— Скоро крестный ход, — заметил Шестаков. — Надо быстрее выбираться.

— А вам ничего не будет? — осторожно спросил Капралов.

— Да, запрут дома на выходные! — развеселился Шестаков.

— А правда?

Леонид Сергеевич закатил глаза.

— М-д-а-а… Все-таки нужно при случае провести для вас политинформацию… Увидите, скоро у нас будет нормальный парламент, но пока его нет, президент может делать, что ему в голову взбредет. Со всей страной. А у нас с вами частное дело, верно? Я стараюсь ограничивать свои прихоти частными делами.

— Но Пасха же. Вас наверняка где-то ждут.

Шестаков с досадой дернул щекой.

— Я же сказал, что ваш должник.

Ариадна Ильинична открыла после третьего звонка. Она стояла на пороге в халате, с распущенными волосами и хлопала глазами.

— Ой, — сказала она, рассмотрев Шестакова, — кажется, это я за вас голосовала.

— Благодарю. — Он посмотрел на Капралова.

— Ариадна Ильинична, простите, что без предупреждения, а Раиса дома?

— Нет, — растерянно ответила бабушка, — она уехала, вы разве не знаете?

— О боже… Чего не знаю? Куда уехала?

— Она же к вам поехала… Нет? Лука Романович…

Она медленно прижала ладонь к груди. Капралов взял ее под руки и усадил на галошницу.

— Пожалуйста, Ариадна Ильинична, дорогая, не волнуйтесь и расскажите все по порядку!

— Да-да, сейчас… Значит, сегодня после обеда… так, сейчас соображу… Да! Было часа три, когда она пришла.

— Кто пришел? Раиса?

— Нет, Рая была дома. Эта женщина пришла, врач. Рая ей очень обрадовалась. Я так поняла, что они хорошо знакомы. Она сказала, что вы просили Раю приехать в больницу. И Рая уехала с ней. Вот и все…

— А женщину звали?.. — тихо уточнил Капралов.

— Так, дайте вспомнить… Елена! Ее звали Елена. Отчество я так сразу и не…

— Константиновна?

— Да, верно! Ее звали Елена Константиновна! Она сказала, что проезжала мимо и что вы попросили ее заодно подвезти Раю. А вы не просили?..

Капралов отвел глаза.

— Звоните ей! — нетерпеливо потребовал Леонид Сергеевич. Впервые за вечер в его голосе послышалась тревога, и только сейчас Капралов заметил, как побелело его лицо.

— У меня нет телефона! — с отчаянием напомнил он.

— Я позвоню, — ледяным голосом сказал Леонид Сергеевич. — Денис сейчас в больнице. Она говорила, что какое-то профилактическое обследование. Черт! К нему должны были кого-то приставить, но я сказал, пусть сперва выпишется. Идиот!

Дрожащей рукой он достал телефон, вызвал номер и с минуту ждал.

— Не отвечает. Надо ехать.

— Может, позовем подмогу?

— Лука Романович! Вы что, не видите?! Вам специально подбросили мою визитку! Там мой сын, я не могу рисковать.

— Сдается мне, что ФСО на это посмотрела бы по-другому…

— Именно поэтому мы поедем без них!

Он не прощаясь вышел на лестницу.

— Не волнуйтесь, Ариадна Ильинична! — как можно более убедительно попросил Капралов. — Это просто недоразумение. Скоро я привезу ее домой.

Он чмокнул бабушку в щеку и поспешил за Шестаковым.

— Денис тоже не отвечает, — сквозь зубы процедил Леонид Сергеевич, когда Капралов забрался в машину, и отшвырнул телефон.

— Не знаю, кто он такой, но шофером у него Шестаков… — только и нашел что сказать растерянный охранник своему напарнику и торопливо поднял шлагбаум.

Они подъехали к трехэтажному горчичному корпусу психиатрического отделения, казавшемуся в этот час особенно зловещим.

— Интересно, они на что-то еще надеются или это ее частная инициатива… —задумчиво произнес Леонид Сергеевич, остановив машину.

— Ну какая инициатива, я ее двадцать лет знаю, что вы говорите! — чуть не закричал Капралов. — Наверняка ее как-то заставили! Вспомните, на что они шли ради матрешки! Да и какая связь — Елена и Толстокожин. Подумайте сами! Смешно! Зачем ей это нужно!

— Прямая связь, Лука Романович, не будьте наивным. Она руководит отделением в Кремлевской больнице. Разумеется, они обращаются к ней за услугами, к кому же еще… У Толстокожина половина героев самых безумных телешоу в консультантах ходит, что говорить о главном кремлевском психиатре.

— Но зачем им матрешка?! Уже поздно, поезд ушел, они проиграли!

— Пойдемте узнаем.

Вход оказался заперт, и они позвонили.

— Да? — спросил приоткрывший дверь санитар.

— Здравствуйте, мы к Елене Константиновне. Она на месте?

— Вы договаривались?

Капралов достал документы.

— Вот, посмотрите, я тоже врач, у меня срочное дело.

Санитар изучил документы и вернул их Капралову.

— Не имею права! Явились на ночь глядя, срочное дело! У нас режим. Звоните в понедельник.

Шестаков опустил воротник и выглянул из-за двери. Санитар перевел на него взгляд, несколько раз моргнул и стал хватать ртом воздух.

— Я это, я! — успокоил его Леонид Сергеевич. — С вами все в порядке! У вас мой сын лежит, посмотрите, Денис Леонидович Шестаков. Хочу проведать. В другое время не получается, государственные дела не отпускают.

— Д-да, д-да, я знаю, — чуть не подавился санитар. — В двенадцатой палате.

— Вот и проводите.

Он настежь распахнул перед ними дверь.

— Только, пожалуйста, не шумите, у нас уже отбой.

Он запер изнутри и позвал:

— Николай, пройдемте с нами, проводим гостей.

Из застекленной будки появился еще один санитар.

— Николай? Пройдемте? — заспанным голосом переспросил он. — Ты чего, охере…

В этот момент он заметил Шестакова и задергался всем телом.

— Да, разумеется, Станислав, давайте проводим наших гостей! Им, наверно, в двенадцатую палату?

Они поднялись на второй этаж и пошли по ярко освещенному коридору.

— Он наверняка уже спит, — сказал возле номера двенадцать санитар Николай и помахал рукой дежурной медсестре. Та кивнула и вернулась на пост.

Шестаков взялся за ручку и открыл дверь.

В двухместной палате горел свет. Справа от входа на тумбочке стояла царская матрешка. На ближней к зарешеченному окну койке лежал завязанный в смирительную рубашку Денис, для надежности его еще примотали жгутами. На другой койке лежала Раиса. Поверх смирительной рубашки и жгутов на нее заботливо, до пояса, набросили одеяло. На головах обоих были странные металлические шлемы, из которых тянулись провода к похожему на трансформатор прибору, стоящему на столе между койками. Елена Константиновна сидела подле прибора и сжимала тумблер.

— Явились! А то я начала сомневаться в ваших умственных способностях, — изрекла она вместо приветствия. — Но главное, что вы здесь.

Все застыли около двери и молча сверлили ее глазами.

— Полагаю, вы верно оценили ситуацию. Не надо дергаться. Напряжение тысяча вольт.

 Леонид Сергеевич судорожно сглотнул.

— Лука Романович! Я знала, что вы придете! — воскликнула Раиса.

— Ну конечно, конечно, Раенька, ты всегда можешь быть во мне уверена! — отозвался Капралов осипшим голосом.

— Да нет, — скосила глаза Раиса, — это она нам сказала.

— Чего вы хотите? — выдавил Шестаков.

— Мелочь, пустяк, не переживайте! Можно сказать, что и ничего!

— Внимательно слушаю.

— Видите матрешку? Вы сейчас ее возьмете и подарите мне. Дорого яичко ко Христову дню, как говорится. От вас не убудет, а мне приятно.

— И вы отпустите заложников?

— Фу! Заложников! — передразнила она. — Тут все старые знакомые, Леонид Сергеевич, не нужно мелодрамы. Конечно, я их отпущу. На что они мне сдались.

Леонид Сергеевич потянулся за матрешкой.

— Я согласен!

— Подождите! — вскрикнул Капралов. — Вы забыли!

— О чем?

— Она должна отнять самое дорогое у меня, а теперь и у вас! Иначе весь этот ритуал не сработает! Вы ведь очень любите сына?.. Она их все равно убьет!

Шестаков резко отдернул руку.

— Подумайте как следует, — холодно предложила Елена Константиновна. — Так я их точно убью, мне терять нечего. А так у вас все-таки остается надежда.