– Успокойтесь, Стасевский. Вы сами себя опозорили, дальше уж некуда. Да и заявлять, что вам там работать, опрометчиво. Вряд ли в ближайшем будущем вам будет предоставлена такая возможность. Мы, конечно, прекрасно знали, что вы сразу не станете рассказывать, и поэтому не хотим отнимать время ни у вас, ни у себя.

– Что вам от меня надо?

– Вы хотите знать конкретно, что нам нужно? Ну что ж, давайте по порядку. Итак, первое: где, когда и у кого достали золотые изделия?

– Я же говорил, дал мне их знакомый, который сам меня находил, когда я ему понадоблюсь.

Ветров перебил его:

– Бросьте, Стасевский. Эта сказка не для нас. Оставьте ее для наивных людей. А чтобы у вас не было сомнений, мы напомним, как к вам в дом пришел Олег Воронов и предложил большое количество золотых часов и серег. А вы, в отличие от соседей, были ослеплены блеском золота. Воронов стал частым гостем в вашем доме. Будете говорить правду или нет, мы все равно докажем вашу вину. Кстати, как поживает ваш двоюродный брат Зверович? Или его тоже не знаете? Помочь вспомнить, где хранили ценности?

Ветров не случайно сказал «хранили». Он видел состояние Стасевского. И тонко рассчитал – Стасевский, узнав, что милиции известен Зверович, будет мучиться: изъяли или не изъяли ценности.

– Так что, Петр Станиславович, – спросил Савич, – начнем?

– А что начинать? И так все ясно. Да, я купил у этого пацана, будь он трижды проклят, серьги и часы. Пришел, предложил их. Взыграла цыганская кровь, купил на свою голову. Жаль, что брату наделал неприятностей. Зачем, думал, крутится тот тип у ворот братова дома? Оказывается, вы уже знали, где все хранится. Хорошо, давайте договоримся так. Только без обиды. То, что докажете, признаю. И точка! Поймите, как тяжело цыгану правду говорить.

Савич согласно кивнул головой:

– Хорошо. Сначала мы запишем ваши показания в отношении часов и серег…

Ветров вышел из кабинета, нашел Майского:

– Александр Сергеевич! Возьми одного человека и поезжай к дому Зверовича. Установите наблюдение. Важно, чтобы хозяин не ушел и мы не потеряли время на его поиски. Осипов пусть готовится к выезду на обыск. Связь по радио.

Когда Игорь Николаевич вернулся, Савич заканчивал записывать показания. Дал Стасевскому прочитать протокол допроса, пальцем указал место, где надо расписаться. Затем, отложив в сторону протокол, предложил:

– Ну что, начнем следующее?

Стасевский усмехнулся:

– Только помните наш уговор.

– Хорошо, хорошо, помним.

– Вам знаком Хоревич?

– Что-то не помню, – сказал Стасевский.

– Напомню. Он приехал из мест заключения, чтобы отобрать ценности у Воронова.

– А, этот. Да, знаю. Познакомились недавно. Он засек нашу встречу с Вороновым и потом подкатился ко мне. Стал в друзья набиваться. Но я быстро раскусил и его.

– А где он жил, вам известно?

– Адреса не знаю, но дом и квартиру могу показать. Там его кореш с женой живет. Они вместе срок тянули.

Савич попросил поставить подпись под ответом.

– А как вы машину приобрели?

Лицо Стасевского помрачнело.

– Как приобрел? Как приобрел? Деньги копил. Подошла очередь, и купил. Вот и все.

Ветров улыбнулся:

– Договаривался быть откровенным и сам нарушает уговор. Будьте же хозяином слова. Мы и в этом вопросе постараемся помочь. Скажите, сколько лет ждали?

– Я уже говорил – шесть.

– А как же тогда могло получиться, что вы за четыре года вперед знали, что название улицы, на которой живете, будет изменено?

Стасевский удивленно взглянул на майора.

– В книге какая улица записана? А раньше как она называлась?

Только теперь Стасевский понял, какую ошибку он совершил, но не сдавался:

– Я же мог прийти в магазин и попросить, чтобы изменили название улицы?

– Но не сделали этого. А чтобы вам стало ясно, что упираться не стоит, напомню о гражданине Иванове, которого подвозили домой… Вот почитайте.

Положив перед Стасевским заключение эксперта, Ветров продолжал:

– Здесь ясно сказано, что исправления в журнале внесли лично вы. А вот показания директора и работников магазина. Кстати, чтобы внести изменение, требуется письменное заявление стоящего в очереди. Как видите, и здесь ваша карта бита.

Стасевский неожиданно рассмеялся:

– Ваша взяла! Как в той песне: цыган без лошади, что без крыльев птица. Лошадь я держать не могу, взял машину. Не повезло, возить будут теперь на другой, – оборвав смех, огорченно вздохнул и махнул рукой: – Эх, была не была. Пиши, начальник. Все скажу, терять уже больше нечего! Остались у меня только жена и дети. Их я не воровал. Пиши…

Прошло несколько дней после того, как Стасевский подвез одинокого мужчину. Ох и испугался он тогда. Чего доброго, мог и умереть человек в машине. Попадать в милицию, даже в качестве свидетеля, ни к чему. Правда, заплатили ему хорошо, да и сам он не растерялся – с жены больного десятку сорвал.

И вот, проезжая мимо знакомого дома, Стасевский увидел похоронную процессию. Остановил машину, подошел поближе. В гробу лежал его пассажир. Стасевский вспомнил, с какой радостью он говорил, что очередь на «Волгу» подходит. Стасевский и сам давно мучился мыслью купить машину. Особенно после того, как удалось одурачить мальчишку Воронова. Сложно, конечно, реализовать золотишко, но Стасевский быстро приспособился. Продавал по одной-две вещи пассажирам, случайным знакомым. Часто ездил на толкучки, а там можно купить и продать все что угодно. И денег на машину уже хватало. Вся загвоздка – где купить. На очередь, правда, стать можно. Но ждать надо лет десять.

И у Стасевского созрел план. Выждав неделю, он пошел к Ивановым домой. Открывшей дверь знакомой ему женщине сказал, что пришел по просьбе ее мужа помочь выбрать машину. Хозяйка прогнала его. В порыве гнева она крикнула, что ей машина не нужна. А это и хотел выяснить Стасевский. Узнать же фамилию умершего не составляло большого труда.

После этого Стасевский зачастил в магазин «Автомобили». Он разведал, где хранится журнал учета очереди, номер Иванова. Однажды, улучив момент, когда бухгалтер вышла из кабинета, схватил журнал, спрятал под пальто, вышел на улицу. Сидя в машине, вытер принесенной для этой цели резинкой фамилию и адрес Иванова, вписал себя.

Марков опять встретил Степана Асаевича. Тот был трезв. Подобострастно улыбаясь, поздоровался:

– Здравия желаю, товарищ старшина! Как поживаете?

– Хорошо, Асаевич, хорошо. Не забыли ли вы, что через двадцать пять минут надо быть дома?

– Нет, что вы. Я хорошо знаю, что такое административный надзор, и нарушать его не буду, тем более что хочется, чтобы побыстрее сняли с меня эти ограничения. Я же, ей-богу, завязал.

– Ну, дай бог, – улыбнулся старшина. Ох, и не нравился же ему этот Асаевич. Нечестный он человек.

Марков не торопясь шел по улицам. У железнодорожного переезда он предотвратил драку извозчика с таксистом, машину которого лягнула лошадь. Потом побеседовал с известной в районе скандалисткой Сильвой. Неприятный был разговор, и старшина долго не мог успокоиться. Часа через два оказался у парка. Марков увидел, как от группы подвыпивших мужчин отделился один и бросился в сторону.

«Не Асаевич ли это? – заподозрил старшина. – Уж больно похож».

На всякий случай зашел в кафе, позвонил в штаб дружины и попросил находившегося там участкового проверить, дома ли Асаевич. Затем Марков направился к кинотеатру, где его должен был ждать напарник.

Со стороны казалось, что разговор идет о чем угодно, только не о преступлении.

– Понимаете, Виктор Алексеевич, рвется и эта ниточка, – жаловался Ветров. – У Стасевского мы изъяли золото, машину. Но продвинуться хотя бы на шаг не удалось. Стасевский не знает, где Хоревич добыл пистолет. Мы точно знаем, что и сам Хоревич к нападению на тир непричастен. Это же можно сказать и о Воронове. Отпали Кранов и Волох. Нет у нас пока и сигналов, заслуживающих внимания.