Поднялся командир корпуса генерал Утин — уважаемый в среде авиаторов военачальник.

— Претензий к Девятой истребительной авиадивизии у меня нет! — произнес он. И зал, готовый услышать «разгромную» речь, словно замер, не веря услышанному. А генерал вел мысль дальше:

— Летчики дрались над территорией, занятой противником. Сражались сильно, самоотверженно. Потери, на мой взгляд, объясняются в немалой степени еще одним важным фактором: сказывается почти полугодичный перерыв в боях. Некоторые летчики слишком «стараются», сломя голову атакуют противника, увлекаются, не применяют хитрости, теряют выдержку. Ведущий должен отвечать за судьбу ведомого. Еще одно: нарушая радиодисциплину, летчик мешает товарищам, мешает командному пункту и операторам радиопеленгатора…

Командир корпуса как бы беседовал с собравшимися, и каждый принимал его слова так, будто они сказаны именно ему. И каждый сделал в этот день серьезные выводы из этого сурового урока.

…Не добившись успеха в Ясской наступательной операции, противник с 7 июня стал перебрасывать свою авиацию на тыловые аэродромы.

Штабники подсчитали: за одну неделю проведено 52 групповых воздушных боя, в которых принимало участие 608 наших и 1238 вражеских самолетов. Наши летчики сбили в воздушных боях 128 вражеских самолетов.

Выдающийся успех выпал на долю Александра Клубова: он за эту неделю лично уничтожил 9 вражеских самолетов!

Нашим частым гостем бывала Ирина Дрягина. Круг ее забот был довольно обширным — и собрание помочь секретарю старшине Виктору Короткову провести, и о пополнении рядов ВЛКСМ позаботиться, и в протоколы заглянуть, и актив проинструктировать. Авторитет ее был высок еще и потому, что она кровно связана была с боевой авиацией: летчица ведь, летала на боевые задания, когда в женском авиаполку служила, к тому же комиссаром эскадрильи там была.

Внимательная, отзывчивая, деловитая, знающая и технику и людей, она снискала у авиаторов большое уважение.

Много помогала она, в частности, и комсоргу нашей эскадрильи старшему сержанту Юре Храповицкому.

Как-то обстоятельства потребовали улучшить штурманскую подготовку летчиков. Комсомолия горячо взялась помочь командиру и в этом деле. Что и как надлежит сделать, подсказала Ирина. Провели собрание, выпустили специальные боевые листки, организовали дополнительные занятия с авиаторами, пригласили выступить лучших специалистов, подготовили по нескольким темам бюллетени. Летчики хорошо изучили район боевых действий.

Точно такая же работа проведена была и с целью изжития нарушений радиодисциплины.

В общем, молодцы были наши комсомольцы!

Коммунисты призывали молодежь держать равнение на лучших воздушных бойцов, изучать опыт мастеров огня и маневра, учиться у них искусству побеждать врага.

И мы следовали этим призывам, мы действовали так, как требовал долг, как подсказывала совесть. И час от часу росло наше мастерство. Николай Трофимов стал заместителем командира 3-й эскадрильи. Мне доверили звено, и теперь в подчинении были три летчика, техники, механики, мотористы — более двух десятков подчиненных.

Теперь и забот прибавилось: хоть и знаю людей, их характеры, Уровень их подготовки, а все же предстоит с ними поработать, слетаться, чтобы водить эту группу в бой; нас, летчиков, теперь уже четверо, и это — целое тактическое подразделение, способное самостоятельно выполнять сложную боевую задачу.

Наступившая в середине июня передышка позволила проанализировать успехи и недостатки в боях. Этот перерыв помогал добиваться сколоченности звена, отрабатывать слетанность в боевых порядках самостоятельно звеном и звена — в составе эскадрильи.

Звено — это я и мой ведомый Виктор Жигалов, старший летчик Иван Вахненко и его напарник Алексей Сеничев: два опытных летчика и два молодых, но уже обстрелянных — оба в Ясской операции успешно выдержали строгий экзамен на боевую зрелость.

Наступившее затишье — явление временное, это лишь спад боевой активности. Несколько дней летаем мелкими группами на боевое патрулирование, ходим на «охоту» парами. И тренируемся, тренируемся…

Так, однако, долго продолжаться не может. Чувствуется, если на этом участке фронта противник не возобновит активности, обязательно перебросят туда, где воздушная обстановка обостряется.

Тем временем полк пополняется материальной частью взамен вышедшей из строя. Теперь за ней в тыл не летаем: ее доставили в полк перегонщики. Пришли из запасного полка и новые ребята. Среди них не только молодые летчики, но и инструкторы, «вырвавшиеся» на фронт для стажировки. В нашу эскадрилью назначены двое — лейтенант Турченко и младший лейтенант Голосуй. Есть и опытные, проверенные в схватках бойцы, переведенные из других частей.

Передаем новичкам опыт. Обучая их, учимся и сами — перенимаем все интересное, значимое у своих соседей.

В начале июля 1944 года догадки о предстоящем перебазировании обрели реальность: моему звену командир поставил задачу сопровождать транспортные самолеты Ли-2 с передовыми командами на борту. Уточняя маршрут, поняли: перебрасывают в новый район боевых действий. Находится он севернее нынешней дислокации.

Выходит, летим на 1-й Украинский фронт — навстречу новым боям…

Итак, Ясская операция для нас — уже история. Подведены итоги, сделаны выводы. Но впереди ждут новые бои. Там, куда должны перелететь, войска явно нацелены на вражеское логово. Предстоит трудная боевая работа — ни для кого это не секрет.

Да и удивят ли нас сражениями? Для летчиков они — будни, на то и созданы истребители, чтобы драться с врагом.

Когда совершали перелет, где бы ни садились, на всех аэродромах видели много нашей авиации: «сидят» бомбардировщики, штурмовики, истребители. Понимали: сосредоточиваются полки, собирается мощный кулак. Душа радовалась: вон сколько у нас крылатой силы!..

…Новое место базирования нашего полка — Михалувка. Аэродромом служит ровное поле, со всех сторон окаймленное густым смешанным лесом. Деревья здесь могучие, высокие. До передовой километра три-четыре. Чтобы противник нас не засек, прилетаем на бреющем, прижимаемся чуть не к верхушкам остроконечных сосен и пихт, называемых здесь ялицами.

Вечереет. Сумерки не позволяют хорошо видеть землю, и потому садиться сложно. Однако все хорошо: один за другим самолеты притираются к густо-зеленому покрову, катятся некоторое время и, сбавив скорость, отруливают в дальний конец площадки, где, быстро подхваченные сильными руками авиаспециалистов, рассредоточиваются, закатываются на предварительно подготовленные места и сразу же маскируются.

Нет-нет, да и просвистит-прошелестит над аэродромом снаряд и тяжело грохнется где-то там, в нашем тылу. Это вражеская артиллерия «нащупывает» цели. С высоты мы видели сосредоточивающиеся войска, скопление боевой техники. И противник, видимо, уже кое-что разведал. В любое время он сможет и нас обстрелять.

Ночи проходят в беспокойстве и тревоге: только вздремнешь — стрельба вдруг начинает рвать на части тишину. Где-то совсем близко палят из винтовок и автоматов, нередко и пулемет дробным татаканьем поднимает нас с постели. По нескольку раз за ночь выскакиваем из хат. Невдалеке зарево приподнимает над землей тяжелый полог ночи: горит соседнее село. Местные жители, похватав детей, жмутся поближе к нам…

Во второй половине дня 13 июля, когда находились на аэродроме на занятиях, вдруг загудело все вокруг, застонала от взрывов земля. Над лесом засверкали молнии залпов «катюш». В районе передовой заполыхал огонь, все заволокло дымом.

Оказывается, наш 1-й Украинский фронт «досрочно» перешел в наступление, намеченное вначале на 16 июля. Когда командованию стало известно, что противник скрытно отводит свои войска на новые рубежи обороны, оно решило немедленно перейти в наступление.

Вот тогда-то и ринулся 1-й Украинский вперед и стал взламывать вражескую оборону.

Полку поставлена задача прикрыть действия наземных частей в районе Горохув, Кременец, Стоянув, Радзехув.