– Ну, надеюсь, ты вернешься трезвым, – улыбнулась она, и они со смехом расстались.
***
Было поздно. Покой в угловой башне, где спали Анна и Бодуин, выходил на западную сторону замка. Хотя до моря было более полумили, шум волн здесь был слышен всю ночь: одна за другой волны бесконечной чередой накатывались на берег, с грохотом разбивались о камни в расщелинах скалистого побережья. В узкие без слюды окна задувал ветер, в это время года мягкий и полный запахов с наскальных пастбищ и морской соли.
В углу комнаты, подальше от окон младенец Александр крепко спал под мягкими покрывалами, сотканными женщинами принцессы из шерсти местных овец. Его мать, метавшаяся в бессоннице на огромной постели, резко повернула голову на подушке, подняла руку, чтобы отвести длинные тяжелые волосы. Если б только она смогла заснуть! Если бы только Бодуин пришел в свою постель! Тогда бы они вместе посмеялись над ее страхами и, быть может, занялись любовью и заснули в мире. Но лежать здесь, спрашивая себя, что там говорит брат-лис, что планирует, что делает… Невольно ее мысли возвращаются в прошлое, ко временам, когда зависть и искренняя неприязнь Марча к младшему брату проявлялись в мелочных и мелких, а иногда и не столь мелких деяниях. А в последнее время эта горькая злоба как будто обратилась и на ребенка. Маленький Александр, который, несмотря на всю свою храбрость и веселье, совсем еще дитя и беспомощен против мощи и власти Марча. Власти, какой Лис в один из своих внезапных приступов ярости может счесть уместной воспользоваться.
Наконец! Кто-то быстро поднимался по ступеням винтовой лестницы. Долгий вздох облегчения замер у Анны в горле, и она села среди подушек. Это – не шаги Бодуина, и тот неизвестный, кто приближается, ступает неловко, тяжелым шагом и шумно и совсем не заботится о спящих наверху. И он вооружен. Ей слышно, как бряцает и звякает в ножнах меч, задевая об округлые стены башенной лестницы.
Вот он уже почти у двери. Не успели еще замереть тяжелые шаги, а она, выпрыгнув из кровати, уже подбежала к сыну, волоча за собой наброшенное на плечи покрывало, и с обнаженным мечом Бодуина в руках стала перед колыбелью.
Когда послышался стук, к ужасу своему Анна поняла, что в дверь не стучат, а ударяют ногой в тяжелом сапоге.
– Анна! Принцесса? Ты спишь?
Острие меча качнулось и опустилось, но отчаянное напряжение еще сковывало ей члены. Она признала голос Друстана, но удар ногой в дверь, слова с придыханием и нетвердые шаги могли быть лишь предвестниками несчастья, Метнувшись к двери, она отворила ее.
За дверью, занеся ногу для нового удара, действительно стоял Друстан. Он был очень бледен, и под своим просторным, все скрывающим плащом, казалось, был полуодет. Рубаха его была открыта у ворота. И рукава не подвязаны. На коже его выступил пот, дышал он тяжело. Когда она распахнула шире дверь, он, шатаясь, сделал несколько шагов, едва не споткнувшись о порог, и она поняла, что это от груза, скрытого под плащом.
– Анна, – тяжело выдохнув, начал Друстан, и когда он вышел на свет одинокой свечи, она увидела, что за груз пригибает его к земле.
Во внезапной тишине шорох его плаща, которому он дал соскользнуть с тела Бодуина, показался столь же громким, сколь шум морских волн за окном. Без слов он ждал, пока она в ночной сорочке, сжимая на груди концы покрывала, стояла, не в силах пошевелиться, не в силах отвести взгляд.
Дыхание замерло, жизнь замерла.
А потом вернулась болью, будто кровь после морозного укуса. Сделав несколько, теперь уже мягких, шагов к кровати, Друстан опустил на нее тело молодого принца. И в это мгновение дитя в колыбели в углу завозилось под одеялами, пробормотало что-то и заснуло вновь. Но когда Анна с криком упала на тело своего мужа, Друстан схватил ее за плечо и вновь заставил принцессу встать на ноги.
– Послушай меня, госпожа! Сейчас не время для горя!
Король – да, о разумеется, это король, кто же еще? – был почти безумен и клялся извести все исчадие своего брата, а это означает – тебя, Анна, и мальчика. Ты меня понимаешь?
Вам обоим грозит опасность. Ты должна уехать, бежать из замка, бежать из самого Корнуолла. У тебя же есть куда от-. правиться? Во имя неба, госпожа, послушай меня! Времени нет! Разбуди мальчика!
– Как это могло случиться? И почему?
Она едва слышала, что он говорил. Побелев, Анна не слышала, не видела ничего вокруг и не могла оторвать взора от израненного трупа, лежавшего во все растекающейся луже крови на постели.
– По Марчевому хотению, – сурово ответил Друстан. – Навязанная ссора, потом высокие слова – и вот уже выхвачен меч. Когда ему требовались причины? Или тебе нужно доискиваться хотя бы одной?
– Он был невооружен, – бесцветно сказала она.
Наклонившись, Друстан осторожно вызволил меч из ее пальцев.
– Я вижу.
– И Марч не мог не видеть. И конечно, даже он не был бы столь бесчестен, чтобы обнажить меч против безоружного.
– Он был пьян. Так скажут потом…
– Так скажут. – Ее голос был горьким от презрения. – И потому они сочтут, что это его извиняет. Но я, – изрекла принцесса Анна, – никогда не прощу.
– И не следует, – быстро вставил Друстан. – Послушай, потом еще будет время подумать, что тебе делать. Но сейчас ты должна уехать и забрать с собой сына. Слушай. Это случилось после того, как они поужинали. Они сидели вдвоем. Оставили себе вино и отослали слуг. Король слишком много выпил, и тогда и случилось злодеяние. Но Бодуин, хоть он и был вооружен только кинжалом, которым резал мясо за ужином, защищал себя благородно. Началась схватка, были перевернуты столы и скамьи, и король, слишком опьяненный вином и яростью, поднял такой крик, что пробудил в дальних комнатах слуг, которые тут же прибежали в его покои. Они опоздали спасти Бодуина, но один из них побежал за мной, и когда я пришел во внутренний покой короля, я застал твоего господина, каким ты его видишь, и король кровоточи…
– А… – вот и все, что сказала принцесса, но Друстан все же ответил:
– Пара неглубоких ран, просто царапины, но слуги потребовали повязок и мазей, прибыл лекарь и общими усилиями они задержали короля в покое. Но он еще лютует. Только вот кричит теперь об измене и клянется, что ты и вон тот младенец поплатитесь за нее жизнью.
– За что?
– За измену, какую совершил твой супруг, защищаясь от своего пьяного короля. – И затем добавил с яростью:
– Какое это имеет значение? Это случилось! Я принес тебе его, но ты не можешь остаться и похоронить его тело, не можешь даже оплакать. Ради ребенка, Анна, уезжай поскорее!
Звук у двери заставил их обернуться. Меч Друстана в мгновение ока покинул свои ножны, но из дверного проема на них глядело лицо всего лишь одной из женщин принцессы, встревоженной и любопытной.
– Моя госпожа? Я что-то слышала.., э-э-э-э-э!
Она увидела залитое кровью тело на постели, и из горла ее вырвался почти что визг. Этот визг разбудил малыша, который захныкал, протестуя против такого пробуждения, и плач его вывел Анну из шока, похожего на кошмарный сон. Потом будет достаточно времени плакать безутешной жене, сейчас она – принцесса и мать принца. И это была как раз та ситуация, о которой они с Бодуином говорили и даже, неохотно, заранее строили планы. Его сын должен быть спасен. Бодуин мертв. И они не предусмотрели ценную помощь Друстана, который, возможно, прямо сейчас рискует ради них своей жизнью. Он уже послал своего слугу за лошадьми – это он ей сказал, пока она и женщина начали поспешно собирать вещи, – и слуга сопроводит их первую часть пути. Не было нужды обсуждать, куда им направиться. И об этом было не раз говорено. Дальний родственник Анны владел замком в нескольких неделях пути к северу, далеко за пределами Корнуолла и в более мирных краях – достаточно далеко, чтобы чувствовать себя в безопасности. Со смерти родственника замок пребывал на попечении его вдовы, которая пообещала, буде возникнет нужда, приютить Анну и ее сына. Даже король Марч не сможет напасть на них там.
