– Ну вот, Вы сами пришли к тому, что в прошлом были заслуги советов.

– Может и были. Не знаю. Образование, да, а вот в остальном сомневаюсь.

– Военная промышленность?

– Спасибо. Только от этого никому лучше не стало. Лучше бы об уровне жизни народа думали, а не о ракетах.

– Ракеты тоже нужны. А их без образования не построить.

Охранник становился на скользкую стезю. Молодой водитель никогда не был на западе, и представления не имел о тамошних условиях получения образования. Про университеты он слыхал, а вот насчёт школ… Поэтому он спросил:

– И что же было дальше в этом фильме?

– Вы знаете, что‑то мне расхотелось рассказывать.

– Ну, если начали, то уж заканчивайте.

– Дело было ранней весной. Паводок ещё не начался, но уже вот‑вот должен был быть. Мосты через речушки сплошь деревянные, старые, трухлявые. Лёд на реках так же не внушал доверия.

– Ну и как же они выходили из положения? Строили новые мосты?

– Нет, конечно. – Охраннику явно уже не хотелось продолжать разговор, но всё же он решился, и продолжил. – Нет, не строили. Просто ходили по льду. Осматривались. Точнее присматривались. Где лёд толще, где стремнина, веточками глубину мерили через полыньи. Как на "Дороге жизни".

Парень искоса глянул на спутника. Откуда он мог знать о "дороге жизни"? Разве что из книг или кинофильмов.

– Где глубоко, там течение тише. Где тише течение, там толще лёд. Где толще лёд, там и переправа. – Между тем поясняет он.

– Понятно. – Соглашается водитель, хоть по виду его не скажешь, что он поверил.

– Провешили дорогу, проскочили. А когда до гор добрались, не обрадовались.

– Гололедица? – Уточнил водитель на всякий случай.

– Да.

– Ясненько. Пошли в ход межосевой дифференциал, демультипликатор. Или что там у них было?

– Да. Было. – Невесело соглашается он.

– Про дорожные знаки ещё не было.

– Были и знаки. Хуже другое.

– Ага, у них соляра кончилась, или шину пробили, а домкрата не оказалось.

– Да какой к чёртовой матери домкрат?! – Не выдерживает сарказма охранник. – Тут далеко не всякий подъёмный кран поднимет.

– Ладно, ладно. Не кипятитесь. Просто чушь всё это.

– Не чушь! Попробовали бы Вы переехать через деревянный мост, перед которым знак "15". А у них все 70 тонн.

– И Вы хотите сказать, что эти герои благополучно переправились через него?!

– Переправились. А куда им было деваться.

– Ага. "Дорога, а в дороге "МАЗ", который по уши увяз, в кабине тьма, напарник третий час молчит. Хоть бы кричал, аж зло берёт. Назад 500, вперёд пятьсот… А он зубами танец с саблями стучит". – Достаточно прилично пропел шофёр.

– М‑да. "Мы оба знали про маршрут, что этот "МАЗ" на стройке ждут"… – Продолжил петь охранник, впрочем, не глядя на парня. – Только "МАЗ" на "КРАЗ" заменить, а так…

– Не дрефь, начальник. – Сказал водитель. Историю вспять не повернуть. Да и времена нынче не те, и техника другая, не то, что была. Прорвёмся.

– Куда уж…

– Что, не веришь?

– Чему верить‑то? Сейчас не то, что времена другие, сейчас люди другие.

– Отчасти, да, другие. Но в сущности те же.

– Не скажите, не скажите. Вот ежели Вас сейчас остановят, или не дай бог, ещё чего хуже случится, Вы груз бросите, или станете спасать его?

– Нынче, начальник, мобильный телефон имеется. Чуть что, звоню, пусть спасатели или менты работают.

– А платить им кто будет?

– Хозяин. Это его дела. Подыхать за его груз я не собираюсь. Моя работа: сел за руль и погнал. А ежели чего случается, так на то другие службы существуют.

– А остановившие Вас не станут мучиться совестью, и шлёпнут, не интересуясь Вашим желанием поделиться информацией с соответствующими службами.

– Не, сейчас не те времена. Да и на что им труп?

– А вот раньше так не думали. Они о других думали.

– Ни хрена подобного. Вы полагаете, что они думали о тех строителях, что без электричества остались? Ничего подобного! Просто они были ответственными людьми. Не надо сюда глупый патриотизм подставлять.

– Вы совершенно правы. "Глупый патриотизм".

– Зря обижаетесь. Каждый должен выполнять свою работу. За то и деньги получают.

– Смотря какие деньги, – неожиданно для самого себя вмешался я. – Не всё можно и нужно мерить деньгами.

Охранник вполоборота повернулся ко мне.

– Вы тоже любите старые советские фильмы?

– Люблю, но не все, разумеется. А насчёт денег и ответственности, то позвольте рассказать историю человека, которого я лично знаю.

Мои собеседники промолчали, давая тем самым понять, что можно говорить, и я заговорил:

– Дело было в рязанской области. Точнее, началось всё с оптовой базы в Москве. Одна бабёнка, современная предпринимательница из Пензы, набрала на этой базе товара на 15 миллионов. Пока она там оформляла документы, расплачивалась, пока загружали машину, водитель, как все в его положении, просто болтался без дела по базе. Когда хозяйка товара окликнула его, он, проходя мимо какого‑то молодого человека, обвешенного мобильниками и пейджерами, услыхал, как тот сказал в трубку кому‑то: "Пенза, 15 миллионов". Виктор, так звали шофёра, не обратил внимания на это, мало ли что и кому докладывают?.. Когда они выезжали из базы, он предложил нанимательнице переночевать в Москве, а завтра, поутру, спокойно добраться домой. Однако та категорически отказалась. Ещё бы! Она была в восторге от выгодной сделки, и товара было на очень приличную сумму, а оставлять на ночь гружёную машину в Москве она опасалась. Тогда водитель предложил ей поехать по дороге, которая несколько удлиняла путь, но была более оживлённой и не такой опасной. Увы, дамочка и слушать не желала. И вот не доезжая Рязани, в лесу их ждали. Стоило лишь сделать поворот, как в глаза ударил яркий столб света, ослепив Виктора. Он только и успел разглядеть две машины, стоящие на обочине, и ещё одну, расположенную прямо посреди дороги. Именно её фары были зажжены. Тут‑то и началась гонка. Чтоб избежать столкновения, водитель взял резко влево, немного промахнулся, съехал с полотна, но удержал машину, вывернул снова на дорогу, дал газ и вслепую пошёл синусоидами. Опомнившиеся грабители принялись стрелять из автоматов, но по скатам не попали. Если, конечно, они пытались попасть по ним. Позже нашли множество следов от пуль на кузове машины, но тогда Виктору было не до этого. Зрение постепенно возвращалось, вести машину становилось легче, но скорости он не сбрасывал, и некоторое время продолжал вилять, опасаясь попаданий. И лишь на бензозаправке, уже на Макшанском посту ГАИ смог затормозить, а вот выйти из машины уже не смог.

– Почему? Мандраж? – Поинтересовался охранник.

– Нет. – Ответил я, вспоминая эту историю и некоторые пикантные подробности. – Он потерял зрение.

– В смысле? – Не поверил охранник.

– В самом прямом смысле. Ослеп.

– А с женщиной? – Снова поинтересовался охранник.

– А женщина?.. – Я помолчал, потом добавил: – Она умерла через полгода от инфаркта.

– И это было?.. – Как бы подводя итог, спросил водитель.

– Было всего около двадцати лет назад. – Сказал я.

– И водитель был шофёром, а не водилой?.. – Скорее утвердил, чем спросил наш водитель.

– Разумеется.

– Старая гвардия. – Восхищённо произнёс охранник.

– Да. – Подтвердил я. – Старая гвардия. Со страшными судьбами.

– Хотите сказать, что он ещё и воевал? – Сыронизировал водитель.

– Нет. Не воевал. Ему тогда всего пять лет было. Где и когда погиб отец так и не знает до сих пор. Мать с младшей сестрёнкой и бабушкой угорели в эвакуации.

– Как это? Угорели? – Не поверил охранник.

– Очень просто. Было холодно. Бабушка, чтоб не простудить младшую сестрёнку, затопила печь. Мать пришла с работы, устала. По фильмам знаете же, как люди вкалывали?! На износ пахали. Вот и не проверила, открыта заслонка или нет. Прилегла на минутку и не проснулась.