— Помнишь, я говорил, что кое-кто знает, как именно взламываю я? — У меня перехватывает дыхание, а Шон плюхается в кресло, соседнее с моим.

— Ты не слишком много говоришь? Это может быть опасно…

Шон будто бы невзначай засовывает руку в карман и достает оттуда какую-то антенну. Ясно. Глушитель сигналов. Я обращаю внимание на то, что какой-то человек неподалеку от нас поднимает телефон все выше и выше, затем стучит им по ладони. Игрушка Картера явно работает. Поворачиваюсь к Шону снова.

— Откуда у него подобные сведения?! — Понимаю, что если бы речь шла о проектах, все было бы логично, но тут… И вдруг вспоминаю, что Шон теперь открытыми кодами не промышляет в принципе. Он поставляет только библиотеки. А я еще удивлялась…

— Не слышала о теориях заговоров, повсеместной слежке и прочей фигне, Джо? Так вот это доказательство, что все взаправду. Он следил за нами годами. Мы все это время жили буквально за стеклом, под постоянным наблюдением. Бабочки в витрине.

— Не может быть, вы все из разных стран, а он…

— А вот и не он! — раздраженно отмахивается Картер. — Есть человек куда как более влиятельный, но неизвестный. Некий Кристофер. Сначала они работали в паре с Монацелли, полагаю, он — один из основных наших заказчиков… но потом то ли пути их разошлись в разные стороны, то ли на почве небезызвестной истории разругались, но он нашел меня и передал все эти материалы вкупе с, фактически, признанием Манфреда.

— Стоп, так Пен… Вавилон — все-таки дело его рук?!

— Ну а чье ж еще? — раздраженно спрашивает Шон.

— Он же не программист…

— С этим талмудом, — ударяет Шон согнутым пальцем по папке. — Кто угодно программист.

— Нет, это не так! Он бы ничего не понял.

— Когда мы с тобой познакомились, ты тоже, с позволения сказать, программистом не являлась. Только претендовала на эту роль. И ничего не понимала, но научилась же.

— Но его-то ты не учил! — рявкаю я, не потому что он не прав, а потому что признать, что Манфред всех так уел, я просто не в состоянии! Признать, что он людей не подставил, а подставлял. Годами!

— Но у него есть куда как более талантливый сын!

— Но зачем? Картер, я не понимаю, зачем.

— Затем. Манфред Монацелли зовет себя сеньором Хакером. И тем не менее никакого отношения к этой должности не имеет. Он всего лишь знает, с кем нужно выпить на вечере и кому по завершению оного позвонить. Никакой он не сеньор Хакер. Пиар-агент, не больше. Как ты думаешь, устраивает ли подобная роль человека вроде Манфреда Монацелли? Нет. Ему хочется запомниться. А что может быть знаменательнее, чем взятие… как его ты назвала? Вавилона? Он хороший стратег, он умеет управлять людьми, он умеет просчитывать варианты. Он сделал то, на что не решился бы больше никто из нас.

— Но письма! Он слал вам имейлы? Если он готовился к взлому и только, то зачем такие сложности?

— Это был Марко, — отмахивается Шон.

— Марко?! А он тут при чем?

— Марко все знал. Или, ты думаешь, он наивно полагал, что папашка самообразованием на старости лет решил заняться? Разумеется, он помогал. А когда настигли последствия — не выдержал и попал в психушку.

Повесить карты Пентагона в фамильный особняк. Шикарное завершение коллекции для истинного ценителя искусства. Как я и предполагала. Это был Монацелли. Сумасшедший псих.

— Но, погоди-ка, в твоем рассказе есть брешь… Если все так, как ты говоришь, то все равно никто об участии Монацелли не узнал бы. И отсутствие ваших алиби, и его вранье спецслужбам… Шон, тут явно что-то не так.

— Нет, ты не права. Это просто случай. Манфреду плевать, что будет с ним. Он бы все равно признался. Но есть еще Марко. Манфред пытался скрыть его участие в этом проекте, хотел передать Бабочек сыну и во всем сознаться, чтобы весь мир узнал о его величии. Но наследник прессинга не выдержал, и план покатился к черту. Решив, что Манфред в свете душевной болезни сына со своими глупостями не остановится, Кристофер нашел меня и передал все имеющиеся сведения. Он не желал оставлять эту организацию за Монацелли и выбрал, кому она в итоге достанется. Не стану врать, я действительно выставил нашему сеньору ультиматум, в результате которого он отошел от дел. Конелл, ныне наш Манфред — королева Британии. Реальной власти за ним не стоит. В последние годы именно я занимаюсь делами Бабочек. Настал момент, когда об этом должен узнать весь мир.

— Ты дал ему возможность бежать… — смотрю я на Шона огромными глазами. Это просто невероятно…

— Он не побежит, к тому же Марко-фактор никто не отменял… Ты заботишься об отце, он — о сыне. Это так иронично.

Он подставил всех. Своих ребят. Своих Бабочек. Людей, которыми мы восхищались. Разрушил отношения, на которые мы равнялись. Он испоганил все, ради чего жили тысячи тысяч программистов во всем мире. Представить только, ты добиваешься мечты годами, а потом… такое.

— Мне надо выпить, — хрипло говорю я и встаю со стула.

После первой же стопки текилы на меня вдруг накатывает осознание, что я соучастница, и агентам то, что рассказал мне Шон, говорить нельзя ни в коем случае.

На диске обнаруживается не видео, а диктофонная запись разговора Кристофера и Манфреда, где тот, фактически, признается в содеянном. Ну вот и все. Осталось придумать, откуда у меня эти сведения…

— Джоанна, я очень надеюсь, что ты не нашепчешь Леклеру, что я годами скрывал правду, — говорит мне Картер.

— Сволочь! Ты еще и врать меня заставляешь! Как бы ты выкрутился без меня?! Да ты… ты… — продолжение фразы никак не находится, а потому я беру стопку водки Шона и выпиваю и ее тоже. — Без меня ты бы от Монацелли никак не избавился!

— Не преувеличивай собственное значение. Анонимку бы в ФБР послал в крайнем случае. Просто это было бы не так результативно. Ты всего лишь выигрываешь нам всем время.

— Я тебя ненавижу, — бурчу я. — Ты мне еще текилы когда-нибудь нальешь?!

— Ты правда собралась текилу с водкой мешать? — уточняет Шон, но берется за бутылку.

— У меня стресс, Картер! Наливай! Не будь еще большим козлом.

— Я спас твоего отца. Тебе не на что жаловаться.

— Это не отменяет того, что ты козел! К тому же корыстный, — отмахиваюсь я. Шон закатывает глаза, списав мои слова на опьянение. Может, так и есть. Ну и ладно выпиваю еще стопку. — А где теперь этот Кристофер и кто он вообще?

— Не знаю, Джо. Понятия не имею.

— Не пудри мне мозги, Картер! Это на тебя не похоже.

— Я бы с радостью его нашел, но он хитрая скотина.

— Ты тоже, так в чем проблема? Разве вы не спелись? — Шон благоразумно не отвечает на мои выпады. Видимо, слишком трезвый. Терпит. — Какими неприятностями этот тип грозит нам с тобой?

— Крупными, но тут уж ничего не поделать. Играем тем, что сдали. От него ни весточки уже несколько лет.

— То есть?!

— Кристофер — не твоя забота! С ним я буду разбираться в случае чего сам. Делай что говорю и не лезь! Все будет!

— Он правду знает! Что мы преступники… ик… соучастники. Что мы врем… — И снова икаю. Надо выпить еще!

— Договориться можно с кем угодно! — отмахивается Шон.

— Я понятия не имею, что со всем этим делать!

— Придумать правдоподобную историю.

— Я никогда не умела врать! — Кажется, я плачу. Да, черт их всех подери, стоит только вспомнить, чем закончился мой маленький обман с Киану… Нет, я ужасно вру, вообще не умею. А мне нужно придумать историю, заставить саму себя в нее поверить, и вообще…

Я выпиваю еще стопочку текилы, роняю голову на столик и… дальше я вообще ничего не помню.

Наутро я просыпаюсь в незнакомой кровати. Сначала даже не понимаю, что происходит, а потом понимаю, что, видимо, либо я на кровать упала сама, либо меня не очень заботливо на нее сгрузили, так как обзор закрыт волосами. А вообще, я в каком-то номере отеля. И одна. Картера нет. Подпрыгиваю на кровати, сон забыт, адская головная боль — тоже. Не могу поверить, что я такая доверчивая дура! Да, верно, ни папки, ни диска! Вскакиваю, мир качается в разные стороны, падаю на колени, схватившись на виски. Мда, давно я не напивалась до такого состояния… Ползаю по номеру и ищу бумаги, вертикальное положение тело принимать отказывается. Но в помещении пусто. Только мой рюкзачок сиротливо стоит в углу. Пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь, но в голове последние часов шесть-восемь отсутствуют напрочь. Смотрю на кровать, на подушке осталась примятость от головы Шона, но он ушел. Я должна вернуться на Сицилию, а то Леклер должным образом отрапортует полковнику, и все… Но билеты на самолет у Шона. Я даже не знаю во сколько рейс. Вечно я слишком полагаюсь на этого ублюдка! Если бы еще так не болела голова и можно было подумать… Так, тихо! Без паники! Деньги есть? Мобильник? Паспорт? Все ок. Едем в аэропорт!