальный человек оперирует понятием «надо», а не «обязан». В контексте первичной теории невротическое поведение означает отказ личности от собственных потребностей в угоду желаниям и потребностям родителей. Желания родителей становятся долгом ребенка. «Плохой» ребенок — это такой ребенок, который не выполняет своих обязанностей. Маленький ребенок, пытающийся быть хорошим для того, чтобы его любили, старается стать таким, каким его хотят видеть родители. Он делает это с затаенной надеждой, что в благодарность родители, наконец, исполнят его потребность — например, возьмут его на руки. Но родительские потребности невозможно удовлетворить, как бы ребенок ни старался это сделать. Такая ситуация возникает тогда, когда ребенок вечно и непрестанно пытается удовлетворить родителей с тем, чтобы они сделали его счастливым, или, хотя бы, довольным. Но сил ребенка всегда будет недостаточно; ни один ребенок не может сгладить несчастья родителей.
Долги ребенка — это потребности его родителей. Невыполнение долга автоматически влечет за собой гибель надежды на родительскую любовь. Страдающий неврозом ребенок поглощается своими долгами и обязанностями — быть тихим, вежливым и полезным — настолько, что теряет из вида свои личные потребности. Потеряв же свои потребности, ребенок начинает желать того, что ему, в сущности, совершенно не нужно.
Отлучение ребенка от его истинных потребностей часто происходит скрытно. Невротические родители постоянно напоминают ребенку: «Ты должен быть счастлив. Перестань жаловаться. Посмотри, как много мы для тебя делаем. Мы отдаем тебе все». Очень часто детей удается убедить. Они оглядываются по сторонам и, видя свое материальное благополучие, начинают верить, что у них есть все, что они хотят, не понимая даже, что отчаянно нуждаются в совершено иной вещи — в любви.
Трагедия вечного долга состоит в том, что исполняя его, ребенок воображает, что наступит когда‑нибудь день, когда родители, осознав, что он все делает ради них, осыплют его радужным дождем любви. Но так как его родители сами нуждаются в том, что он не может им дать, то такой день не наступает никогда.
Оперировать понятиями долга — это не то же самое, что поступать в согласии со своими чувствами. Поэтому долг содержит в себе не только надежду, но и гнев — гнев, возникающий из‑за того, что приходится делать то, чего не чувствуешь, к чему не испытываешь душевного влечения. Проведя всю жизнь заделами, делать которые у невротика не было никакого желания, невротик очень часто испытывает трудности при выполнении того, что действительно надо. Нормальный человек делает то, что надо, потому что действует в условиях реальности. Невротик же часто испытывает нерешительность, так как его сознание расколото между подавленными потребностями и необходимостью исполнения чужого долга. Здоровый человек может решать за себя, так как чувствует свое «я» и понимает, что именно ему нужно.
Для того, чтобы выполнить навязанный ему долг, невротик вынужден полагаться на других. «Что мне заказать из меню?» Невротик устраивает свою жизнь таким образом, что другие люди выполняют за него долг, а сам он никогда не поступает в соответствии со своими чувствами. Этот простенький с виду вопрос: «Что я должен заказать?» — часто является признаком омертвелой невротической души. Скрытый смысл вопроса: «У меня нет желаний, нет чувств, нет жизни. Проживите за меня мою жизнь».
