Розмари неподвижно стояла, глядя на него.
— Вы пытаетесь… заставить меня стать его матерью?
— А разве ты не Его мать? Ну же, покачай Его.
Она покорно сжала пальцами обмотанную черным ручку. Розмари посмотрела на малыша. Он наблюдал за ней. Теперь, когда она была подготовлена, глаза его уже не казались ей столь ужасными. Тогда ошеломила именно неожиданность. В каком-то смысле глаза были даже красивы.
— Какие у него ручки? — спросила Розмари, не переставая качать.
— Очень хорошенькие, — ответил Роман. — У Него есть ноготки, но очень маленькие, жемчужного цвета. Варежки нужны, чтобы Он не поцарапался, а не потому что на ручки неприятно смотреть.
Тишина заставила Розмари поднять глаза. Оки подходили с разных сторон, чтобы посмотреть на нее, останавливаясь на почтительном расстоянии.
— Слава Розмари, матери Адриана! — крикнул Роман.
— Это Эндрю, — поправила Розмари, — Эндрю Джон.
— Адриан Стивен, — настаивал Роман.
— Я понимаю, почему вам хотелось бы назвать его именно так, но сожалею, у вас ничего не выйдет. Его зовут Эндрю Джон. Это мой ребенок, а не ваш, и по такому поводу я даже спорить не собираюсь. То же самое относится и к одежде. Он не может все время носить черное.
Роман открыл было рот, но Минни, глядя прямо на него, громко сказала:
— Слава Эндрю. — А потом: — Слава Розмари, матери Эндрю и Слава Сатане.
Розмари пощекотала ребенку животик. А потом ухватила его за носик:
— Ты же умеешь улыбаться, а, Энди? Умеешь, крошка Энди со странными глазами, а ну-ка, улыбнись! Улыбнись мамочке, — Розмари постучала по серебряному украшению, и оно закачалось. — Всего одна улыбочка! Давай, Энди-крендель“.
Появление Игоря в их доме обещало раскрытие каких-то новых тайн. И действительно: он решил провести с Настей сеанс гипноза.
— Ляг на тахту и расслабься, — говорил он мягким, успокаивающим голосом, под руководством которого она вдруг стала ощущать, как тело наливается теплом и тяжестью, а потом погружается в состояние приятной дремы. — А теперь представь, что ты… расширяешься. Вот — заполнила собой эту комнату. Выходишь за ее пределы и становишься величиной с дом. Расширила себя до размеров… Земли… Вселенной…
Но Настя все же не смогла расшириться до заданных размеров. Задание было явно невыполнимо. Зачем же оно давалось? Игорь терпеливо объяснял, что благодаря подобной практике размывается привычное представление о себе как о существе, ограниченном кожным и волосяным покровами. Сознание готовится к неожиданным превращениям.
— А теперь сделай дыхание более интенсивным — глубоким и быстрым.
Она дышала, дышала и вдруг начала чувствовать необыкновенный прилив сил. Появилось чувство удивительной легкости. Она словно левитировала над тахтой. Самое необычное ощущение возникло, пожалуй, в пальцах. Казалось, что по ним проходит электрический ток. Вибрации становились все сильнее, растекались по рукам и ногам, пересекаясь где-то в центре тела. Под животом…
В ней словно бурлила неведомая энергия. Не это ли чувствуют индийские йоги и мастера ушу, когда с помощью дыхательных упражнений наполняют свое тело космической энергией — праной.
Анастасия становилась похожей на ревущий поток энергии и чувствовала в себе такую мощь, что готова была, кажется, творить чудеса, которые демонстрируют восточные мастера: голыми руками разбивать камни, ходить босиком по угольям, делать бескровные операции, раздвигая пальцами живые ткани…
И вдруг она обнаружила в себе еще более удивительную способность. Отчетливо ощутила прикосновение… невидимых предметов. Вот судороги свели пальцы рук — но они не могли плотно сжаться в кулаки: мешало что-то упругое, похожее на веревку. Настя с любопытством ощупывала ее.
Когда она открыла глаза, в руках ничего не было. Но ощущение не исчезало, даже появились новые оттенки. Анастасия чувствовала какую-то неловкость в пальцах, как будто не совсем ими владела. Но когда пальцы с силой сжимали „веревку“, ее тело пронзали электрические импульсы, ее захлестывало горячей волной, и она начинала задыхаться. Никак не могла понять, откуда взялась „веревка“, как она связана с ее телом. И вдруг появилось предположение: ее тело „вспомнило“ ощущение двадцатитрехлетней давности. У нее в руках была… пуповина.
Ощущения были настолько отчетливы, что не возникало ни малейших сомнений в их реальности. Вот ее тело скрючилось, она приняла позу плода — но ведь так и должно быть? А когда она попыталась распрямиться, ноги ощутили упругое сопротивление: ступни словно продавливали мягкую резину. Внезапно она поняла, что эти исследования внутри материнского организма ведет не взрослая женщина, а та, какой она была много лет назад. Происходил круговорот времени — она снова начинала открывать мир, и будучи сама на девятом месяце беременности, с помощью чудотворца вдруг превратилась в живой прототип матрешки.
Настя лежала, скрючившись, все мышцы ее свело судорогами. Дыхание прекратилось: словно грудь придавило тяжелой плитой. Слышались звуки барабана, которые превращались в чудовищный грохот. Казалось, что на нее падает дом во время землетрясения. Или это рушился весь мир? Ей казалось, что она умирает…
Но неожиданно она поняла, что есть высшие силы, которые заботятся о ее спасении. Как будто кто-то вытаскивал ее из-под груды обломков и тел. Вдруг открылся выход из адской давильни. Тело ее начинало распрямляться, она вытянула ноги и оторвала от груди подбородок.
Дышать по-прежнему было невозможно: грудь словно зажали в тиски. Но что-то подсказывало: мучения скоро закончатся. В ней бурлила неведомая сила, вытянутое тело словно превращалось в светопровод. Насте казалось, что она питается, дышит этой энергией. И ей совсем не хотелось дышать легкими. „Что же, я опять умираю?“ — испугалась она.
Но неожиданно произошло нечто противоположное: она, кажется, родилась. Вдруг почувствовала себя на свободе и сделала первый вдох. И она заплакала, из глаз полились слезы радости.
Она испытывала невероятное блаженство. Тело казалось пустым, невесомым, вообще неощутимым. Наверное, именно такой должна быть полная релаксация. Впрочем, любое расслабление — это стремление вспомнить о первых мгновениях жизни.
Какое, оказывается, можно испытать счастье просто оттого, что тебя перестали мучить!..
А что произошло дальше? Она почувствовала, что все ее тело закутано какой-то мягкой и теплой тканью. Особенно отчетливо она ощущала складки на шее и щеках. Что это? Неужели пеленки? Но вдруг к темени прислонилось что-то мягкое, теплое, большое. И почему-то ужасно захотелось есть — прямо слюнки потекли. Что за странное воспоминание?
Ах, да ведь это же мама собирается кормить ее своим молоком. Но Настя прикасалась к груди не губами, а самым темечком и не могла утолить голод. Это было весьма огорчительно, потому она и запомнила свою первую неудачу на всю жизнь…
Анастасия все еще лежала на тахте, обновленная и умиротворенная, словно заново родилась.
А Игорь сидел в кресле.
— Вот, малышка, теперь твои нервы станут поспокойнее. Ты больше не будешь ничего бояться. Я постарался снять твой родовой стресс.
— Мой?
— Да, твой. Собственный, первородный, как грех. Понимаешь, появление на свет является наиболее драматическим переживанием, которое запечатлевается в подсознании и потом вызывает многие проблемы.
— Какие же, Игорь? — спросила она, чувствуя, что снова стало трудно дышать, потому что тот, кто сидит в ней, продавливал ногами мягкую резину ее брюшного пресса.
— А какие угодно. Например, человек много лет страдает от головной боли. А во время сеанса он чувствует, как при появлении на свет ему голову сдавили щипцами. Что касается женщин, которые ждут ребенка, то все они боятся родов еще и потому, что когда-то сами боялись появиться на свет.
— Ты снова о неправильной работе подсознания?
— Нет, я скорей о соотношении сознательного и бессознательного. Еще Фрейд говорил, что человеческое сознание исходит из принципа реальности, а бессознательное — из принципа удовольствия. Другими словами, они работают по разным законам, которые нередко противоречат друг другу. Поэтому психике удобнее, когда эти два уровня не смешиваются: в сознании нет элементов бессознательного. По-видимому, есть биологический механизм, который разграничивает переживания разных уровней. Но для избавления человека от неврозов или каких бы то ни было страхов нужно найти причину этих страхов. А она, как правило, находится в области бессознательного. Чтобы ее вскрыть, необходимо преодолеть барьер, отделяющий эту область от сознания. Как только причина осознана, в психике происходят изменения. А я всего лишь пытаюсь создать условия, в которых человек может проникнуть в глубины собственного бессознательного. Ты больше не боишься рожать?
