Большой экран вспыхнул, и члены экипажа «Вреи» увидели несколько десятков снимков, сделанных более двадцати лет назад экипажем земного Патруля с орбиты планеты. Мидас представлял собой мир-пустыню с редкими, но довольно обширными оазисами. В них располагались более трех десятков городов – если, конечно, городами можно было назвать обширные скопления из тысяч разномастных домов, начиная от пластиковых и деревянных хижин и кончая довольно приличными на вид особняками.

– На Мидасе постоянно обитают около ста тысяч пограничников, – продолжил Чейн. – В основном это торговцы и местные чиновники всех мастей. Немало и людей, владеющих барами, тавернами, гостиницами, борделями и прочими увеселительными заведениями. Есть даже несколько госпиталей и домов для престарелых и инвалидов.

Бихел присвистнул от удивления.

– И кто же содержит всю эту богадельню? Уж не Совет ли Федерации? Или Метрополия хеггов? Что скажете, господин дипломат?

Альрейвк поморщился от столь фамильярного обращения, но все же нашел нужным ответить:

– Мидас относится к так называемой человеческой, или «земной», зоне Границы. На этой планете, по нашим сведениям, к негуманоидам относятся весьма дурно, чуть ли не как к низшим расам. Но у Мидаса есть и мир-антипод, прозванный Торскуном. Он находится в десяти световых годах от Мидаса и является главным миром пограничников-негуманоидов. К великому прискорбию должен отметить, что среди них порой встречаются и хегги. Разумеется, это отпетые авантюристы, которые даже не могут называться цивилизованными существами. Торскун и Мидас пребывают в состоянии перманентной войны, хотя между ними поддерживаются и определенные торговые связи.

– Вот именно – определенные, – усмехнулся Чейн. – И за эту тонкую ниточку нам и предстоит потянуть. Если бы нам удалось доказать обитателям и Мидаса, и Торскуна, что мир между ними куда выгоднее бесконечной войны, тем самым мы бы наметили будущую дорожку для Патруля.

Дилулло пытливо посмотрел на своего молодого друга.

– Хороший замысел, сынок… то есть, тьфу, капитан! Ты действуешь согласно земной поговорке: надо с самого начала брать быка за рога.

– Протестую! – немедленно отреагировал Альрейвк.

– Я имел в виду только земных быков, – парировал Дилулло. – Неужели в Империи тоже есть подобные животные? Прошу прощения, если я ненароком оскорбил этих весьма полезных животных. Но я хотел сказать совсем о другом. Клондайк очень велик, и бессмысленно пытаться мирить там всех со всеми. Надо смотреть в корень проблемы, и в этом ты прав, Чейн. Вопрос в другом – как мы будем действовать? Насколько я знаю, Патруль Федерации полностью потерпел фиаско именно в «земном» секторе Клондайка, а до негуманоидного сектора даже не добрался. Почему?

Чейн нахмурился.

– Земные патрульные с самого начала выбрали неверный тон общения с пограничниками, – объяснил он. – Они попытались представить себя высшей силой в Клондайке, а к местным жителям относились чуть ли не как к преступникам.

– И это было несправедливо? – с любопытством вопросил Рангор.

– Скорее – неправильно, – ответил Чейн. – Конечно, с точки зрения соглашения о Границе, и старательская, и любая другая деятельность на ее мирах незаконна. Так, господин Главный дипломат?

– Абсолютно незаконна, – поддержал его Альрейвк. – Граница – это нейтральная полоса между двумя огромными территориями галактики. Она была некогда в древности специально проложена по пустующим звездным скоплениям, дабы не вызывать нежелательных конфликтов с аборигенами. Все же несколько десятков обитаемых миров пришлось, и не без труда, отселить за пределы нейтральной полосы. Но ни мы, ни люди не оценили предприимчивости самых различных авантюристов. Они мигом прорвались на своих космолетах через пограничные кордоны и вдоволь помародерствовали на отселенных мирах. А когда вдогонку за ними были посланы карательные экспедиции, эти разбойники попросту растворились среди тысяч миров Границы.

Чейн удовлетворенно кивнул. На его душе немного отлегло – похоже, лед между ним и Альрейвком вновь начал таять.

– Вот именно, господин Главный дипломат: мародеры расселились на необитаемых звездных системах. Они основали там тайные поселения. Прошло десятка два лет, прежде чем на Земле почуяли, что на Границе что-то не так. На черные рынки Федерации начали поступать золото, платина, трансураниды – и все в небывалых прежде количествах. Но главным товаром стал звездный жемчуг невиданных размеров и расцветок, а также сотни других драгоценных камней. Каково же было изумление Совета Федерации, когда выяснилось, что этот контрабандный поток идет из северной зоны Границы! Тогда-то шутники и прозвали ее Клондайком.

– Совершенно верно, – кивнул своей большой головой Альрейвк. – Правда, у нас эту зону Границы стали именовать… как это сказать на галакто? Пожалуй, так: Притоном. В смысле того, что богатые драгоценностями планеты привлекли к себе сотни тысяч самых отъявленных мерзавцев, в том числе и из Империи. Но поскольку я нахожусь на корабле Патруля, то готов принять любое название. Клондайк так Клондайк.

Чейн улыбнулся.

– Вот видите, господин Главный дипломат, наше недолгое сотрудничество уже принесло кое-какие плоды. Сначала мы остановили в самом корне галактическую войну и спасли Варгу от гибели, а сейчас договорились, как называть самую криминальную часть Границы… Почему бы и разбойникам с Мидаса и Торскуна тоже не научиться находить общий язык?

– А ваш Патруль станет у них переводчиком? – не удержавшись, съязвила Мила.

– Нет. Гарантом порядка и спокойствия, – совершенно серьезно заявил Чейн. – Патруль будет состоять почти полностью из Звездных Волков, а мы сами еще недавно находились вне закона. И как эта проблема была решена? Варганцев никто и пальцем не тронул. Власти Федерации просто взяли да изменили закон, и мы из вечных изгоев стали надеждой всей галактики! То же самое я предлагаю сделать в Клондайке. Мы встретимся с правительствами Мидаса и Торскуна и объявим им о том, что отныне и Федерация, и Империя признают законность существования пограничников как граждан Клондайка – но при условии, что они признают законность пребывания на Границе Патруля Звездных Волков. Мы заявим, что отныне любая старательская, торговая и прочая деятельность на Границе будет легализована. Мы объясним, что никто не потребует с пограничников никаких лицензий или налогов на добычу драгоценностей или сырья. А вот что касается их продажи на территории Федерации, то гражданам Клондайка придется подчиняться законам Земли и Веги. С контрабандой Патруль будет бороться, и очень сурово. И еще мы, патрульные, будем жестко гасить все очаги конфликтов между секторами Клондайка и между его отдельными мирами. Но никто не будет запрещать старателям носить оружие, и никто не станет запрещать применять его в случае необходимости. Пускай тешатся и постреливают друг в друга, если им охота! На такие мелочи мы будем закрывать глаза, тем более что за тысячей миров все равно не уследишь. Таким образом, Патруль обеспечит безопасность Клондайка, особо не посягая на царящую там свободу. Мы лишь введем его в рамки нескольких законов, которые согласуем с правительствами Мидаса и Торскуна. Вот таков мой план.

Чейн облегченно вздохнул и с довольным видом откинулся на спинку кресла. Пожалуй, такую длинную речь он произносил впервые в жизни, и кажется, все прошло недурно. Он ни разу не запнулся и не запутался. А главное, все его рассуждения выглядели безукоризненно логичными Даже Альрейвк не сможет к чему-либо придраться! Все молчали, осмысливая услышанное, кроме Гваатха, который начал усиленно вылизывать у себя под хвостом, не обращая внимания на гневные взгляды шокированной Милы.

– Недурно звучит, капитан, по крайней мере в теории, – первым отозвался вечный скептик Селдон. – Согласен, что с точки зрения разума такой поворот дел стал бы для старателей выгоден. Но как его примут контрабандисты? А обычные разбойники, которых, как я слышал, в Клондайке хоть пруд пруди? Для тех и других любые законы – что нож острый. Уж они-то расстараются, чтобы в Клондайке и дальше можно было спокойно удить рыбку в мутной воде! Попомните мое слово: они либо сорвут подписание таких законов, либо будут их всячески саботировать, а заодно науськивать простой народ на Патруль.