Мари согласилась. Пока я примеряла обновки, проверяя, как сидят на мне вещи,

мастерица приделала карман и к моему платью. Я моментально всунула в обновку

содержимое своей сумочки. Даже если клатч выхватят из рук, я особо ничего не потеряю.

Выйдя из дверей, я столкнулась с дамой в неуместном, для этого времени суток, кричаще

- красном платье. Толкнув меня и прошипев сквозь зубы ругательство, дама пошла прочь,

даже не извинившись. Поглядев ей вслед, я пошла по своим делам дальше.

Юридическую контору я нашла довольно просто – попросила проходящего мимо

мужчину подсказать приличную контору, где меня проконсультируют о наследстве. Я

специально не стала говорить про желание узнать о разводе, вдруг он ярый шовинист, и

откажет мне помочь, лишь бы не навредить своему собрату. Подозрительно на меня

посмотрев, мужчина дал наиподробнейшие указания, как найти дом «Карла и сыновья».

Немцы в Лондоне? Хотя в моем мире немцы считались дотошными малыми, так что

ничего удивительного в том, что сии товарищи тут тоже есть. Немного поплутав, я наконец

увидела нужную вывеску. Встретивший у дверей одноэтажного каменного дома юноша,

расспросив меня о цели посещения, провел к пожилому дородному господину в кабинет.

Мужчина, представившийся Карлом, внимательно выслушал мои вопросы, постаравшись

максимально полно на них ответить. Я решила, что консультация стоит уплаченных денег.

Разговор с юристом весьма порадовал, оказалось что только мои финансы под замком, и

то до того момента, когда я потребую признать брак недействительным. И

порекомендовал иметь еще и туз в рукаве, мало ли, вдруг откажут. Надо будет найти

довольно веский довод, если моего желания и выполнения условий договора будет не

достаточно. И придержать, пока не понадобится. А дом просто заперт. Ключи должны

быть на хранении у нотариуса, заключавшего договор. Попрощавшись, я решила все-таки

зайти на разговор к банкиру, где у меня был открыт счет.

В банке меня не порадовали – деньги со счета, открытого на мое имя родителями,

лежат в ячейке лорда, и запустить в них лапку я не могу, пока не разведусь. Ну и ладно.

Как найти денег на первое время я придумала, придумаю себе и работу тоже. Я ведь из

21 века, там без зубов не выживешь, живо слопают, не то, что местные дамочки –

привыкли всю жизнь за мужской грудной клеткой сидеть, салфетки вышивая. Устав

ходить, я наняла экипаж, и поехала к нотариусу за ключами.

Извозчик остановился у указанного мной адреса. Выйдя, и расплатившись с ним, я

огляделась. Двухэтажное здание полностью из камня с красной крышей, и

многочисленной лепниной на всех возможных поверхностях, вопило о претензии на

роскошь. На самом деле вид был далек от роскошного, скорее уж безвкусное

оформление фасада дома, говорило о плохом вкусе хозяина. Пройдя через каменный

забор с вычурной ковкой поверху, прошла по плиткам до вычурной двери. Стукнув пару

раз серебряным молоточком в специальный медальончик на двери, стала ожидать когда

мне отворят. Молодая служанка, отворившая мне, подобострастно улыбалась и

непрерывно гнула спину в поклонах, кидая на меня опасливые взгляды, будто каждую

секунду ожидая от меня удар. Меня вели по «шикарно» обставленному коридору, по ковру

с огромным ворсом, уместному скорее для спальни, чем для проходного места. На

подоконниках больших окон стояли многочисленные горшки с растениями, в промежутках

– висели картины с различными пейзажами. С противоположной стены – высокие ниши,

некоторые сделаны как шкафчики, заставлены всякой всячиной. Меня вели через весь

коридор, к самой последней двери – надо же все показать потенциальному клиенту. Кто-

то может и впечатлится показным богатством нотариуса, а для меня - он теряет очки

доверия. Гораздо больше о хозяине может сказать его прислуга – та забитая служанка и

намеренная пыль в глаза... Вообщем, суду все ясно.

Постучав в самую шикарно отделанную дверь, служанка побелев от страха, сунула

голову внутрь, что-то проблеяла и, прошептав что меня ждут, отворила дверь полностью.

Я же, сделав надменное лицо, прошла внутрь, стараясь не морщиться от помпезности

кабинета. По правую сторону стоят неудобные стулья для посетителей, по левую –

стеклянные шкафы с документами, меж ними дверь. Напротив входа, спиной к окну –

огромное кресло с высоченной резной спинкой, с намеком такое, царское. Перед ним

массивный стол, за таким можно от обстрела спрятаться – пули напросто застрянут в

толще дерева. Глубокое кресло – ловушка, которое полностью поглотит тело, не позволяя

сидеть ровно, а как бы полулежа, заставляя находиться в неудобном положении, стояло

как раз напротив окна, так что бы не было хорошо видно выражение лица нотариуса, из-

за бьющего в глаза света из окон.

Оценив ход, и не собираясь следовать его игре, я выбрала стул для посетителя.

Лучше уж пусть будет попе неудобно, чем моему самолюбию. Пройдя по неожиданно

голому полу, нападения ожидает что-ли, я заняла выбранную позицию. Нотариус долго

перебирал бумажки, перекладывая их из одной стопки в другую, создавая видимость

жуткой занятости и, пытаясь заставить меня чувствовать себя ничтожной букашкой,

отвлекающей «великого» от дела и дергающей его по пустякам. Было большое желание

как-то напомнить о своем существовании хоть кашлем, хоть движением, но усилием воли

я заставляла себя сидеть молча и не двигаться. Только украдкой рассматривала

обстановку кабинета, абсолютно не глядя на сидящего в кресле человека.

Видимо, не привыкнув к такому обращению, старик заерзал на своем «троне» и,

покашляв, обратился ко мне первый:

- Добрый день. Слушаю вас. Что вы хотели? – милостиво бросил он.

За то, что мне пришлось сидеть почти десять минут без движения, изображая статую,

я решила немного поигнорировать теперь его. Еще с минуту поразглядывав интерьер, я

повернула голову к нему и уставилась на него в упор. Старичок занервничал,

почувствовав себя неудобно под моим откровенно изучающим взглядом. Глазки забегали,

движения стали дерганными. Он, то теребил воротник рубашки, то пытался пригладить

волосенки на плеши, что-то передвигал на столе, стараясь не встретиться со мной

взглядом. В душе я хохотала над его потугами вернуть себе уверенность, а на лице

сохраняла невозмутимое выражение. Старичок лет 60 на вид, уже не знал, куда себя деть

от моего пронизывающего взгляда. Белая рубашка, с надетыми на рукава чехлами – для

защиты ткани от износа, красная жилетка с заправленным под нее галстуком. Лицо в

морщинах, с вечно недовольно поджатыми губами, водянисто – голубые глаза, тонкие

брови и седая плешивая голова с редкими волосами на ней.

- Чем могу помочь вам? – снова повторил он свой вопрос, и надменной важности в

нем не было и ни грамма.

- Я Лилиана Бредли. – я специально назвалась девичьей фамилией, давая понять

таким образом, что пришла за своим, а не клянчить чужое.

От того, что перед именем я не указала статус, дедуля решил, что перед ним

простолюдинка, и резко поменялся в поведении. Перестал суетиться, плечи

расправились, губы поджались сильнее – он моментально стал вновь важным

господином.

Я выждала еще секунду после его перемены, и пакостно про себя улыбнувшись,

добавила:

- В девичестве. Сейчас – леди Лилиан Мейнст.

Было очень забавно смотреть, как он переменился. Его будто ледяной водой окатили.

- Ч-ч-чем могу быть вам полезен, леди Лилиан? – вот это уже другое дело.

- Мне нужен ключ от дома моих родителей. – и побольше холода в голос...

- Эммм...Но, вы не можете. По Договору, все ваше имущество во владении Лорда

Кальвина, - да – да, именно Лорда – с большой буквы, как бы подчеркивая его статус. Уж