Его резкие слова окончательно расстроили девочку, и она торопливо заговорила:

— Прошу тебя, останься, Николай Петров Иванов Стоянов Петков Драганов Стоянов Буяновский! Мы полетим с тобой на другие планеты. Ты, наверное, думаешь, что на других планетах нет людей, что вы во Вселенной единственные. Наши на Пирре тоже так считают, хотя у нас есть много сказок об инопланетянах. А я уверена, что в космосе полно людей. Я скажу Мало, и он доставит нас к ним. Он меня слушается, потому что только я одна могу с ним разговаривать. Вдвоем нам будет веселее. Ну останься, очень тебя прошу!

«Она или сумасшедшая, или прирожденная артистка и потому у нее выходит так естественно», — подумал Ники, но вслух сказал другое:

— И все эти люди такие же, как мы с тобой, да?

— Я не артистка и не сумасшедшая, — ответила Нуми, не обращая внимания на его слова. — Прошу тебя, Николай Петров Иванов Стоянов Петков…

Окончательно Смутившись, он поспешил прервать Нуми:

— Ты это… что, случайно?

— Что?

— Да нет, ничего! Только не надо больше перечислять все мои имена. Меня все зовут просто Ники. Ники Буян. Это прозвище у меня такое. Не потому, что я сумасшедший или буйный, а просто от фамилии — Буяновский. Я как раз это и подумал, а ты совсем другое прочла в моих мыслях. Я не о тебе…

Нуми укоризненно покачала головой с двумя мозгами.

— Ай-яй-яй, Ники Буян, неужели ты думаешь, что можешь меня обмануть! Лучше даже не пытайся!

Николай густо покраснел, а потом побледнел, потому что Нуми добавила:

— И перестань ругать мой искусственный мозг! Я тоже иногда сержусь на него, он мне мешает, но тогда я просто выключаю его. Раз он и тебя раздражает, я его выключу.

Она быстро поднесла руку к уху, однако мальчик не был уверен, действительно ли она выключила свой искусственный мозг, и потому с опаской спросил:

— И зачем его тебе присадили?

— Я же сказала тебе — это эксперимент. Сначала — мне. А если это окажется полезным и безвредным, его будут присаживать всем детям. Тогда люди будущего станут в тысячу раз умнее, потому что этот мозг не только полон знаний, но постоянно пополняет их запасы новыми познаниями. Только все дело в том, что я убежала. Эксперимент сбежал, — весело заключила девочка. — И сейчас за мной не могут наблюдать. Папа наверняка ужасно сердит, потому что это он присадил мне искусственный мозг. Мой папа — очень известный ученый.

— И как ты от них убежала? — уже по-настоящему заинтригованный спросил Николай Буяновский, потому что согласитесь, нет ничего интереснее, чем узнать, как и откуда кто-то сбежал.

— О, это было страшно забавно! — воскликнула девочка-эксперимент, словно нет ничего веселее на свете чем сбежать от своих родителей.

Однако тот, кто пробовал хотя бы на день убежать из дома, прекрасно знает, что это довольно-таки грустная история. Не только для тех, от кого убежали, но и для самого беглеца.

— Летели мы с папой и мамой на Литу, — начала свой рассказ экспериментальная девочка. — Постой, ты же не знаешь, что такое Лита. Лита — это пятая планета нашего Солнца после Пирры, где находятся разные космические институты. Папа повез меня туда, чтобы меня там исследовали и наблюдали за мной. Потому как будущим поколениям, которым поставят такой вот мозг, придется жить и работать главным образом в космосе. Но знаешь, мне уже тогда страшно надоело, чтобы за мной наблюдали. Очень неприятное чувство, ты, небось, его не испытывал…

— Как же не испытывал! Еще как испытывал! — воскликнул Николай.

Это была правда. Не проходило ни одного родительского собрания, чтобы его мать не просила учителей: «Очень вас прошу, последите за моим Николаем, у него сейчас трудный возраст!» И отца частенько ругала за то, что он не смотрит как следует за сыном. Хорошо еще, что у отца работы по горло и ему не до Николая. Зато классная частенько отчитывала его перед всеми: «Николай, я же наблюдаю за тобой. Неужели тебе ежедневно нужно подтверждать свое прозвище?..»

— Тогда ты наверняка не осудишь меня за то, что я сбежала от родителей, — сказала Нуми.

— Конечно, нет, — великодушно согласился Ники Буян, потому что и ему не раз приходило в голову убежать куда-нибудь подальше. — Ну и что было потом?

— По дороге наш космолет поломался, а до Пирры было уже далеко. Поломка оказалась серьезной, и не было никаких шансов на то, что спасательная ракета подоспеет вовремя. Взрослые ничего, разумеется, мне не сказали. Наверное, и у вас на Земле взрослые всегда скрывают от детей, когда случается что-нибудь серьезное, можно подумать, что дети глупее их. Но я-то сразу узнала обо всем. Хотя они постоянно наблюдали за мной, но еще не знали, что новый мозг позволяет мне читать чужие мысли. Я не говорила им об этом. Так мне было интереснее, да к тому же я боялась, как бы они не стали проводить со мной какие-то новые эксперименты. Так вот, значит, слышу, как пилот корабля говорит папе — я через стенку это услышала: — «Только какой-нибудь Малогалоталотим и может нас спасти, но, к сожалению, они существуют только в сказках»… Ники, ваши взрослые тоже не верят в сказки?

— Не верят, — веско подтвердил Ники, а сам с чувством превосходства подумал, что он тоже уже давно не верит в сказки.

— А я верила, что Малогалоталотим существует. И тогда я решила попробовать. Включила свой искусственный мозг и закричала мысленно: «Малогалоталотим, миленький Малогалоталотим, только ты можешь спасти нас. У нас скоро кончится воздух. Прилетай и спаси нас, умоляю тебя. Я — Нуми, Нуми с планеты Пирра! Как ты когда-то спас землян, спаси и нас! Умоляю тебя, умоляю, умоляю…» Вот так я звала его, Ники, и, знаешь, один из них тут же отозвался. Представляешь, тут же отозвался!

Николай, конечно, не поверил ей, но тем не менее согласно кивнул головой. Действительно, такое длинное имя и запомнить-то трудно, а уж сто раз повторить его без ошибки, не пропустив ни разу какого-нибудь там «тало», «мало» или «гало» — это уж извините!

А Нуми счастливо улыбалась, припоминая случившееся.

— И ты знаешь, что он мне сказал? Он сказал: «Я иду к тебе, Нуми. Скоро я прилечу к тебе и спасу вас». Тогда я сразу же побежала в большой зал, где взрослые совещались, что же им предпринять. Я ворвалась к ним и закричала: «Не бойтесь! Сейчас прилетит Малогалоталотим и спасет нас! Он будет здесь совсем скоро, так что приготовьтесь!»

Тут Ники уже не выдержал и ухмыльнулся.

— И все, конечно, тут же поверили.

— Буф-ф, — презрительно хмыкнула девочка. — Никто мне не поверил. Они только с грустью смотрели на меня и не верили, хотя я пыталась их убедить, что это правда. А потом папа взял меня на руки и вынес из зала, чтобы я, дескать, им не мешала. А я расплакалась. Я вообще-то редко плачу, но тогда заплакала. «Папа, — сказала я ему, — хоть ты мне поверь! Я разговаривала с ним. Мой новый мозг позволяет мне разговаривать с ним, равно как и слышать мысли других людей. Я тебе не говорила этого до сих пор, извини, мне было просто страшно! Но я действительно говорила с Малогалоталотимом и он прилетит к нам, вот увидишь!» А отец только гладил меня по голове. Я так и знала, что они испугаются, когда я скажу им о своих новых способностях. Гладит он меня по голове и успокаивает: «Хорошо, хорошо, моя девочка! Сейчас ляг и поспи, а потом мы наденем свои лучшие скафандры и будем дожидаться спасательной ракеты. А, может, и Малогалоталотим прилетит к тому времени, чего только не случается в этом мире!» Так он говорил мне, а я читала его мысли и понимала, что он не верит ни в спасательную ракету, ни в Малогалоталотима. И тогда я крикнула ему: «Вот увидишь, вы еще увидите, все вы, которые ни во что не верите!» Я вырвалась у него из рук и спряталась в одном из отсеков. Но сначала надела скафандр, взяла коробку и приготовила один запасной скафандр. И хорошо, что взяла, тебе он сейчас понадобится…