– А ты можешь его показать?

– Кого? – Не понял я.

– Герку вашего.

– А! Ты имеешь в виду фотографию?

– Да.

– Как только доберёмся до нета, я обязательно тебе его покажу. Дело в том, что я не держу на своём компе секретных материалов. На всякий случай.

– А что, фотка Герки это секретно? – Полюбопытствовала девушка.

– Нет. Просто всё, что касается нас семерых, я отношу к разряду сугубо личных дел. Поэтому подобная информация лежит в интернете под паролем там, где её никому в голову не придёт искать.

– Зачем?

– На всякий пожарный. Мало ли чего… Вот, к примеру, сегодняшний случай. Я вынужден скрываться, а ведь могли пострадать остальные ребята, хоть они понятия не имеют, где я и чем занимаюсь. А их наверняка дёрнули бы.

– Почему ты думаешь, что их могут дёрнуть? Может, их уже давно дёрнули.

– Может быть. – Согласился я. – Плохо будет. Они‑то уж точно здесь ни причём. Да и видел я их так давно, что и не упомню, когда именно.

– А и вправду, после школы ты хоть кого‑нибудь встречал из своих друзей?

– Только лишь одного Фофу, да и то оттого, что жили в одном городе. Фофа учился в областном центре, а потому дома бывал лишь на каникулах. А я после истории с Геркой уехал из городка на запад.

– Там и женился?

– Да. Там и женился, там и развёлся.

– А какая она была?

– Кто?

– Твоя жена?

– Слушай, иди ты… – Рассердился я. – Сколько можно одно и то же мусолить?!

– Ладно, ладно, не кипятись. Не буду. Расскажи ещё чего‑нибудь про своих друзей.

– А что про них рассказывать? Я многого уже не помню. Иногда даже думаю, что половину сам выдумал.

– А чем занимались другие твои друзья? Ну, Валька, ты говорил, спортсменом был, а Феликс?

– Феликс имитатор был потрясный.

– Кто?

– Сейчас таких называют пародистами. Он умел копировать людей так, что чёрта с два отличишь. Однажды Вальку загребли менты, так Феликс позвонил им от имени директора школы и потребовал немедленного освобождения своего ученика. Те и отпустили мамонта. А когда выяснилось, что никакой директор в ментовку не звонил, Вальки уж в городе не было.

– И это в школе? – Не поверила Юлька.

– Нет. Это было как раз на выпускной. Там ребята слегка перебрали, ну, Валька и раскидал их, чтоб народ по ночам не будили. Менты увидели драку и забрали мамонта, не удосужившись разобраться, что к чему.

– Ааа! Понятно. Сильный он у вас был?

– Ого! Ещё какой. Всё на олимпиаду хотел попасть. Ходил заниматься в какую‑то секцию толи борьба, толи бокс, я толком не знаю, никогда не интересовался, а он не говорил.

– Странно, друг, а таких элементарных вещей не знаешь.

– У нас не принято было расспрашивать. Если кто хочет сам расскажет.

– Дикая у вас какая‑то дружба была. – Поджала губки Юлька.

– Нет, не дикая. Самая нормальная, человеческая.

– Что ж тут человеческого? Если вы друг о друге ничего не знали?

– А что бы дало это знание?

– Ну!.. – Замялась девушка.

– Вот именно, что "ну". Вот Фофа, он хотел и всё рассказывал. Изобретательный пацан был! Золотые руки!.. У одной девчонки в нашем классе мать ушла от отца. Вона, какая нелепость! Так Фофа узнал и решил утешить пацанку. Купил в магазине куклу, чего‑то в неё напихал, переодел, слегка подкрасил и спрятал в книжный шкаф. Пришли мы на урок литературы, занимаемся, уже почти пол урока прошло, как вдруг дверца шкафа открывается и оттуда выходит маленькая такая Настенька Вятская. Топает к учительскому столу и песенку поёт: "Я от дочки ушла, я от мужа ушла, а от тебя, Евгения Петровна, и подавно сбегу!". У стола разворачивается и к двери бегом… А Фофа за ней. Программа ориентации сбилась, не в ту сторону побежала кукла!.. Ну, весь класс так и лёг от хохота! Настя смеялась не меньше всех, если не больше. Даже учительница не обиделась. Фофа потом эту куклу Насте подарил.

– И что? Прямо так и пела?

– Да, так и пела. Потом Фофа признался, что попросил Феликса напеть Настиным голосом эту песенку. Записал на магнитофон и смонтировал что‑то вроде небольшого воспроизводящего устройства. Я подробностей не знаю, тогда ещё не интересовался.

– А как же она ходила?

– Слушай, откуда я знаю? Я же говорю, в те годы я электроникой ещё не занимался. Это произошло гораздо позже.

– А чем занимались эти… Ваши…. Тихоня, и как его?..

– Башмак?

– Ага!

– Тихоня, он и в Африке тихоня. Кто его знает, чем он занимался. Иногда предупреждал о каких‑либо грядущих неприятностях. Кстати, после таких сообщений башмак куда‑то исчезал, а потом появлялся и сообщал, что неприятности отменяются. Так оно и случалось на самом деле.

– Что, всегда отменялись?!

– Нет, не всегда. Иногда сбывались. Я же говорю, самые скрытные были. Всё в разведчиков играли, до десятого класса.

– А вы хоть в гости друг к другу ходили?

– Конечно, ходили, а как же! С днём рождения поздравляли, иногда новый год вместе встречали. В игры разные играли вместе.

– А какая кличка у тебя была?

– Платоша.

– Чего?

– Платоша, говорю.

– Я поняла, что Платоша, что это значит?

– Платон.

– Какой ещё Платон?

– Философ древнегреческий.

– А! – Юлька расхохоталась. – Оказывается, ты ещё в школе философствовал?! Вместо того чтоб девчонок любить.

– Ты знаешь, как‑то так выходило, что нравились мне одни, а прилипали другие. Вот и не состыковались. Ну не обращал я на них внимания. И потом, я к девушкам относился очень трепетно, нежно, что ли, а им такое обращение почему‑то не нравилось. Вот был у нас такой Ваха Диметров, грубьё несусветное, схватит в охапку одну и давай целовать посреди коридора, чуть что руки распускал, за грудь девчонок хапал, под плате лез без зазрения совести. Они ругались, били его, и тут же улыбались, мол, ты не смотри, что мы так реагируем, продолжай в том же духе.

Юлька вдруг села на кровати и внимательно посмотрела на меня.

– Кажется, поехали. – Сказала она.

– Мы уже давно идём. – Возразил я. – Просто ты не замечала.

– Да. Качка увеличилась.

– Ну, не обязательно, что это движение. Может быть, усилился шторм.

– Может быть. – Без энтузиазма согласилась девушка, снова укладываясь. – А как ты оказался там, у ресторана?

– Я же тебе говорил… Шёл с работы…

– А как же ты без предупреждения сорвался? Ни выходного пособия, ни отпускных, просто взял и удрал. Так не бывает.

– В наше время всё бывает. – Сказал я, не желая продолжать разговор на эту тему.

– Ты не обижайся, просто я хочу знать про тебя как можно больше.

– Слыхала такую поговорку: "Меньше знаешь – лучше спишь".

– Слышала.

– Вот и перестань забивать себе голову всякой ерундой. Тебе она всё равно не пригодится.

– Почём ты знаешь?

– Знаю.

– А у меня никого и никогда не было. – Вдруг призналась девушка.

– Ты уже об этом как‑то говорила.

– Да? Не помню. – Она помолчала, как бы вспоминая, потом продолжила. – В нашем классе вообще пацанов практически не было. Все девчонки.

– А какие предметы ты больше всего любила?

– Да никаких предметов я не любила. Я вообще не любила учиться. Не нравилось мне, и всё. Вот книжки читать обожала. География нравилась. Не политическая, физическая. Путешествия всякие, приключения.

– Наверное, Дюма, Дрюон, Мопассан, Стендаль… – Продолжил я список.

– Ты знаешь, нет. Я больше Фенимора Купера читала, к Жорж Санд приобщалась, Майнрида почитывала иногда. Да и то так себе. Кое‑что нравилось, кое‑что нет.

– А откуда тогда Лупе де Вега знаешь?

– А, то кино было такое. Оно мне очень нравилось.

– Странная ты какая‑то. Вроде неуч, а кое‑что знаешь.

– Смотрите, умник нашёлся. – Съязвила девушка.

– Ты, наверное, стихи писала?

– Делать мне больше нечего было. Я книжки пыталась писать.

– Ого! Ну и как?!

– Да никак. Чушь получалась. Графоманство сплошное, штампы. Аж самой противно было.