— Кто такие верблюды? Это какое-то ругательство? — уточнила я.

— Нет, это… идиома. В общем, выражение такое. Значит, оправдываться на пустом месте, за какую-то ерунду, очень долго и нудно, — с ироничной улыбкой пояснил он.

— А мне тоже придётся?

— Нет, что ты. Тебе придётся немного поскучать, — сочувственно покосился на меня Нил. — Я бы сначала отвёз тебя домой, но к сожалению лишнего часа мне никто не даст. И в корабле тебя бросать — последнее дело. Но ничего страшного, в конторе есть небольшой кафетерий, посидишь, книжку почитаешь там. Хорошо? — извиняющимся тоном проговорил он.

— Да, конечно, не вижу проблемы, — пожала плечами я, снедаемая любопытством, предвкушением и привычным волнением перед чем-то новым. — Я, кстати, сама смогу добраться, куда надо; ты мне только адрес скажи, — добавила я бодро.

— Тогда начальство меня точно четвертует! — улыбнулся Нил, приветственно кивая ожидавшим нас в шлюзовом отсеке товарищам.

— А как это связано? — я удивлённо вскинула брови, тем временем с любопытством озираясь по сторонам. И сразу стали понятны затруднения Нила с вещами и его сомнения по поводу возможности вернуться за ними позже: корабль не стал садиться на планету, а пристыковался к какой-то станции, по которой мы сейчас и шли.

На меня и Наю буквально все встречные бросали удивлённо-любопытные взгляды, хотя откровенной враждебности я не ощущала. Или люди в целом были гораздо более беззлобными и миролюбивыми существами, чем я могла ожидать, или причина такого спокойствия была в пяти мужчинах в форме БГК рядом.

— Я буду думать исключительно о том, как ты добралась и добралась ли вообще, пропускать мимо ушей вопросы. А шеф этого очень не любит, — пожал плечами сканер.

— Да уж, Иль, не стоит пока проявлять самостоятельность, — с очень серьёзным видом кивнул Гудвин.

— Меня они тоже одну не пустили, — недовольно поморщившись, сообщила Ная.

— Нечего одной с ребёнком по незнакомым местам шарахаться, — наставительно произнёс Аристотель.

— Вы так говорите, как будто это действительно очень опасно, — нахмурилась я. — У меня такое ощущение, что я не понимаю чего-то очень важного и для всех очевидного. Нил? Что не так?

— Всё нормально, — отмахнулся мужчина. — Это просто предосторожность. Да, скорее всего, ничего с вами не случится, и прохожие не будут кидаться с кулаками, и в спину плевать не будут. Но нам просто будет спокойней, если вы будете под присмотром в безопасном месте. Потому что вероятность наткнуться на какого-нибудь отдельного придурка довольно высока.

— Я вполне могу постоять за себя, — раздражённо проворчала С'Наур.

— Угу, с ребёнком наперевес, — не менее раздражённо, но с оттенком ехидства добавил Аристотель. — Девочки, всё, вопрос решённый. Давайте вести себя как взрослые… разумные существа, хорошо? — и с подозрением покосился на меня.

— А я-то что? Я и не спорю, просто интересуюсь, — обиженно надулась я. Нил рядом тихо засмеялся, обнял меня за плечи.

— Не дуйся, док перед выволочкой всегда на всех ругается, негатив сбрасывает, — невозмутимо пояснил он.

Дорога оказалась довольно длинной, заняла больше двух часов. Сначала мы на спускаемой капсуле, битком набитой людьми, добрались до поверхности планеты, а там пересели в какое-то ещё атмосферное транспортное средство, я не знала его названия. Да оно меня и не интересовало: я увлечённо озиралась по сторонам, интересуясь решительно всем.

Меня интересовали лица и одежда попутчиков, долетающие до меня обрывки речи, демонстрируемые в иллюминаторах пейзажи. Нил пару раз попытался вовлечь меня в разговор, но потом посмеялся над ответами невпопад и моей отсутствующей физиономией, и оставил эти попытки.

Ная тоже осматривалась, но явно не питала такого интереса, как будто для неё подобные путешествия не были в новинку. Но уточнять я не стала; в разговорах с ней вообще весь экипаж старательно обходил тему прошлого демоницы.

В здании космопорта, большом и шумном, я озиралась, буквально открыв рот от удивления и любопытства. Демоны по своей натуре большие индивидуалисты, и очень не любят допускать кого-то в своё личное пространство. А ещё альдарцы очень заботятся о своём внешнем виде и том впечатлении, которое они производят на окружающих, поэтому в общественных местах обычно ведут себя чинно и довольно надменно. Здесь же было очень шумно, ярко, пёстро и хаотично. Люди куда-то шли и почти бежали, порой наталкивались друг на друга, смеялись, ругались, громко разговаривали. Было много детей; живых, ещё более ярких и невероятно подвижных. А уж представители иных видов, входящих в Коалицию, вовсе заставляли меня невежливо таращиться: многих из них я даже на картинках не встречала.

Наблюдать за этим всем оказалось очень интересно, и я совершенно перестала следить за дорогой, мысленно поблагодарив мужчин за нежелание нас куда-то от себя отпускать. Я бы точно потерялась здесь в одиночестве! Так что на всякий случай покрепче ухватилась хвостом за бедро Нила, и глазела по сторонам уже совершенно спокойно. Мужчина наблюдал за мной с тёплой иронией и не мешал наслаждаться созерцанием.

Бросив взгляд на Наю, я обнаружила, что та ведёт себя намного сдержанней и уверенней меня, но при этом явно очень напряжена. А ещё она инстинктивно старалась оказаться поближе к капитану, а ещё лучше — между ним и кем-нибудь ещё из мужчин.

Атмосферный транспорт представлял собой вытянутую продолговатую капсулу с двумя рядами жёстких двухместных диванчиков внутри, разделённых проходом, и был оснащён автопилотом, в который Гудвин ввёл нужные координаты. По бокам капсулы тянулись ряды больших окон, к одному из которых я и прилипла носом, разглядывая проплывающие там пейзажи. Интересно было решительно всё: голубое небо в прорехах серо-белых облаков, растительность всех оттенков зелёного, необычные здания обтекаемых форм, потоки разнокалиберных транспортных средств, двигающиеся по многоярусным пешеходным дорожкам (некоторые из которых были самоходными) люди.

Здание, куда мы прилетели, было довольно невысоким, располагалось на окраине города и формой напоминало немного вытянутую половинку яйца. Верхние этажи занимала автоматизированная стоянка: садишься на специальную площадку, выгружаешься и на лифте спускаешься вниз, а автоматика сама заботится об оставленном транспорте.

Внутри было не так людно и шумно, как в космопорте, но тоже хватало народу. Правда, здесь подавляющее большинство присутствующих были одеты в знакомую тёмную форму. Некоторые обменивались с экипажем «Гордой девы» приветствиями, кто-то пытался отвлечь на разговор, но мужчины многозначительно отмахивались почти кодовой фразой «Из рейса, на ковёр».

Кафетерий оказался местом довольно уютным. Множество маленьких квадратных столиков, по четыре стула за каждым. Тут и там их разделяли на зоны мутно-белые непрозрачные завесы — видимо, какое-то специальное силовое поле, или вообще голограммы. Впрочем, приглядевшись, последнюю версию я отбросила: люди обходили преграды как нечто вполне материальное.

Нас с Наей оставили за столиком в дальнем углу, наказав никуда не уходить. Всё время до возвращения мужчин мы провели почти в молчании, перебросившись только парой фраз: С'Наур была задумчива и сосредоточена на каких-то своих мыслях, а Айя заснула, как только мы уселись. Я же разложила на коленях планшет и принялась выплёскивать на белый фон впечатления дня.

Вернулись люди не все, только Гудвин с Нилом, хмурые и недовольные. Капитан кивнул мне, махнул рукой Нае, и они вышли.

— Что-то случилось? — осторожно уточнила я у присевшего на соседний стул сканера.

— А? Да нет, не обращай внимания, — ободряющей улыбнулся он. — Традиционный разнос. Наш начальник считает, что хвалить «богов» — только баловать, поэтому предпочитает ругать, и делает это со всей самоотдачей. Благодарит нас он в финансовом эквиваленте, и это гораздо лучше, чем наоборот, — хмыкнул он. — Ты не проголодалась? Предлагаю перекусить сейчас, потому что дома, совершенно точно, ничего съедобного нет.