Моя первая пара была у Шона и, разумеется, я на нее не явилась. Вместо этого я окольными путями добралась до аудитории этажом выше и постучала в дверь.

— Простите, профессор, можно поговорить?

Роберт Клегг согласился выслушать рассказ о моих неприятностях, ради такого дела даже отпустил пораньше своих студентов и нашел нам пустую аудиторию, без «ушей». Прерывая рассказ усердными всхлипываниями, я коротко поведала преподавателю о возвращении Карины Граданской и попросила помочь мне заполучить комнату в общежитии снова.

В общем, когда я упоминала гениальную идею, то… короче, это была не она. Потому что, забегая вперед, как только ненавистный Шону Роберт Клегг сунулся с просьбой к администрации, общежитие стало закрыто для меня навечно. Я тогда еще не знала о давней и лютой ненависти главного хакера и главного параллельщика университета друг к другу, а то бы, конечно, такой глупости не сделала. В общем, вот так я осталась без возможности иметь в Сиднее собственное жилье по приемлемой цене. Но с этим разберемся позже. А пока Роб — а впоследствии именно так я и стала звать своего сиднейского друга и научного руководителя — рассказал мне о студенческих временах Карины. Из его слов выходило, что без Шона она была никем, ничего бы не добилась самостоятельно, все, чем она обладала на сегодняшний момент, было его заслугой. И начинала она да, совсем так же, как я. С должности предмета мебели в его домике. Только я определенно не собиралась повторять ее подвиги. Я вообще не хотела иметь с этой женщиной ничего общего. Я собиралась уйти от Шона Картера. Навсегда, насовсем.

А вот с вопросом «куда» мне как раз и помогли.

Роберт и Мадлен Клегги были людьми прекрасными. Чуть старше Шона, то есть аккурат посерединке между мной и моими родителями, чуть больше чем на десять лет меня старше. Он был отличным мужем, образцовым. Она — настоящим подарком любому мужчине (поправка, любому, кроме Шона). Мягкая и добрая женщина, домашняя до мозга костей. Я влюбилась в нее с первого взгляда. И в их отношения тоже. Впервые я познакомилась с Мадлен Клегг именно в тот самый понедельник. Роб сразу понял суть моей проблемы и предложил пожить у них, пока мне не вернут комнату в общежитии. Собственно, может, оно и выглядело странно, но в некоторых ситуациях приходится из двух зол выбирать меньшее, не могла же я прятаться от управления общежитий у Керри под кроватью! Да и вообще, представьте себе новость: бывшая подружка ректора становится приживалкой черт знает где, просто потому что к нему вернулась прошлая пассия. Да Роберт Клегг своим предложением, считай, спас мне репутацию!

А Мадлен Клегг приняла бездомную студентку очень тепло, словно потерянную родственницу. Она выделила мне персональный диван и весь вечер отвлекала от грустных мыслей болтовней. Уж не знаю, что именно рассказал ей обо мне Роберт, но она ни одним косым взглядом меня не наградила.

Только все это не помогло уснуть, я все время гоняла мысли о том, что подумает Шон, когда увидит на стоянке перед университетом собственную машину с ключами на водительском сидении.

По тому, как посматривали на меня Клегги утром, я поняла, что они собирались завязать серьезный разговор, но не представляли, как его начать. В итоге, удар принял на себя, конечно, Роб. Так бывало всегда.

— Что ты собираешься делать дальше? — спросил он без обиняков.

— Выйду в университет, а там посмотрим, как все будет. Попробую ориентироваться по ситуации. Я у вас не задержусь…

— Не переживай, нам не в тягость, — начала отмахиваться Мадлен. И хотя это было заманчиво, я не собиралась злоупотреблять гостеприимством. Существуют грани, после которых дружба становится в тягость. А тогда еще о таковой не шло даже речи!

— Хм, профессор? А можно деликатный вопрос? Я бы хотела сменить специализацию на параллельное программирование, — заговорила я. Роберт и Мадлен на удивление синхронно переглянулись.

— Не надо решать под влиянием обстоятельств… — начал он.

— Обстоятельства не при чем. Я просто не хочу становиться еще одной бледной тенью Шона Картера. Раз обойти его невозможно, нужно выбрать иную область. Я не буду повторять подвиг Пани!

Клегги снова переглянулись.

— Простите… — Кажется, в запальчивости я перегнула палку.

— Что ж, неплохой настрой, мисс Конелл. Если вы уверены…

— На все сто процентов.

— Тогда добро пожаловать. — И он протянул мне руку для пожатия.

В университет возвращаться было откровенно страшно. Я понятия не имела о том, сколько уже знают студенты. Но когда оказалась в кампусе, никто не стал на меня таращиться (ну или не больше, чем обычно), и это придало сил. Я даже храбро вошла в аудиторию и села на свое место. Джек тут же ткнул меня в плечо и спросил почему это я прогуляла университет, но сверкаю свеженьким загаром. Я честно призналась, что у меня в голове случилось временное короткое замыкание, но теперь все в порядке. Вот таким образом он подтвердил мою догадку — студенты понятия не имели о произошедшем… Это стало лучшей новостью за всю мою жизнь…

Среда потребовала от меня максимальных душевных затрат. Но я знала, что дальше прятаться нельзя. Да, так случилось, знала, что встречаясь с ректором, рискую, но что поделать, не бросать же учебу? Я вздохнула и, резко выдохнув, наконец, толкнула дверь аудитории. Мы с Шоном всего на мгновение встретились глазами, и я внутренне содрогнулась, но сделала вид, что ничего не происходит, и села на привычную первую парту, уставившись в свой нетбук и только. Заявление о переводе на другую специальность буквально грело мне душу.

Всю пару я старательно выдавливала из себя строчки кода, но ничего осмысленного не написала. Отчасти потому что Шон-падла стоял за моей спиной, глядя в экран и, видимо, ожидая чуда. На вопросы студентов он не реагировал вообще, его целью было терроризировать меня. Под конец пары я начала сомневаться, что он человек: он простоял полтора часа, тупо пялясь в мой компьютер! Ни слова не произнес. А вот мне пришлось с ним заговорить.

— Простите, сэр, у меня есть просьба, — начала я, и вся аудитория предвкушающе замерла (собственно, эти фрагменты можно и пропускать, потому что все четыре года и студенты, и преподаватели подслушивали и подсматривали за нами так, будто новость о нашем сожительстве все еще в хит-параде академических сплетен). — Со следующего семестра я хотела бы перевестись на другую специальность.

Раздался коллективный студенческий «ах». А Шон поднял глаза и уставится на меня, словно змеюка. Не мигая, парализуя. Один Бог знал сколько сил у меня ушло на то, чтобы не отвести глаз.

— Не думаю, что это возможно, мисс Конелл. Даже если бы я очень хотел вас перевести, мест в других группах нет. Но, скрывать не буду, уступать вас кому-либо я не намерен. — И мое заявление оказалось демонстративно разорвано. Снова издевался. Да неужто ему мало? Ну сколько можно?!

— Только удовлетворите мое любопытство: куда это вы собрались сбежать? — У меня возникло чувство, что говорит он вовсе не о кафедрах! Хотя, что врать, мой ответ можно было интерпретировать точно так же многозначно.

— Параллельное программирование. И даже если вы не подпишете мое заявление, в качестве научного руководителя я выбираю Роберта Клегга.

На долю секунды лицо Шона аж перекосило от ярости.

— Умоляю, вытянуть на отлично диплом параллельщика могут единицы, — однако, сравнительно спокойно фыркнул он.

— А теперь повторите последнее предложение в следующей интерпретации: какое же вы ничтожество, мисс Конелл.

Из рук Хелен с грохотом посыпались тетради. Аарон буквально подскочил ко мне и схватил за запястье. Защищая, предупреждая и успокаивая. Шон, при этом, за его жестом проследил, и его брови сошлись на переносице, чуть пар из ушей не повалил. Сейчас табличку повесит «мое, не трогать».

— Знаете, мисс Конелл, сдается мне, только что вы назвали меня… ничтожеством? — Я попыталась расправить плечи и сделать вид, что его слова меня ничуть не напугали, но не вышло. Шумные вздохи со всех сторон подсказали, что я снова перегнула палку. Мой язык определенно стоило бы укоротить. Я же знала, что Шон не ас параллельного программирования, но как было не поиграть с огнем? Я не учла такого поворота, я просто пыталась его уколоть. — Что ж, флаг в руки, мисс Конелл, вы правы, в отличие от специальности, выбор научного руководителя остается за вами. Но если вы потом придете ко мне плакаться и умолять взять вас под крылышко снова, за это придется расплачиваться. Очень дорого. И не тем, чем обычно. — Клянусь, я до самых корней волос вспыхнула от смеси злости и смущения. — Мистер Шейдерман, выпустите уже запястье мисс Конелл. Или, может, вы вздумали грудью броситься на ее защиту?