Первым делом, вооружившись ножом, подкралась к зарослям и вырубила себе несколько длинных тонких глянцевых листьев, похожих на банановые и на вид вполне безобидных. И, перебравшись поближе к воде, пристроилась на самом краю пляжика.

По-хорошему, тушку надо было подвесить. Но в лес ради такого идти было боязно, да и верёвки у меня не было. Предоставленный нож совершенно не подходил для свежевания — слишком широкий и толстый, но хотя бы острый. Да и занималась я последний раз подобным лет в пятнадцать, и непонятная инопланетная тварюшка — не знакомый кролик, но худо-бедно с процессом я справилась.

Хотя с первым пришлось здорово повозиться, потому что надо было сначала разобраться в количестве конечностей, потом понять, с какой стороны эту шкуру вообще спускать, и, наконец, разобраться со внутренностями. Странности начались сразу: у жертвы не было головы и глаз. Совсем. Не то что их оторвал зверюга-охотник, а вообще не было, не предусматривались изначальной конструкцией. Этакий меховой шарик на двух прыгательных лапках без глаз, ушей или иных привычных органов восприятия. Только пасть была: маленькая, почему-то круглая, с острыми зубками-иголочками.

Зато шкурка слезла легко, оставшись в моих руках эдаким меховым мешочком с дырочкой. И кровь у существа была привычного красного цвета, что вселяло определённую веру в съедобность этих созданий.

Дальнейший процесс тоже принёс массу сюрпризов. Во-первых, скелет представлял подобие шарика с ротовой дыркой и двумя ногами, и внутри этого шарика располагались все внутренности. Которые я из первого вытащила исключительно из любопытства; но всё, что сумела опознать, это было сердце, которых оказалось целых два. Удовлетворив своё любопытство, я напластала мясо аккуратными кусочками и принялась за следующего, пожалуй, впервые в этом времени чувствуя себя спокойно и уверенно.

Наверное, теперь уже Ульвару стоило начинать меня бояться. Да, со стороны я действительно выглядела подозрительно: только что от каждого куста шарахалась, всего боялась, а теперь, мурлыча под нос какую-то жизнерадостную мелодию, с закатанными рукавами и по локоть в крови с интересом копалась во внутренностях безвинно убиенного зверька. Волей-неволей подумаешь, что у девицы крыша поехала.

А между тем всё действительно обстояло именно так, как я мямлила мужчине. Когда я была маленькая, у нас с мамой был ещё и дедушка. Бабушка умерла ещё до моего рождения, и даже до смерти отца, так что я её не знала. Так вот, дедушка Валя жил в старом добротном доме в пригороде и разводил кроликов. Именно он приучил меня спокойно относиться к смерти тех животных, которые для этого выращены людьми. И «миленькие пушистенькие ушастики» особой трогательной симпатии у меня не вызывали. На мой взгляд, это были глупые и порой довольно агрессивные зверьки, только на мясо и годившиеся.

Ох, помню, как меня поливала грязью и оскорблениями одна ярая «зелёная вегетарианка», узнав, что я вполне способна не дрогнувшей рукой «оборвать жизнь невинного маленького зверька», и не вижу в этом ничего чудовищного! Видела бы она, как эти «невинные зверьки» друг другу шкуру рвут, если по недосмотру окажутся в одной клетке; я лет в пять попыталась двух девочек «подружить, а то им скучно», так они деду все руки подрали, пока он их растаскивал. Демонстрация получилась наглядная, и больше я не пыталась «нести свет социализма и дружбы в кроличьи массы», как потом долго насмешничал дед.

Одна институтская подружка, помнится, всё удивлялась, как такой хладнокровный цинизм в отношении продуктов питания сочетался во мне с искренним сочувствием, добротой и сопереживанием ближнему. А я просто любила готовить и есть свежее мясо. Особенно всё ту же крольчатину и баранину. Говорят, приготовление мяса — чисто мужское занятие; так что почти все мужчины, пробовавшие шашлыки в моём исполнении, со смехом заявляли: «Ты, Олька, настоящий мужик!»

Под мысли о том, как я буду жарить на костре свежие кусочки, какая вкуснота получится в итоге (жалко, что без соли, но переживём как-нибудь, много соли вредно), и под попурри из любимых песен (я довольно немного песен знала от начала до конца) я закончила свой труд и аккуратно всё собрала. Отходы — в два отдельных лопуха, готовое к приготовлению мясо — в ещё два. Заозиралась, раздумывая, куда бы припрятать мусор, чтобы не привлекать падальщиков, но положение спас подошедший Ульвар.

Судя по всему, он наблюдал за мной давно, потому что безошибочно выбрал в красно-зелёной кучке у моих ног два мусорных «пакета». Я, робко улыбнувшись, протянула ему рукоятью вперёд тщательно отмытый и вытертый тем же лопухом нож. «Двустворчатый с антресолями» в ответ одарил меня ещё одним взглядом сквозь лёгкий прищур, но не леденяще-жутким, а каким-то насмешливо-задумчивым, и кивнул в сторону, поднимаясь на ноги.

Проследив направление кивка, я обнаружила неподалёку от того камня, где меня сгружали, хороший полупрогоревший уже костёр и приличную гору дров возле него. Нет, и где он в такой сырости сумел найти что-то, что может гореть?

А, подойдя поближе, я обнаружила несколько аккуратно обструганных и заточенных прямых прутьев, лежащих особняком, и вбитые в грунт четыре рогатины вокруг кострища. Усмехнувшись такой простой и понятной картине — всё-таки, не совсем они на технологиях зацикленные, — я принялась низать мясо. Процесс был долгий и довольно нудный; хоть мясо и мягкое, а кончики прутов аккуратно заточены, это всё-таки были не стальные шампуры.

Через пару минут из леса вернулся чёрный трибун. Насмешливым взглядом смерив мои мучения, для облегчения работы вернул мне нож (в проткнутую остриём дырку вдевать прут было гораздо проще) и присоединился к процессу низания. Процесс был медитативный и умиротворяющий, а потому я всё-таки в конце концов решилась.

— Скажите, кириос чёрный трибун…

— Ульвар. По званиям друг к другу обращаются только военнослужащие, — поправил меня мужчина.

— Да, — озадаченно кивнула я. А до этого никто вроде не возражал. — Скажите, кириос Ульвар…

— Ульвар, — опять прервал меня великан, покосившись с откровенной насмешкой.

— Да, — несколько смутилась я. — Скажите, Ульвар, можно задать вам несколько вопросов по сути последних событий?

— После такого введения? — кривобоко ухмыльнулся он, и мне вновь стало здорово не по себе. Но я поспешила сосредоточиться на мясе. Когда есть важное дело, оно так удачно отвлекает от всяких страшных мыслей! — Пожалуй, да.

— Что произошло? Ну, почему мы куда-то летели, почему попали сюда, и… куда — сюда?

— Ты напала на Императрицу, — просто ответил викинг, искоса наблюдая за моей реакцией. Я от неожиданности поперхнулась воздухом и выронила шампур. Хорошо, зная свою ловкость и грацию, специально постелила перед собой один из тех лопухов.

— И я всё ещё жива? — потрясённо пробормотала я, таращась на сына Тора. Тот недовольно скривился, как от зубной боли.

— Во-первых, это была не Императрица, а проекция. Во-вторых, я успел тебя скрутить. Ну, и, в-третьих, за тебя заступилась Её Величество. Ей и без этого было интересно на тебя посмотреть, — Ульвара опять перекосило; кажется, подобного интереса он не одобрял. — А тут программа оказалась довольно сложной и, как мне теперь кажется, многокомпонентной, поэтому тебя было решено переправить на Терру в исследовательский институт для дальнейших подробных изысканий. Пока я по указанию Императрицы перевозил тебя на корабль, где тебе предстояло продолжить путешествие, в систему, в которой мы находились, вторгся первый флот Альянса. Судя по всему, твоя программа включала в себя какой-то сложный маяк, и атака была произведена с расчётом на устранение Императрицы, находящейся в той же системе.

— Но наши ведь справились? — испуганно уточнила я.

— Не знаю, — он пожал плечами. И, помолчав, добавил. — Предчувствие говорит, да. Там находились два лучших легиона Империи, шансы были высоки.

— А нас по этому самому маячку здесь не найдут? — ещё испуганней продолжила допытываться я, пользуясь неожиданной разговорчивостью своего спутника-спасителя-конвоира.