Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение.

– Где они?

– На втором этаже, в бухгалтерии.

– Мой сменщик там?

– Нет. Он успел предупредить нас, а мы не поверили. Где он сейчас я не знаю. Но на работу он не пришёл.

– Так значит, он всё‑таки успел Вас предупредить?

– Да.

– И Вы не поверили?!

– А ты бы поверил?

– Я бы поверил. Потому что именно я предупредил его о возможном захвате.

Семён Иванович грязно выругался.

– А мне ты не мог сказать об этом?

– Каким образом?

Лицо директора, наливающееся благородным гневом, резко изменилось.

– Извини. Не догадался. – Сказал он тихо.

– Теперь‑то уж что?.. – Сказал я, поднимаясь по ступеням на второй этаж.

Как шли переговоры, чего требовали, я помню плохо. Как‑то в голове не укладывалось, что в наше время могло такое случится. В конечном результате меня вывели на улицу, усадили в стоящую у парадной, машину, а с обеих сторон от меня уселись два мужика, нафаршированные взрывчаткой по самое не могу. За руль уселся ещё один, правда, не такой раздутый как двое моих охранников, но в бронежилете. Машина тронулась с места и один из боевиков потребовал, чтоб я завязал глаза. На что я, не без внутреннего содрогания, сначала послал их подальше, а потом интеллигентно возразил, что мы об этом не договаривались. Эти дяденьки, как тут же выяснилось, ожидали чего‑то подобного, потому как в тот же миг между передними сидениями и задними опустился занавес из плотной материи. Охранники синхронно опустили шторки на окнах, и мы оказались в полной темноте. Щёлкнул выключатель и почти надо мной вспыхнул свет. Сидеть между двумя жёсткими мужиками не очень приятное удовольствие, но ещё хуже было от осознания, что эти два придурка могут взорваться. Хотя, чёрт с ними, ежели они хотят, то пусть взрываются. Я‑то тут причём? В общем, моё внутреннее состояние желало быть лучшим. Я не просто трусил, мне было жутко, очень жутко. Живот сводило и очень хотелось посетить одно весьма укромное местечко…

Машина виляла, пытаясь запутать меня. Потому как погони за ними не намечалось. Следовательно, зачем было петлять? Чтоб я случайно не запомнил дорогу. А я и не пытался этого делать. С одной стороны глупо, всё равно не запомнить кучу поворотов, с другой стороны всегда можно сориентироваться на местности.

Машина остановилась. Послышался щелчок открываемого дверного замка, после короткой паузы дверца хлопнула, и мы продолжили движение. По изменившемуся характеру вождения стало понятно, что сменили водителя. Так повторилось ещё трижды. На четвёртый раз мы пересели в другую машину с наглухо затемнёнными окнами.

– Прям как в сорок первом. – Не удержался я от комментария.

– А ты был в этом самом сорок первом? – Спросил один из охранников.

Я промолчал.

Ещё через полчаса мы вновь остановились для пересадки. Только на этот раз в машину сел я один. Охранники, сопровождавшие меня от самого здания фирмы, остались стоять у машины, на которой приехали.

На сей раз поездка была длительной, очень длительной. Радовало то, что окна не были затемнены, и можно было смотреть в окно сколько угодно. Правда, вечерние сумерки давно перешли в глубокую ночь, и при всём желании увидеть что‑либо не представлялось возможным.

Я вольготно развалился на заднем сидении. Возле водителя кто‑то сидел, по всей видимости, мой охранник. Обстановка была такой домашней, что даже не верилось, будто меня выкрали и куда‑то тащили. Больше всего радовало отсутствие идиотов со взрывчаткой. Охранник и водитель негромко беседовали между собой. Конечно, я слышал их, и думал или пытался это делать. Начинался отходняк от пережитого.

Машина шла мягко. Стрелка спидометра намертво присосалась к нулю в цифре 90. В салоне было тепло, даже немного жарковато.

– Хорошие раньше были фильмы. – Сказал охранник, явно желая поболтать.

Водитель промолчал, он был не против и фильмов, и поболтать. Трасса усыпляла.

– Не то, что современные сливки канализации.

– И чем же они были хороши? – Не удержался от реплики шофёр.

– Смыслом.

– То есть, содержанием?

– Нет. – Покачал головой охранник. – Заложенным в сюжет смыслом.

– Это передовики‑то?

– Какие передовики?

– Да самые обыкновенные. – Усмехнулся парень за рулём. – Помнится, смотрел я один такой… Там некий изобретатель придумал какой‑то пульт для прокатного стана, а пока прибор устанавливали, конструктору в голову другая идея пришла, по усовершенствованию этого чуда. Так он не дождался пуска своего детища. Сбежал домой обдумывать новый проект.

– и чем же плох фильм?

– А что там хорошего? – Вопросом на вопрос ответил водитель. – Всякие производственные отношения, цеха, мастера, начальники хорошие и плохие… В общем, такая чушь! Весь день на работе, приходишь домой, а там по телеку опять работу показывают. Кому это на фик надо?!

Ну почему? Были же и другие. – Попытался возразить охранник.

– Может и были, только я не помню.

– А вот этот не помните? – Он на мгновенье замолчал, собираясь с мыслями, потом заговорил. – Там тоже производственные отношения. Но в другом ракурсе. Два дальнобойщика только‑только отстрелялись… В смысле, закончили серию рейсов. Им положено было отдохнуть, и тут что‑то случилось на стройке.

– Как обычно на комсомольской? – Поддел его водила.

– Там не говорится, какая именно была стройка.

Они помолчали. За окном мелькали верстовые столбы, опоры высоковольтных линий электропередач, мелкие забегаловки, окружённые зачастую пустующими автостоянками.

– Там на этой стройке что‑то случилось с электричеством. – Неуверенно продолжил охранник.

– Угу. И этих парней подняли ночью по звонку из горкома партии, чтоб они турбину туда срочно доставили вместо дизель‑генератора.

– Вы видели этот фильм? – Удивился охранник.

– Нет. Просто фильмы на такую тематику всегда однотипны. То мраморную гору, местную достопримечательность, спасают; то неотёсанные лесорубы учатся культурному обращению с девушками; то пара моряков целое пиратское гнездо уничтожает. Чушь, да и только.

– Я бы так не сказал.

– Ну, ну. "Турбину грузили на трейлер чуть ли не сутки. То одно ломалось, то другое, а надо было торопиться. Люди ждали электричества!".

– Приблизительно так. – Согласился собеседник.

– Потом турбину всё‑таки установили, закрепили, и молодые, загорелые парни полезли в кабину "МАЗа".

– "КРАЗа" – Машинально поправил охранник.

– Это не существенно. – Возразил шофёр. – Потом была длинная и трудная дорога, которая шла через холмистую местность, выписывала кренделя, танцевала среди обрывов, змеилась серпантином по горам, лезла на перевалы, падала в распадки и снова карабкалась вверх, к небу, для нового падения. Наверняка у тягача лопались шины, и два советских шофёра поднимали "КРАЗ" на своих могучих плечах. Или что‑то в этом роде.

– Шутите?

– Почему?

– Турбина сорок тонн, да тягач с прицепом 28 тонн…

– Ну, это ерунда для комсомольцев. Они же на стройку спешили, помочь торопились. Что им каких‑то 70 тонн?! Плюнуть и растереть.

– За чт о Вы так не любите советы?

– А причём здесь советы: Хотя… За что их любить? За враньё?!

– Они Вас научили, дали профессию.

– По‑вашему при другом строе мне этого не видать бы как своих ушей?

Мой охранник замолчал. Видимо обдумывал ответ.

– Да нет. – Наконец‑то согласился он. – Может быть и получили бы образование. Но не так легко, как при советской власти.

– Не факт.

– Да. – Опять вынужден был согласиться охранник. – Не Вам пришлось бы платить за учёбу, Вашим родителям. И вот тут‑то и получается, что для этого нужны были некие условия. Родители Ваши должны были бы иметь хорошую работу, достаточную зарплату для того, чтобы оплачивать Ваше обучение.

– Можно подумать сейчас по‑другому!.. В школах вводят плату за отдельные дисциплины. Всеобщая грамотность современным правителям не нужна. Тупым, неграмотным быдлом легче управлять.