Без промедленья нужно оградиться.

Их преступленье - не из тех, какие

Караются лишь после совершенья:

Коль совершиться мы ему дадим,

То покарать его уже не сможем.

Достойный Цезарь здесь с большим искусством

О жизни и о смерти рассуждал.

Мне кажется, что он считает басней

Все, что известно нам о преисподней,

Где добрые отделены от злых,

Которых мучат Фурии в местах

Бесплодных, отвратительных и страшных.

Поэтому злодеев содержать

Он хочет в муниципиях под стражей,

Боясь, что в Риме их спасут друзья,

Как будто те, кто к этому способен,

Сосредоточены в одной столице,

А не по всей Италии живут;

Как будто дерзость не смелеет там,

Где ей сопротивление слабеет.

Коль верит он, что налицо опасность,

Совет его нелеп, а коль не верит

И страху чужд в отличие от всех,

То нам самим его страшиться нужно.

Отцы, я буду прям. На ваших лицах

Написано стремленье возложить

Все упованья ваши на бессмертных,

Хоть помощь их стяжают не обетом

Или плаксивой женскою молитвой,

Но мужеством и быстротой в решеньях.

Тому, кто смел, им стыдно отказать;

Зато им ненавистны лень и трусость.

А вы боитесь наказать врагов,

Которых в доме собственном схватили!

Что ж, пощадите их и отпустите,

Оружье им вернув, чтоб ваша мягкость

И жалость обернулись против вас!

О, все они - недюжинные люди

И согрешили лишь из честолюбья!

Давайте ж пощадим их и простим!

Да, если бы они щадили сами

Себя иль имя доброе свое,

Людей или богов, и я бы тоже

Их пощадил. Но в нашем положенье

Простить их - значит провиниться хуже,

Чем те, кого вы судите сейчас.

Вы были б вправе совершить ошибку,

Когда б у вас в запасе было время,

Чтобы ее исправить, заплатив

За промах запоздалым сожаленьем.

Но мы должны спешить. И потому,

Коль вы хотите жизнь отчизны нашей

Продлить еще хотя б на день один,

Я требую, чтоб ни минуты жизни

Вы не дали злодеям. Я сказал.

     Все :

Ты нас, Катон, наставил, как оракул.

     Красс :

Пусть будет так, как он решил.

     Сенаторы (отдельные голоса) :

Мы были

Не в меру боязливы.

     Силан :

Если б не был

Он доблестен, мы б в трусов превратились.

     Сенаторы (отдельные голоса) :

Достойный консул, действуй. Мы - с тобой.

     Цезарь :

Отцы, я при своем остался мненье.

     Катон :

Умолкни.

Входит гонец с письмом.

Что там?

     Первый сенатор :

Цезарю письмо.

     Катон :

Откуда? Пусть его прочтут сенату.

Оно от заговорщиков, отцы.

Во имя Рима вскрыть его велите.

     (Хватает письмо.)

     Цезарь (тихо Катону) :

Прочти его, но про себя. Ведь это

Любовное письмо твоей сестры.

Хоть ненавидишь ты меня, не нужно

Ее позорить.

     Катон (бросая письмо Цезарю) :

На, держи, распутник!

Смелее действуй, консул!

     Цезарь :

Цицерону

Об этом дне придется пожалеть.

     Преторы (одновременно) :

Нет, раньше Цезарю!

     (Кидаются на Цезаря.)

Цицерон

Друзья, назад!

     Преторы (одновременно) :

Он Риму враг!

     Цицерон :

Не прибегайте к силе.

Оставьте Цезаря. Итак, начнем.

     (Все встают.)

Где палачи? Пусть будут наготове.

Вы, преторы, пошлите за Лентулом

К Спинтеру в дом.

     (Стража вводит Лентула.)

Преступника ведите

К зловещим мстителям за Рим. Пусть будет

Он предан смерти через удушенье.

     Лентул :

Ты, консул, мудро поступил. Не брось

За нас фортуна так неловко кости,

Ты б услыхал такой же приговор.

     (Стража уводит Лентула.)

     Цицерон :

Из дома Корнифиция доставьте

Сюда Цетега.

     (Стража вводит Цетега.)

Пусть он будет предан

Заслуженной им смерти. Объявите,

Что умер он, как жил.

     Цетег :

Как пес, как раб.

Пусть жалких трусов люди называют

Отныне только именем Цетега,

Который, слыша речь твою, червяк,

Тебя не раздавил.

     Цицерон :

Ты зря бранишься:

Бесстрастно правосудье. Взять его.

     Цетег :

Фортуна - потаскуха, Парки - шлюхи,

Удавкою губящие того,

Кто от меча мог пасть! Ну что ж, душите,

И я усну, бессмертных проклиная.

     (Стража уводит Цетега.)

     Цицерон :

Пошлите за Статилием и Цимбром.

     (Стража вводит Статилия и Габиния Цимбра.)

Возьмите их, и пусть простятся с жизнью

Они в руках холодных палача.

     Габиний :

Благодарю. Я рад, что умираю.

     Статилий :

И я.

     (Стража уводит Габиния и Статилия.)

     Катон :

Марк Туллий, вправе ты сказать,

Что консулом на счастье Риму избран,

Отец отечества! К народу выйди,

Чтоб старцы, до того как умереть,

Могли тебя прижать к своей груди,

Матроны - путь твой забросать цветами,

А юноши - лицо твое запомнить

И в старости рассказывать внучатам

О том, каков ты был в тот день, который

Анналы наши...

     (Входит Петрей.)

Кто это? Петрей!

     Цицерон :

Привет тебе, прославленный воитель!

Что ты нам скажешь? О, с таким лицом

Несчастие не предвещают Риму.

Как чувствует себя достойный консул,

Мой сотоварищ?

     Петрей :