– Почему? Потому что вы отказываетесь верить в любовь? Как, впрочем, и в привидения?

– Я этого не говорил, – поспешно возразил Эппштадт. – Не то чтобы я совсем в них не верю, нет. Когда я был в Геттисберге, я ощущал, что духи убитых – здесь, что они буквально носятся в воздухе. Но одно дело – на поле битвы, и другое…

– И другое – в старом доме неподалеку от Голливуда. Но в чем же разница? Люди страдали в этих стенах, можете мне поверить. Некоторые покончили здесь жизнь самоубийством. И зачем я вам все это рассказываю? Вы лучше меня знаете, как Голливуд заставляет людей страдать. Вы сами – одна из причин этих страданий. Этот проклятый город до краев наполнен злобой и завистью. И он делает людей жестокими. Он пробуждает в них неутоленные желания.

Последние слова колокольным звоном отдались в мозгу Эппштадта. Мгновенно он вспомнил лицо девушки, которую встретил в саду. Вспомнил ее взгляд, горевший неутоленным желанием…

– Только это совсем не те привидения, стоны которых вам слышались в Геттисберге, – продолжал Джерри. – Однако не сомневайтесь, они мертвы, абсолютно и безнадежно мертвы и в то же время пребывают в глубочайшей тоске. Так что нам лучше всего побыстрее отыскать Максин и Сойера и убраться отсюда, покуда целы.

– О господи, – едва слышно прошептал Эппштадт.

– Что?

– Я начинаю вам верить.

– О, это уже успех.

– Почему вы не рассказали мне об этом, до того как мы отправились в это проклятое место?

– А разве возможно было заставить вас отказаться от поездки?

– Нет.

– То-то и оно. Вы должны были увидеть все собственными глазами.

– Да то, что я увидел, производит впечатление, – усмехнулся Эппштадт. – Полагаю, вы правы, и нам нечего здесь задерживаться. Как только Джой закроет эту чертову дверь, мы должны быстренько отыскать Максин и Сойера. А вы уверены, что эти твари…

– Какие твари? Называйте вещи своими именами, Эппштадт!

– Я не хочу произносить этого слова.

– И все же вам придется его произнести.

– Хорошо, будь по-вашему. Вы уверены, что… призраки не бросятся за нами в погоню? Вид у них ужасно злобный. По-моему, они опасны.

– Мы им не нужны. Они хотят проникнуть в дом, только и всего. Я же объяснил вам – у них одно-единственное желание. Вернуться в Страну дьявола.

– А вы знаете, почему они так хотят туда вернуться?

– У меня есть кое-какие соображения на этот счет, но я не собираюсь делиться этими мыслями с вами. И вообще, по-моему, нам не стоит попусту тратить время, гадая о желаниях мертвецов.

Взгляд Джерри вновь устремился в зеленые заросли за окном.

– Боюсь, о причинах, которые движут привидениями, мы узнаем скорее, чем нам хотелось бы, – заключил он.

В пять часов сорок девять минут утра, когда землетрясение силой шесть целых девять десятых балла (позднее выяснилось, что эпицентр его находился в Пасадене) пробудило Лос-Анджелес от предрассветной дремы, Тэмми стояла на безымянной дороге перед домом Кати Люпи в каньоне Холодных Сердец. Она вернулась сюда, уступив неодолимому влечению, которое, вероятно, проникло в саму ее кровь.

Особняк Максин в Малибу Тэмми покинула сразу после отбытия экспедиции Эппштадта. Она чувствовала, что дальнейшее ожидание на берегу не имеет смысла. Если Тодд и Катя все еще находятся в воде, они давно уже мертвы и течение относит их бездыханные тела к Гавайским островам или к берегам Японии. Если же случилось чудо, и они остались живы – к Максин они наверняка не вернутся. Они направятся к себе домой, в каньон.

Поначалу Тэмми решила выбросить все случившееся из головы, вернуться в отель, принять душ, переодеться и первым же рейсом улететь из Лос-Анджелеса. Она сделала для Тодда Пикетта все, что могла. Господь свидетель, она сделала даже больше, чем он заслужил. И что она получила за все свои заботы? В конце концов Тодд просто бросил ее, как ненужный старый башмак. Нет, больше такое не повторится. Ей ни к чему его презрение. Если ей захочется причинить себе боль – лучше с разбегу удариться головой о стену. Лететь для этого в Лос-Анджелес слишком хлопотно.

Но по пути в отель воспоминания о том, что она видела в каньоне и, позднее, в Катином доме, завладели душой Тэмми.

Перед ее внутренним взором возникали смутные образы, пробуждавшие скорее благоговейный трепет, чем ужас и отвращение. Уж конечно, думала она, в этой жизни ей больше не представится возможности увидеть нечто подобное. Не следует ли воспользоваться случаем и вернуться, чтобы посмотреть на все эти чудеса в последний раз? Если она не решится прямо сейчас, завтра будет слишком поздно. Каньон не впустит ее; он изобретет новые меры защиты против чужаков, новые чары оградят его от любопытных глаз.

И конечно, в душе ее еще теплилась слабая надежда, что Тодд не погиб в волнах океана и вернулся в каньон. И что бы Тэмми ни твердила себе, мысль об этом сильнее всего манила ее в дом Кати Люпи.

Приняв решение, Тэмми свернула на бульвар Сансет и, позабыв все свои благие намерения, двинулась в сторону каньона.

Несомненно, вернуться туда, где она натерпелась стольких страхов, было, мягко говоря, безрассудно. Но помимо неодолимого желания увидеть в последний раз все диковины каньона, помимо надежды на встречу с Тоддом Тэмми не могла отделаться от смутного чувства, что в этом доме ее ожидает какое-то важное дело. Никаких разумных оснований для подобного ощущения не было, однако оно укоренилось в глубине ее сознания. Тэмми чувствовала: в ее отношениях с домом существует некая незавершенность. И эта незавершенность не давала ей покоя.

То была странная поездка по извилистой дороге, повороты которой тонули в предрассветной мгле. Тэмми намеренно выключила фары, решив, что ей не стоит привлекать к себе внимания. Однако в этой тревожной темноте она ощущала себя еще более уязвимой; порой ей казалось, что, вновь попав сюда, в каньон Тысячи Иллюзий, она утратила реальность и тоже стала призраком.

Дважды какие-то существа пересекали дорогу прямо перед носом ее машины. Очертания их были неразличимы в утреннем тумане. Тэмми оба раза успела нажать на тормоза и избежала столкновения.

Оказавшись наконец около дома, женщина поняла, что здесь сегодня собралось много незваных гостей. На улице стояли две машины. Не успела Тэмми к ним приблизиться, как первый подземный толчок едва не сбил ее с ног.

За свою жизнь она была свидетельницей нескольких землетрясений, но ей никогда не доводилось оказаться во время подобного бедствия на улице, да еще в горах. Теперь ей пришлось в полной мере испытать весь кошмар разгула стихии. Тэмми едва не намочила штаны, когда дорога прогнулась у нее под ногами, а деревья принялись жалобно трещать, явно собираясь рухнуть. Казалось, целая вечность прошла, пока схлынула первая волна ужаса, почти парализовавшая Тэмми. Но как только ее замершее на несколько томительных мгновений сердце вновь заколотилось в груди, она со всех ног устремилась к «дворцу мечты» Кати Люпи.

Эппштадт вышел в коридор и заглянул в лестничный пролет. Внизу царил мрак, но Гарри показалось, что он различает в темноте какое-то движение – словно кто-то потревожил пыль и она взлетела вверх небольшими светлыми облачками.

– Джой? – окликнул Эппштадт. – Ты там? Ты меня слышишь?

Шум, доносившийся из подвала, стих, голоса неведомых животных были едва слышны. Теперь внизу раздавались лишь завывания ветра, по-прежнему громкие и пронзительные, – Эппштадту вновь представилось, что он слышит саунд-трек какого-то фильма ужасов.

«Черт возьми, куда запропастился Джой? – нервничал Гарри. – Уж пять минут прошло с тех пор, как он спустился по этой проклятой лестнице. Все, что от него требовалось, – закрыть эту долбаную дверь. Почему же парня и след простыл?»

– На вашем месте я не стал бы спускаться вниз.

Обернувшись, Эппштадт увидел Брамса, который оставил свой наблюдательный пост у окна и тоже вышел в коридор.