Разумеется, такая активность не могла не вызвать сопротивления в банковских кругах, ориентированных на партнерство с крупными европейскими финансовыми структурами и, в том числе, занимавшимися зерновым экспортом. Не случайно кадетская газета «Речь» обличала московский капитал как «самую косную, самую инертную разновидность русского капитала». В ответ рябушинская газета «Утро России» заявила, что «купец» изверился не только в правительстве, но и в кадетах, «представителях буржуазного социализма», не способных отстаивать общенациональные интересы, выражаемые московскими промышленниками^[127].

О «косности» русского капитала можно судить по следующему факту. Организация «Московской экспедиции по отысканию радия» 1914 года «отца русского атома» академика В. И. Вернадского была возможна только благодаря Павлу Рябушинскому, который ее профинансировал вместе с крупнейшими торгово-промышленными фирмами Первопрестольной.

После съезда старообрядцев в 1912 году, на котором Рябушинский был избран председателем, в полицейском рапорте указывалось: «…старообрядческая масса сильно подалась влево»^[128].

Петроградские «Биржевые ведомости» так объясняли феномен Рябушинского: «П. П. Рябушинский вскормлен оппозиционной волей гонимого староверия, его упорным трудолюбием, настойчивым и напряженным стремлением к закреплению материальной власти, которая только одна и оставалась людям старой веры, покупавшим право тайно молиться старым иконам и осенять себя двуперстием. Связь через деда с землей создала цельность не только характера, но и взглядов, чистоту национального закала и дерзание дать купечеству власть в слиянии с интересами народа… Рябушинский — чистый государственник, и осью этой государственности он считает торгово-промышленный класс. Он купец без раздвоения. Цельный в своей купеческой классовой психологии… Рябушинский, с его блестящими организаторскими способностями, с его деловым захватом, с его колоссальной трудоспособностью более всех на месте. Он может органически сочетать интересы дела с требованием политики»^[129].

Объяснимо участие московской группы в проектах общенационального уровня. Так, братья Рябушинские основали первый в Европе аэродинамический институт, финансировали радиевую (урановую) экспедицию академика В. И. Вернадского, начали строительство автомобильного завода АМО (Автомоторное общество, будущий советский завод ЗИЛ), материально поддерживали творчество П. Б. Струве, издавали авангардистские журналы, активно участвовали в политике.

Их сотрудничество с близким Шульгину Струве делает для нас понятным направление интересов нашего героя.

В 1906 году был создан Совет съездов, объединивший руководителей 70 предпринимательских организаций и 350 крупных коммерческих банков и компаний.

Идеологию московской группы сформулировал Александр Иванович Коновалов: «Для промышленности, как воздух, необходимы плавный, спокойный ход политической жизни, обеспечение имущественных и личных интересов от произвольного их нарушения, нужны твердое право, законность, широкое просвещение в стране».

Эти промышленники активно поддерживали П. А. Столыпина до тех пор, пока не обнаружили изъян реформ — недостаточное внимание к нуждам отечественной промышленности.

Тем не менее реформы и развитие парламентаризма открыли представителям промышленности прямой путь в политику, в депутаты Государственной думы, в департаменты Министерства финансов и Министерства промышленности и торговли, в различные межведомственные комиссии, с началом Первой мировой войны — в особые совещания и комитеты, а после Февральской революции — в состав Временного правительства. В многочисленных резолюциях и решениях своих съездов промышленники отмечали три препятствия экономическому развитию страны: крайнюю бедность населения, неспособного «явиться широким потребителем фабрично-заводской промышленности»; отсутствие «обеспеченного правопорядка» и «гражданской свободы».

При всей их внешней зависимости от властей, в действительности они были более независимы, чем российская дворянская элита. Воистину их можно было назвать «русскими евреями» (гонимы и предприимчивы), у них в памяти были свежи ограничения, накладываемые на них коронной властью и Церковью. Например, только после Манифеста 17 октября 1905 года детям старообрядцев было разрешено поступать в университеты.

Для представления о силах оппозиции взглянем на колоритную фигуру Александра Ивановича Коновалова, владельца костромских текстильных фабрик. Широкообразованный, стажировавшийся в Германии и Франции, он отличался общественным темпераментом, смелостью, щедростью, принципиальностью. Вот некоторые занимаемые им должности: председатель совета Российского взаимного страхового союза, член учетно-ссудного комитета Московской конторы Государственного банка, соучредитель Московского банка (вместе с братьями Рябушинскими), товарищ председателя Московского военно-промышленного комитета и заместитель председателя Центрального военно-промышленного комитета, объединившего частные предприятия для работы по военным заказам. На своих фабриках он ввел девятичасовой рабочий день, за счет прибылей фирмы построил две школы на 300 учеников, библиотеку, избу-читальню, клуб, две больницы, родильный приют на 135 мест с бесплатным лечением, ясли на 160 мест, бесплатные казармы для одиноких рабочих, поселок для семейных на 120 домов на арендном пользовании. Он был (до мая 1914 года) товарищем председателя, одним из авторитетных думских ораторов в Четвертой Государственной думе по вопросам торговли и промышленности, председателем рабочей комиссии, товарищем председателя комиссии о торговле и промышленности, членом финансовой комиссии и комиссии по печати. С начала 1910-х годов — член масонской ложи «Великий Восток народов России». В 1912 году стал одним из лидеров партии прогрессистов, оппонирующей правительству.

Весной 1914 года предпринял попытку объединить деятельность всех оппозиционных партий (включая социал-демократов) для внепарламентского давления на правительство, создал Информационное бюро Совещания оппозиционных партий. В 1915 году — один из создателей оппозиционного Прогрессивного блока, ставшего базой Февраля. В декабре 1916 года на собрании Городского союза высказывался за свержение правительства и замену его Временным правительством. В наблюдательной комиссии Особого совещания по обороне государства голосовал за применение репрессий к участникам рабочих забастовок.

После Февраля стал министром торговли и промышленности Временного правительства 1-го и 2-го составов, затем — заместителем председателя Временного правительства.

Выступал за легализацию трестов и синдикатов и контроль над ними, за явочный порядок учреждения акционерных обществ. Предлагал ограничивать сверхприбыли, установить государственную монополию на некоторые важнейшие товары (уголь, зерно и т. д.), ввести профсоюзное движение в законные рамки, создать биржи труда, примирительные камеры для урегулирования трудовых конфликтов, улучшить социальное страхование^[130].

Конечно, Коновалов, Рябушинские и другие московские «текстильщики» по своим финансовым возможностям уступали петроградским финансово-промышленным группам, связанным с военным заказами и поддерживающим прочные связи с западными банками. Но сейчас речь шла не о конкуренции, а о союзе против коронной власти.

«Теоретики прогрессизма (то есть московская группа) считали, что в условиях капиталистической модернизации должны быть коренным образом изменены приоритеты между секторами экономики, между аграриями и промышленниками. Обращаясь к мировому опыту борьбы между дворянством и буржуазией за политическое господство, прогрессисты подчеркивали, что вся история доказывает одно. Как только наметилась противоположность интересов между классами землевладельцев и торгово-промышленным, знамя прогресса никогда не переходило в лагерь земледельцев», что «…дворянину и буржуа нельзя уже вместе стало оставаться на плечах народа: одному из них приходится уходить»^[131].