Исчезновение СИМПТОМОВ
На фоне проведения первичной психотерапии действительно исчезают многочисленные и разнообразные симптомы — тики, язвы, фригидность, головная боль, половые извращения и т. д. — но то же самое можно сказать и о многих других типах и видах лечения. Но одно очень важное отличие заключается в том, что при проведении первичной терапии симптомы, как внешние проявления болезни, исчезают в последнюю очередь. Это контраст по сравнению со стандартной психотерапией. Я помню, что когда я работал психотерапевтом и не занимался первичной терапией, то мне часто удавалось довольно быстро сглаживать неприятные симптомы. Возможно, это происходит оттого, что врач, практикующий стандартную психотерапию, обеспечивает больного достаточным количеством выходов, через которые пациент может сбросить избыток напряжения — при этом происходит улучшение самочувствия и восстанавливается обычная работоспособность. В первичной психотерапии, поскольку в ней искусственные выходы устраняются, симптому поначалу могут даже усугубиться, так как больной лишается второстепенных методов защиты, не успев до конца пройти курс лечения. До тех пор, пока остается хотя бы часть нереального восприятия собственной личности, до тех пор, пока существует расщепление сознания, до тех пор будут сохраняться и симптомы. Симптомы исчезают, как правило, к тому времени, когда больной готов закончить курс первичной психотерапии.
Для такого отсроченного исчезновения симптомов есть очень веские основания. Во–первых, симптом — ну, скажем, переедание — обычно был центральным пунктом, вокруг которого вращалась вся жизнь пациента, и этот же пункт был отверстием, через который пациент сливал избыточное невротическое напряжение. Симптом часто уходит последним оттого, что именно он обычно очень рано, в младенческом или детском возрасте формирует внешние проявления жизни пациента. Тики и аллергия часто начинаются до пятилетнего возраста, а заикание может начаться в то время, когда ребенок овладевает речью, то есть, в возрасте двух — трех лет. Симптом есть проявление того, как именно ребенок разрешил возникший перед ним конфликт.
Такие телесные симптомы как запоры, заикание или тики нельзя считать просто привычками, от которых врач может легко избавить больного. Это не привычки, это непроизвольные физические реакции на расщепление сознания (то есть, на отделение чувств от мыслей), а именно это расщепление вызывает подсознательное давление, проявляющееся симптомами, которые невозможно подавить желанием или усилием воли. Это психологическое давление расщепления производит симптомы. Подавление и угнетение реального мышления (ментальный коррелят физического чувства) может вызывать и чисто ментальные симптомы (нереальные представления или фобии, причем последние являются более серьезной разновидностью нереальных представлений). Подавление физического коррелята реального мышления (болезненных первичных мыслей) может породить физическую симптоматику (скопление газов в желудке или кишечнике, что может со временем привести к возникновению язвы желудка или колита).
Очень важно понимать, что тяжесть симптомов возрастает прямо пропорционально силе и длительности давления. Первоначально ментальное давление может вызвать появление нескольких нереальных идей и представлений или фобий. Со временем могут начаться иллюзии или даже галлюцинации. Появление галлюцинаций — это всего лишь конечный пункт в процессе возникновения нереальных представлений, начавшегося в раннем детстве. По мере того как нарастает давление все большего числа отрицаемых чувств, сознание извращается во все большей и большей степени, причем извращается все более и более сложным образом. В то же время эти душевные нарушения накладывают все большую нагрузку на уязвимые органы (так называемые органы–мишени), что помогает открыть клапан и сбросить накапливающееся напряжение. Если какой- то орган или система органов однажды дают путь высвобождению напряжения, то в дальнейшем именно этот путь и становится основным каналом сброса избыточного невротического напряжения. Если же одного этого канала оказывается недостаточно, то в процесс вовлекаются другие органы и системы. Так, мы можем наблюдать (как это было в случае с одним из моих пациентов) сначала появление насморка, потом тяжелой аллергии, потом бронхиальной астмы и, наконец, язвы желудка.
Я хочу подчеркнуть единство всех невротических симптомов — психологических и физических. Блокированное чувство может со временем привести к накоплению напряжения, которое неблагоприятно подействует на слизистую оболочку желудка, или может обернуться мазохистскими наклонностями, символизирующими внешнее проявление первичной боли. В обоих случаях первичная боль становится — как бы — реальной, получает телесное воплощение. Если боль реальна, с ней можно что‑то сделать. Для всякого недомогания существуют свои пилюли. У мазохистских ритуалов есть начало и конец. В обоих случаях это перемещение боли, ее воплощение в нечто конкретное, в то, что поддается контролю и лечению. Физические недомогания суть непроизвольные симптомы первичной боли, в то время как мазохизм является симптомом вполне осознанным. Но, несмотря на то, что это внешне абсолютно несхожие феномены, в основе их лежит одно и то же — блокированное чувство, а вызванные состояние — не более чем каналы для выпуска пара — снятия напряжения.
Садизм — это еще один способ избежать ощущения боли, навлекая ее на другого. Мужчина бьет свою жену, хотя в действительности он хочет ударить свою мать, и на глубоком уровне сознания он делает это потому, что страдает от недостатка любви с ее стороны.
Динамика отбора симптомов, которые разыгрываются невротиком вовнутрь или вовне, может быть весьма и весьма сложной. (Психосоматические симптомы являются, по сути, нереальным поведением.) Появление того или иного симптома определяется как случайными обстоятельствами, так и природной конституцией и предрасположенностями пациента к тем или иным поражениям. Но для того, чтобы понять суть любого симптома (в данном случае, мазохизма или психосоматических нарушений), мы должны увидеть, что все это есть смещенное поведение. Это фокус, точка, где мы обнаруживаем очевидный источник страдания: «Мой муж — жестокий человек. Все было бы по–другому, если бы он не пил и не бил меня». «Я была бы счастлива, если бы мне удалось стряхнуть эту проклятую головную боль». Ни одно из этих высказываний не соответствует действительности. От того, что исполнятся высказанные желания жизнь не станет другой, она не станет лучше. Оба поведения вписываются в стиль жизни заинтересованных индивидов. Это поведение отлично служит поставленной перед ним цели — избавить от первичной боли.
Так как симптомы позволяют избавляться от первичной боли, то их можно считать элементами защитной системы. Причина того, что значимые симптомы при проведении первичной психотерапии исчезают в самую последнюю очередь, заключается в том, что защитные системы, которые устанавливаются, как некое единое целое после переживания главной первичной сцены, работают по принципу «все или ничего». Когда в подсознании пациента остается хотя бы часть той боли, какую ему предстоит ощутить — пусть даже это происходит на заключительной стадии первичной терапии — этот пациент часто с преувеличенной силой снова испытывает те симптомы, с которыми он явился к психотерапевту. Наконец, когда пациент почувствует, причем в полной мере, что заставило расщепиться его сознание, то вряд ли прежние симптомы когда‑либо возникнут снова. Если мы рассмотрим развитие событий в обратном порядке, то суть происходящего станет нам более понятной. Когда сознание маленького ребенка расщепляется во время переживания главной первичной сцены, неразрешенное напряжение находит выход — формируется симптом. Этот симптом начинает манипулировать чувством и разрешает конфликт нереальным путем. Таким образом лечение самого симптома сводится к лечение чего‑то мнимого, не существующего в действительности. Это бесконечный труд, погоня за собственной тенью, неважно, являются ли эти симптомы ментальными или физическими. Именно по этой причине так долго продолжается психоаналитическое лечение симптомов.
