– Труп, – сказала я.

– Кости, – сказал Локвуд, зачерпывая пригоршню чипсов.

– Да, – поскучнел Джордж. – Точно. Но это я сам вам подсказал. Итак, нашли потайную комнату, а в ней кости и части тел. Некоторые из них выглядели очень старыми. Это подтверждает, что наш дорогой доктор выкапывал на кладбище то, чего не должен был касаться, однако не ясно, зачем это было ему нужно.

– И это открытие тоже не попало на первые полосы? – спросил Локвуд. – Должен признаться, это действительно очень странно.

– Так что насчет друзей Бикерстафа? – нахмурилась я. – Разве Джоплин не говорил, что их была целая толпа?

– Да, – кивнул Джордж. – С этим я тоже кое-что выяснил. В одной статье упоминались имена двух предполагаемых приятелей Бикерстафа, которые должны были присутствовать в его доме на той последней встрече. Это были молодые аристократы… – Он заглянул в свои бумаги. – Леди Мэри Дьюлак и достопочтенный Саймон Уилберфорс. Оба молодые, богатые и, как было известно, одержимые «странными идеями». А теперь внимание, – глаза Джорджа победно блеснули. – Из других источников я выяснил, что в 1877 году исчез не только Бикерстаф. Примерно в то же время испарились и Дьюлак с Уилберфорсом.

– Что, вот так испарились, и все? – спросила я.

– Именно. Во всяком случае, это относится к Уилберфорсу. – Джордж усмехнулся и продолжил: – Разумеется, объявили награду, были сделаны запросы в парламент, но никто не подумал связать эти исчезновения с Бикерстафом. Хотя кое-кто кое-что должен был знать. Я полагаю, что и это дело тихо замяли. А теперь перенесемся вперед на десять лет и перейдем к неожиданному появлению Мэри Дьюлак. – Он порылся в своей стопке бумаг. – Где это? Я помню, что сделал копию. А, вот этот лист. Читаю. Это заметка из «Дейли Телеграф», лето 1886 года. После исчезновения Бикерстафа прошло почти десять лет.

«Поймана сумасшедшая. Так называемая «дикая женщина из леса Чертси», костлявая бродяга, чьи дикие вопли несколько недель наводили ужас на всех жителей близкого к этому лесу района, наконец-то задержана полицейскими. При допросе в ратуше она назвалась Мэри, или Мэй Дьюлак, и утверждала, что много лет прожила в лесу как дикий зверь. Бредни задержанной, ее спутанные волосы и мерзкий вид встревожили нескольких присутствовавших при этом джентльменов настолько, что ее немедленно отправили в сумасшедший дом в Чертси».

После того как Джордж закончил чтение, воцарилось молчание.

– Интересно, – сказал затем Локвуд. – Неприятности случаются со всеми, кто имеет неосторожность связаться с Бикерстафом?

– Будем надеяться, что на нас это не распространяется, – сказала я.

– Я еще не докопался до конца в деле Дьюлак, – заметил Джордж. – Я хочу съездить в Чертси, порыться в их архиве. Сумасшедший дом в 1904 году закрыли. Среди переданных в городской архив материалов числится документ под названием «Признания Мэри Дьюлак». Мне кажется, это может быть интересное чтиво.

– Несомненно, – согласился Локвуд. – Хотя если это признания именно сумасшедшей, они могут свестись к описанию того, как она питалась в лесу жуками и прочей дрянью. Впрочем, как знать, как знать. Отличная работа, Джордж. Превосходная.

– К сожалению, мне так и не удалось хоть что-нибудь разузнать о нашем зеркале, – сказал Джордж. – Оно убило на кладбище того парня, Ниддлза, странным образом подействовало на меня самого. Не могу отделаться от мысли, что это зеркало каким-то образом связано и со смертью Бикерстафа. Ладно, буду искать дальше. А еще одну любопытную вещь я узнал о клинике, в которой работал Бикерстаф, – «Зеленые ворота» на Хэмпстедской пустоши.

– Джоплин говорил, что клиника сгорела, разве нет? – спросила я.

– Да, сгорела. В 1908 году, пожар унес много жизней. После этого пепелище оставалось заброшенным более пятидесяти лет, пока кто-то не попытался построить на этом месте жилой микрорайон.

– Чем они думали? – присвистнул Локвуд. – Явно не головой. Кто же станет строить дома на месте, где при трагических обстоятельствах сгорела старая викторианская больница?

– Я знаю, – кивнул Джордж. – На таких местах нельзя ничего строить, это известно любому архитектору-планировщику. Как ты правильно предположил, проект действительно отвергли, поскольку на месте бывший клиники были отмечены точки проявления сверхъестественных сил. Однако, изучая проект застройки, я обнаружил одну вещь. Почти вся территория бывшей клиники сейчас превратилась просто в луг, на котором торчат заросшие зеленью руины стен. Однако одно строение полностью сохранилось.

– Ты хочешь сказать… – уставились на него мы с Локвудом.

– Да. Так случилось, что дом, в котором жил Бикерстаф, стоял несколько поодаль от остальных больничных построек, и пожар его не тронул. Этот дом цел до сих пор.

– Для чего он сейчас используется? – спросила я.

– А ни для чего. Стоит заброшенным.

– Что и следовало ожидать, зная связанную с ним историю. Разве кому-нибудь может прийти в голову поселиться в таком доме? – сказал Локвуд, откидываясь на спинку стула. – Отлично, отлично, Джордж. Завтра отправляйся в Чертси. А мы с Люси попробуем напасть на след Карвера – хотя как это сделать, я пока не представляю. Карвер совершенно исчез с горизонта. Ладно, я пошел наверх. С ног валюсь, до чего устал. Да еще очень хочется как можно скорей снять эти шорты.

Он начал вставать со стула, и в этот момент послышался стук во входную дверь. Два коротких удара: тук-тук.

Мы переглянулись. Медленно отодвинули от стола свои стулья и направились в холл.

Стук повторился.

– Который час, Джордж? – спросил Локвуд, хотя на самом деле мог бы и не спрашивать. В холле были бронзовые каминные часы, напольные старинные часы в углу и еще одни, странные африканские часы из коллекции его родителей – они показывали время с помощью страусиных перьев, косточек гепарда и большой вращающейся раковины. Короче говоря, сколько сейчас времени, знал каждый из нас.

– Двадцать минут до полуночи, – озвучил время Джордж. – Поздно.

Слишком поздно для живых посетителей. Никто из нас не произнес этого вслух, но все об этом подумали.

– Ты, конечно, починила защитную железную полосу, Люси? – спросил Локвуд, пока мы пробирались через холл мимо висящих на вешалке курток и стола с хрустальной лампой. Холл освещала только бледная желтая полоска света, струившаяся из кухни. В полумраке со стен на нас смотрели страшноватые ритуальные маски и прочие экзотические штучки. Саму входную дверь видно не было.

– Почти, – сказала я.

– Почти закончила чинить?

– Почти начала.

В дверь снова постучали. Точно так же: тук-тук.

– Почему они не звонят в колокольчик? – сказал Джордж. – На воротах же ясно написано: по ночам звонить в колокольчик.

– Это не Каменщик, – медленно сказала я. – И не Том-Теневик. Они не подошли бы к двери даже через сломанную железную линию. Слишком слабые…

– Ты права, – согласился Локвуд. – Это не призрак. Я думаю, это Барнс или Фло.

– Так и есть! Конечно! Фло. Это должна быть Фло. Она всегда бродит по ночам.

– Бродит. Нужно впустить ее.

– Да.

Но вперед никто из нас не двинулся.

– Никто не помнит, как называлось то место, где недавно произошло удушение? – спросил Джордж. – Ну, там, где призрак сначала стучался в окно, а потом убил старую леди?

– Джордж, там было окно! – возразила я. – А здесь дверь!

– И что из того? И дверь, и окно имеют одинаковую форму, они прямоугольные. И меня тоже могут задушить!

Раздался еще один стук, на сей раз одиночный, и он эхом прокатился по холлу.

– К черту, все к черту, – прорычал Локвуд.

Он быстро прошел к двери, включил по дороге хрустальную лампу и вытащил из подставки для зонтиков рапиру. Встав возле двери, он громко и раздельно спросил:

– Эй! Кто там?

Ответа не последовало. Локвуд пригладил волосы, затем откинул дверную цепочку и отодвинул щеколду. Прежде чем отворить дверь, он обернулся к нам с Джорджем и сказал: