И это надо же – предаваться подобным размышлениям в такое утро! Ухищрениям плоти не должно быть места в том деле, что его ожидает. Они и так уже привели последнее Примирение к трагедии, но теперь он не позволит им сбить себя с предначертанного Богом пути. Он с отвращением опустил глаза на вздувшийся в паху бугор.

– Отрежь себе эту штуку, – посоветовал Отдохни Немного.

Если бы он мог сделать это, не превратив себя в инвалида, он бы немедленно последовал этому совету, и с большой радостью. К тому, что вздымалось у него между ног, он не испытывал ничего, кроме презрения. Это был идиот с разгоряченной башкой, и он хотел от него избавиться.

– Я могу его контролировать, – сказал Миляга.

– Сказал человек, падая в жерло вулкана, – добавил Отдохни Немного.

В ветвях дерева появился черный дрозд и завел свою безмятежную песню. Миляга посмотрел на него, а потом перевел взгляд дальше, сквозь хитросплетение ветвей на ослепительно голубое небо. Созерцая его, он слегка развеялся, и к тому времени, когда на лестнице раздались шаги Клема, несущего еду и питье, приступ похоти миновал, и он встретил своих ангелов-хранителей с ясной головой.

– Теперь будем ждать, – сообщил он Клему.

– Чего?

– Пока вернется Юдит.

– А если она не вернется?

– Вернется, – ответил Миляга. – Здесь она родилась, и здесь ее дом, даже если ей этого не хочется. В конце концов она должна сюда вернуться. И если она вступила в заговор против нас, Клем, – если она перешла на сторону врага, – то, клянусь, я сделаю круг прямо здесь... – Он указал на доски у себя под ногами. – ...и уничтожу ее до последнего атома, словно она никогда и не существовала.

Опровергающие закон тяготения воды обращались с ней бережно. Хотя они и несли Юдит по дворцу с приличной скоростью, грохоча по коридорам, уже лишенным мебели и гобеленов, ее не швыряло ни о стены, ни о колонны. Ровная, спокойная волна влекла ее вперед, туда, где находилась конечная цель этого путешествия. Вряд ли могли возникнуть какие-нибудь сомнения по поводу того, где было расположено это место. Мистическим центром лабиринта Автарха всегда была Башня Оси, и хотя Юдит своими собственными глазами видела начавшуюся в ней катастрофу, ее не покидала уверенность, что именно там ей предстоит сойти на берег. Молитвы и прошения десятилетиями стекались туда, привлеченные силой Оси. Кто бы ни занял ее место, призвав туда эти воды, он поместил свой трон на руинах поверженного божества.

Теперь она могла убедиться в правильности своих предположений. Из голых коридоров воды увлекли ее в еще более аскетические окрестности Башни. Наконец замедлив свой бег, они внесли ее в пруд, который казался почти твердым из-за набившегося в него мусора. Из плавающих обломков поднималась лестница, и ей удалось выбраться на нижние ступеньки. Тело ее охватила слабость, голова кружилась, но радостное возбуждение не проходило. Воды нетерпеливо плескались вокруг лестницы, как во время бурного весеннего паводка, и их очевидное желание поскорее подняться вверх оказалось заразительным. Через некоторое время Юдит поднялась на ноги и стала взбираться по ступенькам.

Хотя лампы впереди не горели, сверху навстречу ей лился яркий свет. Он был окрашен в те же радужные цвета, что и ореолы вокруг фонтанов, наводя на мысль о том, что впереди ее также ожидает вода, проникшая во дворец другими путями. Не успела она одолеть и половины пролета, как сверху появились две женщины, устремившие на нее внимательные взгляды. Обе были одеты в простые рубахи из небеленого полотна. На той, что потолще, рубаха была расстегнута, и она кормила грудью младенца. Несмотря на великанские размеры, вид у нее был почти таким же детским, как и у ребенка: жиденькие короткие волосы, круглое лицо с молочно-белой кожей и яркими пятнами румянца. Другая женщина была старше и более худой. Кожа ее была значительно темнее, чем у спутницы, а седые волосы ниспадали ей на плечи, словно капюшон серой рясы. На ней были перчатки и очки, и на Юдит она смотрела едва ли не с профессорской строгостью.

– Еще одна спасенная душа, – сказала она.

Юдит остановилась. Хотя ни та, ни другая женщина не проявили никаких признаков враждебности, ей хотелось войти в это волшебное место желанной гостьей.

– Мне можно подняться?

– Конечно, – ответила женщина с ребенком на руках. – Ты пришла, чтобы встретиться с Богинями?

– Да.

– Стало быть, ты из Бастиона?

Прежде чем Юдит успела ответить, вмешалась другая женщина.

– Конечно же, нет! Ты только посмотри на нее!

– Но ведь воды принесли ее.

– Воды принесут любую женщину, у которой наберется достаточно смелости. Нас-то они принесли, верно?

– А много здесь других женщин? – спросила Юдит.

– Сотни. А сейчас, может быть, уже и тысячи.

Юдит это не удивило. Если даже она, жительница Пятого Доминиона, заподозрила, что Богини до сих пор существуют, то сколько же веры должно было быть у здешних женщин, выросших на легендах о Тишалулле и Джокалайлау?

Когда Юдит поднялась на верхнюю площадку, женщина в очках представилась.

– Меня зовут Лотти Йеп.

– А меня – Юдит.

– Мы рады видеть тебя, Юдит, – сказала другая женщина. – Меня зовут Парамарола. А этого паренька... – Она опустила взгляд на младенца. – ...Билло.

– Твой? – спросила Юдит.

– Интересно, где бы я нашла для этого мужчину? – сказала Парамарола.

– Мы провели во Флигеле девять лет, – объяснила Лотти Йеп. – Под гостеприимным кровом Автарха.

– Пусть его колючки сгниют, а ягоды засохнут, – добавила Парамарола.

– А ты откуда? – спросила Лотти.

– Из Пятого, – ответила Юдит.

Но внимание ее уже отвлеклось от женщин и обратилось к окну в залитом лужами коридоре у них за спиной – или, вернее, к тому виду, который сквозь него открывался. В благоговейном страхе и удивлении она подошла к подоконнику и оглядела необычайное зрелище. В центре дворца поток расчистил круг диаметром примерно в полмили или даже больше. Стены, колонны и крыши были сметены его мощью, а руины – затоплены. Лишь на тех местах, где стояли самые высокие башни, над поверхностью виднелись небольшие каменные островки, да кое-где возвышались обломки просторных дворцовых покоев, оставленные словно в насмешку над чрезмерными претензиями самонадеянного архитектора. Но она подозревала, что и этим руинам недолго осталось стоять над водой. Поток кружил по огромному водоему в довольно мирном настроении, но одного напора его течения было вполне достаточно, чтобы сокрушить эти последние останки шедевра Сартори.

В центре этого неожиданно возникшего моря виднелся более крупный остров, берега которого состояли из полуразрушенных покоев, окружавших Башню Оси, прибрежные скалы – из обломков верхней части этой Башни, смешанных с крупными осколками ее обитателя, а главная вершина – из останков самой Башни, которые образовывали сверкающую пирамиду неправильной формы. Казалось, что внутри нее горит ослепительное белое пламя. Созерцая результаты деятельности потока, который в течение дней, а может быть, и часов разрушил сооружения, на проектирование и строительство которых у Автарха ушли долгие десятилетия, Юдит удивилась, что ей удалось достичь этого места целой и невредимой. Та сила, которая на нижних склонах предстала перед ней в обличье невинного, хотя и несколько взбалмошного ручейка, здесь продемонстрировала свои неограниченные способности к разрушению и изменению.

– Вы здесь были, когда это случилось? – спросила она у Лотти Йеп.

– Мы видели только самый конец, – ответила та, – но, доложу я тебе, вот это было зрелище! Видя, как башни рушатся у нас на глазах...

– Мы до смерти испугались, – вставила Парамарола.

– Ты, может, и испугалась, но не я, – ответила Лотти. – Воды освободили нас не для того, чтобы взять и утопить. Понимаешь, мы были в заключении во Флигеле. А потом дверь треснула, и внутрь хлынули воды. Стены просто-напросто смыло.