— Что именно странного, Гмерреда?

— Такое ощущение, что воздух наполнен… предвкушением и лёгкой опаской.

После демонстрации мозгового таракана всем желающим, Гмерреда твёрдо решила высказывать кому-нибудь свои сомнения и предчувствия. А то вон мистрис Свон прятала от окружающих то, что считала шизофренией и вырастила рекордный экземпляр.

Вообще, тотальная проверка всего персонала, преподавателей и учеников на предмет заражения паразитами, оказалась самым тяжёлым последствием визита комиссии. После выписки проверяющих из лечебного крыла Магадемии комиссия как-то очень быстро покинула Рибовилль, составив более благоприятное, чем обычно, заключение. Правда копию ректору, вопреки традиции, вместо председателя принёс инспектор Смит. Геката сослалась на очередную мигрень и в Магадемию вернуться не захотела.

Расстроилась по этому поводу только тётушка Матильда, из-за чего был дважды пересолен суп и один раз осело суфле.

— Ну так ведь сессия начинается. У Магадемии в первый день сессии всегда такое настроение.

— Да? А прошлые разы я ничего такого не замечала.

— Значит, вас наконец-то приняли за свою, — ухмыльнулся ректор. — Очень быстро, надо заметить. Сам я только на третьем году настроение Магадемии начал чувствовать. Она долго присматривается, но если сочтёт, что вы ей подходите…

— Вы о ней, прямо как о женщине, — чуть заметно улыбнулась Гмерреда. — Слишком много работаете, шеф.

— О ревнивой и самолюбивой женщине, не забывайте об этом, Гмерреда. И я никому бы не советовал её по-настоящему злить.

— Погодите, шеф. Вы что? Серьёзно?!

— Ну какие тут могут быть шутки? У Магадемии есть душа и вы ей явно нравитесь. Это, в общем-то, полезно и приятно…

— Договаривайте уже!

— Ладно, всё равно узнаете, раз уж стали частью нашего круга. Магадемия неохотно принимает, но отпускать любит ещё меньше.

— Шеф, мне не нравится ваш тон, — слегка встревожилась девушка. — Вы так серьёзны, будто меня в рабство забрали.

— В рабство, не в рабство, а вот с личной жизнью, боюсь, у вас теперь проблемы будут, — и тут же преувеличенно оживлённо добавил. — Зато теперь вас гарантированно никто не уволит.

Гмерреда похлопала глазами, открыла рот, тут же закрыла, помялась, но так ничего и не спросила, вместо этого мысленно внеся в список дел допрос Фриды. Ну не захотелось ей дракона расспрашивать про ограничения в личной жизни.

Нора Тальроуз с весёлым сочувствием оглядела трясущихся учеников, основательно напуганных первой в их жизни сессией. Даже от Аннель, хоть та и старалась держать лицо, исходили ощутимые волны беспокойства. Пора, пора приводить малышню в форму а то от волнения забудут всё, что вызубрили.

— Иван, Петрович клятвенно пообещал в следующий раз заставить тебя чинить парту.

— А? — поднял затуманенный взгляд подросток. Всей его силы воли хватало только на то, чтобы не превратиться в мышку.

— Незачем так волноваться. Это всего лишь диктант. Вы таких уже десяток написали.

Иван затравленно глянул на куратора, но побелевшие пальцы, уже малость смявшие прочное дерево, разжал. Писал он уже почти без ошибок, но вот почерк… Тонкие стилусы парень ломал куда чаще парт. Мистрис Нора была с понятием и за буквы, похожие на следы пьяной мухи, искупавшейся в чернилах, ругала в меру. Но ведь ЭТОТ диктант проверять будет не она!

Раздался тихий хлопок и в руках гномки материализовался конверт аж с тремя сургучными печатями. Текст диктанта получали из департамента образования ровно к началу экзамена.

Иван позеленел и начал съёживаться. Аннель, сидевшая с ним за одной партой, нехорошо прищурилась и ткнула бедолагу острым локтем в бок.

— Укушу! — прошипела девочка.

Парень вздрогнул и попытался выпрямиться, не обращая внимания на кажется сломанное ребро. Тем временем Нора, не открывая пока конверт, напоминала ученикам порядок экзамена.

— Сейчас я открою текст и начну диктовать. Спешить нам особенно некуда, но и напрасно временя тратить не стоит. Ровно через два часа содержимое конверта испарится, а вам ещё надо будет несколько несложных заданий выполнить…

Иван чуть не задрожал снова, но покосился на Аннель и передумал.

Профессор Стокс прошёлся по аудитории, приглядываясь к самым храбрым адептам. Ещё два экзаменатора спокойно сидели за длинным столом и втихаря резались на расчерченном листочке в «мечи и щиты», но почтенный алхимик усидеть на месте, если дело не касалось еды или исследований, мог с большим трудом и только при крайней необходимости.

Сара Грент, разумеется, вошла в первой пятёрке, ещё трое тоже обычно предпочитали отмучиться сразу, а вот явление Галианоса было непривычным. Этот адепт на алхимии не блистал и заходить предпочитал ближе к концу экзамена.

Профессор просто не видел, КАК юный друид заходил в аудиторию. Точнее забегал, охотясь за порхающей в воздухе зачёткой. Поймал издевательски помахивающую страницами книжицу Галианос только у стола, на котором уже гостеприимно разложили билеты. Пришлось тянуть.

Погрозив кулаком довольным шуточкой одногруппникам, друид покосился на сдерживающих улыбки экзаменаторов и удивлённо округлил глаза, увидев заветную единичку в номере билета. Первый билет Галианос всегда знал практически наизусть, но тот ему никогда, никогда прежде не попадался.

— А всё равно отомщу, — еле слышно пробормотал парнишка, прижимая к сердцу листочек для подготовки и плюхаясь за первую попавшуюся парту.

Профессор Стокс повнимательней присмотрелся к оборотню за второй партой и довольно осклабился.

— Так, так, так. А не соблаговолите ли вы, юноша, отдать мне вон ту зелёненькую штучку.

— Какую штучку, профессор?! — глядя честными-честными глазами на учителя, очень натурально и даже с долей возмущения удивился адепт.

— Се-е-ейд, дорогой мой, — настолько ласково мурлыкнул алхимик, что у задиристого вервольфа волосы дыбом встали, а существующий лишь в другой ипостаси хвост, ухитрился трусливо поджаться. — Попались, так уж попались. Не испытывайте моё терпение.

Охотники и артефакторы с переменным успехом боролись за звание самых изобретательных шпаргалочников коллежа. Стремление донести знания до экзаменационной аудитории наиболее хитрым способом давно превратилось в самоцель и не имело никакого отношения к уровню знаний адептов. Заодно и преподавателям скучать не давали.

Сейд Мактон тяжело вздохнул, вытащил из уха маленькую зелёную горошину, проворчав:

— Как вы вообще её заметить ухитрились?

— Так она же язык мне показывала, — усмехнулся Стокс.

— И на эту дрянь я полночи ответы наговаривал?! Предательница! — взвыл вервольф и попытался отдать её профессору. Горошине это совсем не понравилось и она вцепилась крошечными, зато острыми зубками в палец адепта. Тот ошалело уставился на струйку крови.

— Она меня укусила!

— Поделом!

— Но… но это же горошина! Растение!!!

— А вы, когда у травников экспериментальный образец брали, не уточнили его свойства? Насколько я вижу, этот экземпляр привязан к хозяину до последней капли крови.

— Чьей крови? — побледнел оборотень. Диктофонную горошину он у травников одолжил без спросу и соответственно нюансов обращения не знал. А теперь, как он ни старался, горошина отцепляться решительно не собиралась. Сначала Сейд отрывал её от пальца осторожно, стараясь не помять, но плод растительной магинженерии держался, казалось, тем крепче, чем больше усилий прикладывал адепт.

— А это, кому повезёт.

— Спасите! — прошептал Сейд, кренясь на бок. Судя по всему, в своё везение он не верил.

Профессор Стокс удручённо покачал головой, вынул из кармана склянку и капнул на озверевшую горошину. По аудитории поплыл резкий запах, моментально вернувший расчихавшемуся адепту сознание, а глянцевый зелёный шарик соскочил с распухшего пальца и покатился по столу, стремясь убраться подальше.

— И как не побоялся всякую дрянь в уши совать? — проворчал профессор, ловко накрывая горошину пустой пробиркой. — Неужто мозговой таракан совсем не впечатлил?